Печальные ритуалы императорской России
Шрифт:
Положительной тенденцией исторической науки последнего времени становится все увеличивающаяся заинтересованность исследователей в познании именно церемониалов русского Императорского двора как языка символов, отражающих и определяющих социальные, культурные и политические особенности Российской империи. Среди исследователей, занимающихся разработкой темы императорского церемониала, можно назвать О. Ю. Захарову, [26] чья книга посвящена императорским выходам, конным каруселям, придворным балам, дипломатическим приемам, однако не касается темы траурного действа. О. Г. Агеева в своих работах обращается к изучению светских праздников и государственных церемоний, в частности траурных церемониалов петровского времени. [27] Американский историк Р. С. Уортман [28] исследует символику придворных церемониалов при дворе русских императоров от Петра I до Николая II, рассматривая сложную систему знаков, использовавшуюся для создания и сохранения мифов, определяющих образ царя/императора в ту или иную эпоху. Обращая внимание на траурную церемонию, тем не менее исследователь не придает ей того значения, которого она заслуживает. Переведены на русский язык работы ведущих зарубежных историков-русистов в серии «Йельский университет: опыт объективного исследования», [29] в них была рассмотрена тема траурных мероприятий российских монархов.
26
Захарова О. Ю. Светские церемониалы в России XVIII – начала XX вв. М., 2003.
27
Агеева О. Г. Петербургский траурный церемониал Дома Романовых в начале XVIII в. // Феномен Петербурга: Труды Вт. междунар. конф., сост. 27–30 ноября 2000 г. во Всерос. музее А. С. Пушкина. СПб., 2001; Агеева О. Г. Императорский двор России, 1700–1796 годы. М., 2008.
28
Уортман Р. С. Сценарии власти: мифы и церемонии русской монархии: в 2 т. Т. 1. От Петра Великого до смерти Николая I / пер. с англ. С. В. Житомирской. М., 2004; Т. 2. От Александра II до отречения Николая II / пер. с англ. И. А. Пильщикова. М., 2004.
29
Хьюз
В целом история формирования государственного траурного церемониала затрагивалась отечественной и мировой историографией, однако возникновение и реформирование траурного государственного церемониала как феномена исследователями не изучались. Выбор в качестве конкретного объекта исследования императорского траурного церемониала позволил по-новому подойти к анализу культурно-политической обстановки в русском обществе. Траурный церемониал, будучи одним из наиболее значимых государственных действ, сохраняя традиционные черты, вбирал в себя основные новшества в идеологической программе власти и отражал самое существенное значение изменений, происходивших в осмыслении фигуры конкретного правителя и всего государственного строя в целом. Отсутствие специального исследования, посвященного траурному церемониалу, явно оставляло в исторической науке лакуну, которую должно заполнить данное издание.
При работе над темой был задействован широкий круг источников. Комплекс использованных источников может быть разделен на следующие группы: 1) нормативные и правовые акты; 2) источники личного происхождения; 3) изобразительные источники; 4) периодическая печать и книжные издания; 5) делопроизводственная документация. Отдельно следует указать, что почти во всех группах есть опубликованные и неопубликованные источники. В связи с малой изученностью темы опубликованные источники чаще всего относятся к раритетам.
Среди источников нормативного характера находятся указы царские и императорские, официальные акты и манифесты, издаваемые правящими монархами в отношении смерти членов императорской семьи и церемониалов, связанных с траурными мероприятиями, опубликованные в «Полном собрании законов Российской империи», [30] являвшиеся приложениями к некоторым изданиям мемуарного характера [31] или дипломатическим отчетам представителей различных правительств в России. Для изучения данной темы потребовалось привлечение источников нормативного характера, относящихся не только к светскому обществу, но и военной области. Так, действие «Инструкций и артикулов военных» [32] распространялось на регламентацию вскрытия мертвых тел не только военных, но даже членов царской семьи. В траурной процессии были задействованы войска, все действия которых регулировались «Сводами правил войск на погребение», [33] которые подвергались постоянному исправлению.
