Паутина. Книга 3
Шрифт:
— Да почему же не в настроении, я в настроении — вяло попытался отбиться я.
— Вот кому ты это рассказываешь? — скептически подняла бровь она. — Можно подумать, я твоё настроение не почувствую. Пойдём лучше потанцуем, а то ты меня заразишь, и я тоже стану не в настроении.
Танцы действительно помогли — я почувствовал, как хандра уходит. Хотя дело тут вовсе не в танцах — у меня даже простое её присутствие смывает весь накопившийся негатив. Так было с детства, и я вообще не могу себе представить, как бы я жил, если бы её не было рядом. Вырос бы мрачным меланхоликом,
— Ну вот и улыбаться начал, — удовлетворённо заметила Ленка, когда мы, устав от танцев, присели отдохнуть на укромный диванчик в нише.
Я улыбнулся ей и неожиданно для себя её поцеловал.
— Негодяй, — хихикнула она, прижимаясь ко мне, — перепутал жену с кем-то другим.
Я вместо ответа поцеловал её ещё раз. Мы сидели обнявшись и время от времени целуясь, пока в нашу нишу не заглянула ещё одна парочка.
— И здесь тоже обжимаются! — громко и возмущённо заявила незнакомая мне девица. — Пойдём, Вадик.
Они гордо удалились, а Ленка порозовела, и я почувствовал от неё горячую волну смущения.
— Мы так прославимся как извращенцы, — сказала она, пряча глаза. — Лучше пойдём к бару, Кени, я пить хочу.
Бармен совершенно не удивился, когда мы отказались от спиртного и невозмутимо налил нам сока. Хотя с чего бы ему удивляться? Раз здесь регулярно бывают девчонки из родов, то он должен быть привычен к трезвенникам.
Мы сидели на табуретах у бара, попивая свой апельсиновый сок, и вдруг я почувствовал, что Ленка напряглась и обратила внимание на небольшую группу — человек пять парней, — в дальнем углу. Я тоже прислушался — один из них разглагольствовал о какой-то девушке, причём довольно в грязных выражениях. При этом он поглядывал в нашу сторону, и я изумлённо осознал, что говорил он о Ленке.
— Заканчивай, Дамир, — хмуро сказал ему другой. — Они могут и услышать.
— Да мне похрен, что они там услышат, — пренебрежительно отозвался тот.
Вообще-то, мы сидели достаточно далеко и не должны были ничего услышать. Вероятно, этим и объяснялась подобная смелость — глубоко сомневаюсь, что он решился бы отозваться так о моей жене в моём присутствии. Однако он то ли не знал, то ли не учёл, что благодаря маме слух у нас был не по-человечески острый.
— Это ещё кто такой? — не смог сдержать удивления я.
— Дамир Назимов, — проинформировала меня Ленка. — Дурак редкий, особенно когда выпьет. А второй — его старший брат, Ринат.
Понятно — один из тех придурков, которые в пьяном состоянии не могут себя контролировать, но при этом всё равно пьют. Рано или поздно им это дорого обходится, иногда даже фатально. Такие как раз Владу и оскорбляют, не задумываясь, что она это запомнит и когда-нибудь обязательно предъявит счёт. Ну а говорить подобные гнусности о моей жене, несмотря на риск, что я это услышу — это уже надо быть не просто придурком, а каким-то эпическим дебилом. Странно, почему старший брат не заткнул его сразу — он наследник, и по идее, должен быть поумнее.
Семью Назимовых я, разумеется, знал — они почти тысячу лет назад покинули каганат и вполне прижились у нас. Не самое значительное семейство, но
Но какие бы у них ни были причины нас не любить, мне так или иначе придётся на это реагировать. Невозможно сделать вид, что я ничего не слышал — да я даже и без Ленки такого бы не спустил.
— Набьём морду? — с надеждой спросила Ленка.
— Нет, Лен, — вздохнул я. — Драки не будет. Дело слишком серьёзное, и простой мордобой здесь неуместен.
— Убьёшь его?
— Очень привлекательный вариант, — признался я, — но всё же нет. Я его убью, а потом его семья будет нас ненавидеть и делать пакости при каждом удобном случае — зачем нам это? Надо либо уладить это без крови, либо уже искоренять всю семью.
Я решительно отставил стакан, слез с табурета и двинулся в сторону компании. Ленка пошла следом, и я ощущал её заинтересованность. Удивительно, но в эмоциях у неё совершенно не чувствовалось злости. Наверное, это потому, что я взял дело в свои руки, и она настроилась на роль зрителя.
— Мы всё слышали, — проинформировал я, подойдя к компании.
В эмоциях старшего, Рината, ярко прослеживалось предчувствие неприятностей. Их друзья активно излучали заинтересованность — ещё бы, скандал намечался далеко не рядовой. А вот младший братец ещё не растерял куража.
— И что? — презрительно фыркнул он.
— Он сейчас извинится, — быстро вмешался старший. — И он будет наказан дома, обещаю.
— Мне не нужны ни его извинение, ни его наказание, — ответил я ему, не снисходя до общения с младшим. — Я бы просто убил его за это на дуэли, будь это всего лишь личным делом. Но это вышло далеко за пределы личного дела. Я официально объявляю, что нашему семейству было нанесено оскорбление, поэтому извиняться будет ваш отец. Публично, потому что оскорбление было нанесено публично.
Ринат побледнел, а Дамир начал стремительно трезветь. Да, не хотел бы я быть на их месте, когда им придётся обсуждать это с главой семейства. Особенно на месте Дамира — в принципе, у него есть реальный шанс такое обсуждение не пережить.
— Отец не будет извиняться, — неуверенно возразил Ринат.
— Тогда я пошлю к вам дружину.
— Ты не посмеешь, — потрясённо сказал он.
— Ещё как посмею. Завтра прямо с утра я подам в Дворянский совет официальную просьбу о посредничестве в разрешении конфликта. Дворянский совет назначит день, когда ваш отец принесёт извинения от имени вашего семейства в присутствии свидетелей от уважаемых семейств. И если я не получу удовлетворительного извинения, я вас уничтожу.