Печальная принцесса
Шрифт:
Она давно уже решила – не ввязываться в пустые разговоры с призраком. К тому же стоило ей только включить лампу, как он сразу же исчезнет и комната будет пуста. Но нога так разболелась, да и голова разламывалась от боли, а перед глазами, как в калейдоскопе, продолжали вертеться цветные картинки прожитых часов. Вот она идет по улице, легкая, чистая, с развевающимися волосами, и теплый ветер треплет полы короткой цветастой юбки, и мужчины, встречающиеся на ее пути, смотрят только на ее открытые ноги, на ее красивые стройные бедра и узкие щиколотки. И помыслы ее были такими же чистыми, как и ее тело (о душе она старалась не думать), ведь она собиралась найти работу. И как такое могло случиться, что каблук попал между каменными плитками, и она, такая нарядная и красивая, полная радостных сил и предчувствий, споткнулась и упала, в самом центре города, у всех на глазах?! Юбка задралась, она это почувствовала, потому что ветер, разрезвившись, поднял
Доктор сказал, что это всего лишь растяжение, ей туго забинтовали ногу, объяснили, какие следует делать примочки, и, конечно, – покой, покой…
По дороге домой, тоже в такси, она вдруг попросила остановить машину, зашла в обменный пункт и обменяла несколько долларовых купюр, которые вытащила из тугого рулона. Боялась, что они окажутся фальшивыми. Однако они были настоящими.
Дальше все происходило как в тумане. Первый же мебельный магазин оказался настолько хорош, что она, забыв на какое-то время о боли в ноге, бродила по залам, присаживалась на диваны и кровати, пока не выбрала ту, о которой и мечтать не могла: с высокой резной спинкой, с белым шелковым мягким матрацем. Потом ткнула пальцем в витрину с постельным бельем и покрывалом, полотенцами и халатом. Спросила, можно ли расплатиться долларами. Ей пошли навстречу. Мысль, что за ней следят, что кто-то, подкинувший ей эти деньги, находится где-то рядом, забавляла ее и одновременно приводила в ужас. Интересно, как он (владелец этих денег) отнесется к ее затее купить кровать?
И уже когда на ее глазах кровать упаковывали и заносили в большую машину (Лиля в это время сидела в удобном кресле и пила предложенный ей кофе), она вдруг поймала себя на том, что сходит с ума. Что так дальше продолжаться не может. С чего это она взяла, что деньги ей подкинули? Кто и зачем? Это там, наверху, все видят и знают, а здесь, среди таких же, как и она, грешных людей, все происходит случайно. Просто кто-то обронил деньги, возможно, они выпали из кармана какого-то подвыпившего человека (у которого, кстати, денег – куры не клюют). А она случайно нашла их. Значит, так тому и быть.
Кровать погрузили. Лиля села рядом с водительским местом и улыбнулась. Вот Катя удивится!
Катя удивлялась весь вечер, пока они тратили деньги.
– Ты не подумай, я не грабила банк и вообще никого не грабила, – начала успокаивать ее Лиля с самого порога, опережая появление грузчиков с кроватью. – Я нашла деньги и решила купить кровать. Денег много, живем!
Но вечер закончился. Бутерброды с икрой съедены, все новое примерено, оценено, но радости нет. И только страх. Да такой, что давит на грудь и липкой холодной лапой душит, душит…
…Она смутно помнила свадьбу. Так, просто куча народу в тесном деревенском доме, где она жила сначала с матерью, а потом – одна, длинные столы, накрытые одолженными у соседей скатертями, холодные котлеты, украшенные зернами граната, селедка, желтая от жира и посыпанная зеленым луком, салат из капусты (подветренный, сухой, словно бумажный) и бутылки, бутылки… Виталий в белой рубашке и пьяный, счастливый, с налитыми кровью глазами и мокрыми губами. Сидя в белом платье за столом и уставившись на кремовые розы на свадебном торте, Лиля спрашивала себя, как вообще могло такое случиться, что она выходит замуж за Виталия, парня, которого она знала с детства и который никогда ей, в сущности, не нравился. Но как-то так случилось, что именно он первый поцеловал ее после танцев, первый затащил ее, рыдающую после похорон матери, на кровать, первый, кто позвал замуж. И все как-то не задалось у них с первого дня. После свадьбы он продолжал пить вместе с дружками, потом, как водится, утопил в пруду фермерский трактор, за который надо было выплачивать.