30
ПСЗ. Первое собрание (1649–1825). СПб., 1830. Т. 2 (1676–1688); Т. 3 (1689–1699); Т. 7 (1723–1727); Т. 8 (1728–1732); Т. 11 (1740–1743); Т. 12 (1744–1748); Т. 15 (1758–26 июня 1762); Т. 16 (28 июня 1762–1764); Т. 24 (6 ноября 1796–1797); Т. 26 (1800–1801); Т. 40 (1825); ПСЗ. Второе собрание (12 декабря 1825–28 февраля 1881). СПб., 1825–1881. Т. 1 (12 декабря 1825–1826); Т. 3 (1828); Т. 30, ч. 2 (1855); Т. 35, ч. 2 (1860); Т. 55, ч. 1 (19 февраля 1880–28 февраля 1881); ПСЗ. Третье собрание (1 марта 1881–1913). Т. 1 (1 марта-31 декабря 1881). СПб., 1885; Т. 14 (1894). СПб., 1898.
31
Шереметев Н. П. Дежурства при императрице Екатерине II: ноябрь и декабрь 1796. СПб., 1896.
32
Инструкции и артикулы военные притом же и краткие примечания: напечатано повелением Царского Величества в Санкт-Петербурхе лета Господня 1714, декабря в 22 день // Электрон. б-ка ист. фак. МГУ им. М. В. Ломоносова. URL:(дата обращения 20.07.2009).
33
См., напр.: Свод правил для парадов, торжественных встреч и нарядов войск на погребение. Исправлен по 1 января 1887 года. СПб., 1891.
Особую важность приобретает пласт источников личного происхождения, представленный дневниками, письмами и воспоминаниями, отечественными и иностранными. К отечественным источникам относятся документы и дневники членов императорской семьи, свидетельства лиц из их непосредственного окружения и людей, связанных своей деятельностью с двором, например сочинения Феофана Прокоповича, [34] Б. И. Куракина, [35] А. К. Нартова, [36] Н. П. Вильбуа, [37] заметки П. Н. Трубецкого, [38] воспоминания В. Н. Головиной, [39] А. Ф. Тютчевой [40] и др. Иностранные авторы, оставившие свои свидетельства в виде воспоминаний, писем-отчетов своим монархам и т. д., – это в основном дипломаты и путешественники, такие как датский посланник Ю. Юль, [41] брауншвейг-люнебургский резидент Х.-Ф. Вебер, [42] голштинский дипломат Ф.-В. Берхгольц, [43] граф Г.-Ф. Бассевич, [44] прусский посланник Г. Мардефельд, [45] французы Ж. де Кампредон, [46] М.-Д. де Корберон, [47] граф Л.-Ф. Сегюр, [48] М. Палеолог [49] и др. Этот вид источников требует осторожного отношения в плане понимания объективности трактовки события. Иностранные дипломаты в своих отчетах могли либо опустить важные обстоятельства, либо приукрасить детали происходившего, выдавая желаемое за действительное в угоду своему правительству или в попытке преувеличить свою собственную роль в чужой стране из карьерных или иных соображений. Достоинством и в то же время недостатком этого вида источников является их субъективность.
34
Феофан Прокопович. Краткая повесть о смерти Петра Великого, императора и самодержца Всероссийского, сочиненная Феофаном Прокоповичем, Архиепископом Новгородским и Св. Синода Первенствовавшим Членом. С присовокуплением описания порядка, держанного при погребении. Петра Великого, Императора и Самодержца Всероссийского и. Государыни Цесаревны Натальи Петровны. СПб., 1831.
35
Куракин Б. И. Гистория о Петре I и ближних к нему людях: 1682–1695 гг. // Русская старина. 1890. Т. 68. № 10. Сайт:(дата обращения – 27.01.2010).
36
Нартов А. К. Рассказы Нартова о Петре Великом. СПб., 1891.
