Пчелы
Шрифт:
Флора прильнула к своей мудрой и прекрасной матери, впитывая всем телом целительный аромат Ее Любви. Он изменился самым тонким, но отчетливым образом. Что-то обновилось в его молекулярной структуре, но едва Флора вдохнула глубже, Королева изогнулась и задышала тяжело и с болью.
– Мать! – Флора подскочила на месте. – Что такое? Мне позвать кого-нибудь?
– Нет. –
Приникнув вплотную к Королеве, Флора ощутила, как волна дрожи прошла через их тела.
– Пресвятая Мать, позвольте, я их позову…
– Нет! – сказала Королева с болью в голосе. – Нам не нужны помощницы.
А затем боль, откуда бы она ни пришла, отступила, и Королева отпустила Флору. Она изогнула свое длинное брюшко и уселась удобнее.
– Наше Размножение прошло как положено, Мы наполнили жизнью каждую колыбель, не так ли?
Флора не могла говорить, поскольку в ее теле все еще отзывалась боль Королевы.
– Если бы Мы пропустили даже одну, Наши леди сказали бы об этом – это их обязанность, но они не сказали, значит, все должно быть хорошо. – Ее Величество сделала глубокий вдох. – Это, должно быть, из-за холода – в Нашем улье не холодно, дочка?
– Мне не холодно, Пресвятая Мать, – сказала Флора. – Но говорят, мой мех такой жесткий, что моя порода ничего не чувствует.
Королева улыбнулась, и ее аромат снова сделался сильным.
– Все хорошо. Но не говори об этом ни с кем, ты поняла? – И с этими словами Королева окутала своим благоуханием антенны Флоры и прошептала: – Обещай мне.
Зачарованная, Флора кивнула:
– Обещаю…
Королева поцеловала ее в голову.
– Иди.
Никто из фрейлин не поднял на Флору взгляда, когда та появилась из святилища Королевы. Когда она присела с ними, все, кто был рядом, встали и отошли. Леди Кровохлебка всадила в пяльцы золотую иголку.
– Леди Кровохлебка, простите меня, если я вас обидела…
– Меня?
Все леди услышали в коридоре шаги, за которыми последовал робкий стук в дверь.
– А! Входите, – сказала Леди Кровохлебка, вставая.
Вошла совсем молоденькая пчела, тоже Кровохлебка, ее мех был уже расчесан и уложен, как подобает королевским фрейлинам. Она сделала безупречные книксены перед каждой леди, смиренно потупив антенны.
– Флора-717, – объявила Леди Кровохлебка, – твое время с Королевой истекло, а вместе с ним и все привилегии доступа. Уходи сейчас же.
– Сейчас? Но Пресвятая Мать удивится…
– Ты льстишь себе. Она не удивится. А теперь быстро в отдел Уборки, где твое место.
Флора шла как слепая. Ее мучила боль от слов Леди Кровохлебки, от унижения внезапным изгнанием, но прежде всего от собственной наивной мысли, будто она теперь на постоянной службе в Королевских покоях.
Она не могла уловить ни одного пульсирующего под ногами сообщения, ни одного ароматического кода – единственным, что она сознавала, было убывание запаха Любви Королевы, слабевшего с каждым шагом, который она делала, удаляясь от нее, и еще тупая боль в животе, возникшая, когда Королева стала задыхаться. Теперь эта боль усилилась, угнездившись в глубине брюшка.
Флора остановилась. Пресвятая Мать нуждается в ней. Ей требуется забота. Она, Флора-717, не должна была слушать Леди… Леди… Имена всех королевских фрейлин вылетели у нее из памяти. Она попыталась вспомнить их одну за другой, как они сидели на своих местах… но память подводила, сколько она ни старалась. Библиотека – панели – истории запахов, которые Пресвятая Мать просила ее прочесть… все это поблекло и стало ничем, реальным было только новое неприятное ощущение в животе.
Конец ознакомительного фрагмента.