Паутина

Макоули Пол Дж.

–  Мне нужно всего несколько стежков, - небрежно обронил я.

–  Думаю, вам нужно кое-что еще, - сказал врач.
– Вам проткнули радиальную артерию, ту, откуда поступает вся кровь. Вам повезло, что не поврежден нерв. Ведь это был нож, да?

–  Он у меня в кармане, - сообщил я.

–  Боже, как я ненавижу ножи!
– пробормотал доктор.
– Каждый субботний вечер мы получаем два десятка тяжелых ножевых ранений. Они могут быть опаснее пулевых. На прошлой неделе нам досталась перфорация кишечника - пятидесятисантиметровая

дыра, дошла почти до позвоночника, ее нанесли японским мечом. Ну и воняло… Вы бы не поверили.

Он натянул перчатки и прикрыл линзы своих очков в стальной оправе защитными акриловыми стеклами, потом снял повязку и прощупал рану тупой стальной иглой, пошевелил каждый мой палец.

–   Нужно на вашу артерию наложить шов, - заключил он, - а после я зашью рану.

–  Но, доктор, когда-нибудь мне можно будет снова заняться онанизмом?

–  Снова онанизмом, - повторил он рассеянно, в то время как сестра начала раскладывать стальные инструменты на зеленой бумаге, застилавшей каталку.

–  Сделайте мне одолжение, - попросил я.
– Скажите моему коллеге в вестибюле, что я пробуду тут всю ночь. Мы с ним работаем над важным делом, и я не хочу, чтобы он попусту тратил время.

–  Я за этим прослежу, - пообещала сестра.
– Лично мне его помощь не нужна.

–  Мне тоже, - обрадовался я.

Я не почувствовал никакой боли от шва, который закрыл мне поврежденную артерию, но пятнадцать швов, залатавшие рану, оказались весьма чувствительными. Доктор выписал мне болеутоляющее. После того как мне оформили рецепт и выдали лекарство в больничной аптеке, я вышел через главный вход, мимо запертого цветочного магазина и торговых автоматов. Еще даже и полночь не пробило. Я набрал номер на мобильнике, потом почти свалился в такси и дал увезти себя домой.

25

Пару часов спустя зазвонил мой мобильник. Голый, я выскочил из кровати и ответил на звонок.

Это оказалась Сандра Сэндс. Она звонила из телефонной будки.

–  Произошло еще одно убийство.
– Она назвала мне адрес.
– Переждите часок, там сейчас работает следственная бригада, - и повесила трубку.

Я воспользовался обратным звонком, но никто не ответил.

Лора Силлс включила прикроватный свет и села, простыня сползла с ее маленьких бледных грудей. Она смотрела, как я подбираю с пола свои боксерские трусы и натягиваю их.

–  Знавала я и более долгие свидания.

–  Я еще вернусь.

–  Говорила мне мама, чтоб не дружила с копами. По крайней мере Лора забавлялась.

–  Права была твоя мама.

–  Это не из-за того, что…

–  Я был уставший. И пьяный. И вообще, в таком странном состоянии…

–  Ты потерял много крови.

–  И это тоже, - согласился я, благодарный за любое объяснение.

Хуже всего было то, что, прежде чем мы

решили прекратить старания и попытаться уснуть, это напоминало попытку протаскивания мертвой гусеницы сквозь игольное ушко. Я добавил:

–  И еще я слишком много болтал.

–  Наверное, ты слишком долго хотел рассказать кому-нибудь эту историю, но вовсе не обязательно именно мне.

–  Хороший ты человек.

–  Я безотказная женщина, - фыркнула Лора Силлс, по-прежнему улыбаясь.
– Между прочим, - заметила она, - у тебя опять рука кровоточит.

Лора повела меня в сверкающую чистотой ванную и развязала повязку. Она обнаженная, а я в боксерских трусах - мы отражались в сверкающем хроме, белом кафеле и фаянсе.

–  Наверное, теперь я заслужила твое внимание, - сказала Лора, закончив с перевязкой и ущипнув меня, что оказалось еще чувствительнее через десять минут, когда я влез в свою «мини» - уже после того, как шепотом высказал свои сожаления и полуправдивые обещания и обменялся с ней застенчивыми поцелуями.

Было чуть за полночь, редкие автомобили проезжали под оранжевыми уличными огнями. По дороге к месту убийства на меня среагировали две камеры слежения, но мне, честно говоря, было плевать.

Адрес, который дала Сандра Сэндс, был мне знаком. Разрушенное офисное здание, сразу за серебристыми грифонами, которые сидели по обе стороны от шоссе А10 на своих постаментах и охраняли границу Сити. Все стекла в окнах первых двух этажей были выбиты, а металлические щиты, накрепко привинченные к стальным оконным рамам, испещрены граффити и антикапиталистическими и ситуационистскими лозунгами («Нулевой год», «Мы живем, как насекомые», «Кинг Моб», «Ищите берег!»), поверх которых красовались просто хулиганские надписи («Ивонна всем дает», «Трахну по самые гланды», «Энкоу - педик»).

За этим разрушенным зданием руины простирались до освещенных зелеными и желтыми фонарями навесов. Их поставила корейская компания на останках Бродгейта и Нью-Бродгейта - пена от гигантских мыльных пузырей в покинутых цитаделях того, что некогда было самозваным финансовым центром всей Европы.

Сандра Сэндс ждала меня возле стальных ворот, украшенных логотипом охранной фирмы «Квадрат». Они преграждали проход в здание.

–  Мне, конечно, не следовало этого делать, - сказала она, когда один из двух охранников отпер ворота.

–  Вы получили ордер на обыск квартиры Стивенса?

–  Мы нашли то, что вы хотели, если вы это имеете в виду. И идентифицировали ту женщину: это одна из подружек Энтони Бута.

–  Спорим, что у Дэйва Варнома была эрекция? Как вы узнали, что она была убита именно здесь? Ее тело все еще внутри?

–  Нет, тело сбросили в Ли.

Я вспомнил белый навес, торчащий под раскаленным солнцем возле бетонного русла реки.

–  Женщина, привязанная к двум собакам, - догадался я.

–  Да, сэр. К двум восточноевропейским овчаркам.