37
Вильбуа Н. П. Рассказы о русском дворе / пер. Г. В. Зверева // Вопросы истории. 1991. № 12. С. 192–206; 1992. № 1. С. 139–155; № 4–5. С. 137–148.
38
Трубецкой П. Н. Заметки в календаре в 1762 году // Русская старина. 1892. Т. 73. Вып. 2. С. 443–448. Сайт:(дата обращения 21.09.2009).
39
Головина В. Н. Мемуары. М., 2005.
40
Тютчева А. Ф. При дворе двух императоров: воспоминания: дневник. М., 2000.
41
Юль Ю. Дневник датского посланника при Петре Великом: 1709–1711. М., 1900.
42
Вебер Ф.-Х. Записки Вебера о Петре Великом и его преобразованиях // Русский архив. М., 1872. Т. 1 (вып. 1–6). С. 1057–1168; Т. 2 (вып. 7–12). М., 1872. С. 1334–1461, 1613–1704.
43
Берхгольц Ф.-В. Дневник камер-юнкера Фридриха-Вильгельма Берхгольца: 1721–1725: в 4 ч. М., 1902–1903.
44
Бассевич Г.-Ф. Записки графа Бассевича, служащие к пояснению некоторых событий из времени царствования Петра Великого. М., 1866.
45
Мардефельд Г. Донесения прусского королевского посланника при русском дворе барона Густава фон-Мардефельда и ответы ему короля Фридриха Вильгельма (годы с 1721 по 1730) (из дел Саксонского Государственного Архива в Дрездене) // Сборник РИО. Т. 15. СПб., 1875. С. 175–414.
46
Кампредон Ж. де. Дипломатическая переписка французского полномочного министра при Русском дворе Кампредона с 1723 г. по март 1725 г. // Сб. РИО. Т. 52. СПб., 1886. С. 413–443.
47
Корберон де М.-Д. Интимный дневник шевалье де Корберона, французского дипломата при дворе Екатерины II. СПб., 1907.
48
Сегюр Л.-Ф. Записки о пребывании в России в царствование Екатерины II. Сайт:info (дата обращения – 27.01.2010).
49
Палеолог М. Александр Второй и Княгиня Юрьевская. М., 2007.
Особую группу составляют изобразительные источники. В связи с тем, что при подготовке и проведении государственного ритуала большое внимание уделялось аудиовизуализации действа, для работы в Печальной комиссии приглашались лучшие специалисты в соответствующих областях. На художников и архитекторов возлагалась обязанность создания декораций в помещениях в императорских дворцах, в Петропавловском соборе и других храмах (если таковые существовали), где проходило прощание с телом монарха. Особое внимание художников уделялось оформлению Печальной процессии: утверждались костюмы участников, проектировалась и делалась траурная колесница, готовились знамена, гербы и прочие атрибуты, несомые в шествии. Композиторы сочиняли музыку, сопровождавшую траурный кортеж и т. д.
После окончания траурных мероприятий обычно иллюстративный материал в качестве приложения добавлялся к изданию, выпускавшемуся по данной теме. Наряду с публикацией коронационных альбомов предпринимались попытки создания погребальных церемониальных альбомов, однако издания такого рода не стали традиционными. Все церемониальные альбомы выходили малым тиражом: под малым тиражом подразумевается, что далеко не всякое событие подобного рода сопровождал выпуск специального парадного траурного издания, [50] первое из которых было составлено Я. В. Брюсом. [51] Посмертные портреты, [52] посмертные
50
Траурный кортеж блаженной памяти его величества императора Александра I, Санкт-Петербург 13 марта 1826 / Cortege funebre de feu S.M. (Sa Majeste) L'Empereur Alexandre I-er, de glorieuse memoire. Saint-Petersbourg, de la typographie de A. Pluchart, 13 Mars, 1826. Permis d'imprimer par Charles de Poll, Censeur. СПб.: в тип. Плюшара, 1826; Церемониал печальной процессии во время прибытия в столичный город Москву тела Государя Императора Александра I-го. М.: в тип. П. Кузнецова, Генваря 30 дня 1826; Описание погребения блаженной памяти императора Николая I с присовокуплением исторического очерка погребения царей и императоров всероссийских и некоторых европейских государей. СПб., 1856.