А однажды пришел домой под утро, сказал, что был у блядей: постели, мол, у порога, я не чистый. Бежать было ей некуда – они жили в ее доме. Простить его она так и не смогла, и он, зная это, зачастил в соседнее село, все по тому же, известному всем местным мужикам, адресу. Пил, потом начал ее поколачивать, причем беспричинно, просто так, от тоски. Лиля сначала работала на почте в отделе посылок, потом ее вежливо так попросили оттуда уйти – надо было принять какого-то своего человека. Вот и получалось, что Виталий не работал, а если и калымил на строительстве дач, то все деньги либо с него выколачивал фермер, чей трактор он загубил, либо он их пропивал, пока фермер не знал, что он при деньгах.
А потом приехала она. «Принцесса английская» – писательница-журналистка, серьезная, умная и свободолюбивая женщина. Таких женщин не бьют, не унижают, не оскорбляют, их любят и носят на руках. Она уехала в свою Англию, в Лондон, к мужу, который снимает фильмы про любовь, а Лиля с десятком униженных и превращенных в почти животных женщин остались жить дальше и терпеть, терпеть…
Две ночи Лиля не спала. А на третью, дождавшись мужа, зарезала его ножом. Легко так вошел нож, куда-то в спину, потом в живот. Крови было так много, что она сразу поняла: ее посадят. Но план свой все равно довела до конца. Уложила труп Виталия на старую детскую коляску (ноги волочились по земле с таким страшным звуком), ночью повезла на окраину деревни, в старый заброшенный двор, и сбросила в колодец. Вернулась домой и долго отмывала кровь. Тряпки сжигала на следующий день в лесу, чтобы в печке не осталось ни следа. А соседке сказала, что Виталий в Москву подался, на заработки.
Оставшись дома одна, долго не могла понять, хорошо ей или плохо. Иногда даже казалось, что ничего и не было – Виталий действительно уехал в Москву. Так обманывала себя, что впору было самой поверить.
Виталия никто не искал, никому не было до него дела, и Лиля, не дожидаясь, пока заживут синяки на лице, оставленные мужем за сутки до смерти, собралась и поехала в областной центр, в Саратов. Лишь бы только не оставаться в доме, где, как ей казалось, пахло кровью, перегаром и почему-то тиной. К тому же именно там, в этом доме, она впервые увидела призрак мужа и услышала какие-то булькающие, трудно различимые слова, похожие на упреки. Чтобы не сойти с ума, попытаться начать новую жизнь, свободную, без мужа и вообще без мужчин, она поехала куда глаза глядят. А пришла в себя уже на вокзале. Долго стояла у объявления о сдаче комнаты, потом позвонила. Познакомилась с Катей.
Сколько раз она представляла себе, что рассказывает эту леденящую кровь историю о том, как она убила мужа, и всякий раз Катя как бы спрашивает ее: неужели надо было обязательно убивать, почему ты просто не разошлась, не бросила его? Это был самый трудный вопрос. Почему? Да потому, что развода бы он не дал, а если бы даже их и развели, то он все равно никуда бы не делся, продолжал бы жить в ее доме, трепать ей нервы, бить ее. Но, отвечая мысленно таким образом, она понимала, что это не ответ, в такое трудно поверить. Но признаться Кате или кому-нибудь другому в том, что она хотела его убить просто потому, что ненавидела, чтобы отомстить за все то зло, что он причинил ей, считая ее своей собственностью, она не могла. Как не могла признаться и в том, что, несмотря на все свои кошмары, которые ей пришлось пережить в первые часы после убийства, она все равно где-то в глубине души испытала великое чувство облегчения.
«Я – убийца».
…Дрожащей рукой она дотянулась до ночника, вспыхнул свет, и комната снова стала теплой и уютной, как прежде, и не было нигде ни Виталия со своим болотным запахом утопленника, ни его булькающего голоса. Кошмар кончился. Завтра будет новый день, новые встречи, быть может, новая работа. И новая жизнь.
10
Роман Гончаров посмотрел сначала на жену, потом на Марка, и Марк, поняв смысл ситуации, попросил Зинаиду выйти из кухни. Глядя на нее, трудно было догадаться, что она испытывает, понимая, что разговор между мужем и следователем прокуратуры пойдет явно не о ней, а о той, другой, которая даже после своей смерти продолжает отнимать у нее мужа, его любовь, его чувства. Даже мертвая, Лиля стоит между ними.