51
Описание порядка, держанного при погребении блаженныя высокославныя и вечнодостойнейшея памяти Всепресветлейшаго, Державнейшаго Петра Великого, Императора и Самодержца Всероссийского и блаженныя памяти Ея Императорского Высочества Государыни Цесаревны Натальи Петровны. СПб., 1725.
52
Напр.: Таннауер И.-Г. Портрет Петра I на смертном ложе. 1725. Холст, масло. Гос. Эрмитаж. СПб. Инв. № ЭРЖ-1819; Никитин И. Н. Петр I на смертном ложе. 1725. Холст, масло. Гос. Рус. музей. СПб. Инв. № Ж-4907; посмертная маска Александра I. По оригиналу 1825. Гипс. ГИМ, инв. № ИЗО-94559/ИГУ-1622; Маковский К. Е. Портрет императора Александра II на смертном одре. 1881. Холст, масло. Государственная Третьяковская галерея; ГА РФ. Ф. 678. Оп. 1. Д. 1101. Л. 2. Император Александр II в гробу. 1881. Фотограф С. Л. Левицкий; ГА РФ. Ф. 677. Оп.1. Д. 1304. Л. 1.; Император Александр III на смертном одре. Ливадия. 20 октября 1894. Фотограф Орлов.
Такое важное событие, как смерть и похороны членов императорской семьи, находило свое отражение в газетах, журналах, бюллетенях и пр. В периодической печати появлялись официальные сообщения и документы, законодательные акты, письма, хроника, всевозможная информация (заметки – отчеты, репортажи, интервью и пр.), объявления, некрологи и т. д. Официальные сообщения о смерти и похоронах членов правящих семей появились в России в печатных изданиях уже XVIII в., например, газете «Санкт-Петербургские ведомости», [53] впоследствии освещение этой темы стало обязательным.
53
См., напр.: Санкт-Петербургские ведомости. 1725. № 8; 1725. № 9; 1726. № 11; 1761. № 104. 28 Декабря; 1776. № 35. 29 апреля; Северная пчела. СПб. 1825. № 143. 28 ноября; 1826. № 21. 18 февраля; № 32. 16 марта; № 54. 6 мая; № 55. 11 мая; № 66. 3 июня; № 69. 10 июня; № 71. 15 июня; № 72. 17 июня; № 74. 22 июня.
Наряду с церемониальными погребальными альбомами в XIX в. с Высочайшего соизволения выпускались специальные брошюры, выполнявшие роль репортажа с места событий, которые послужили важной источниковой базой для исследования. [54] Брошюры, посвященные похоронам членов императорской семьи и родственников (герцогов Лейхтенбергских, Мекленбург – Шверинских, Ольденбургских) собраны в единую коллекцию в РГИА. [55]
Особое значение имеет изучение неопубликованных источников, которые относятся в первую очередь к делопроизводственной документации. Это различные документы, связанные с деятельностью Придворного ведомства и Императорского двора. В контексте разработки темы в основном оказались востребованы материалы из Российского государственного исторического архива, располагающего несколькими фондами, в которых представлены документы, интересные с точки зрения изучения жизни двора. Фонд 469 (Придворная контора МИДв) располагает сведениями о парадных спектаклях, концертах, маскарадах и балах; рождении, бракосочетании, смерти и других событиях в императорской семье. Фонд 816 (Придворный Петропавловский собор) содержит указы Петербургской духовной консистории; описи церковного имущества; исповедные ведомости; ноты и тексты церковного пения. В Фонде 1280, оп. 2 (Управление коменданта Петропавловской крепости Департамента государственной полиции МВД) представляют интерес журналы входящих и исходящих бумаг. Все события, происходившие при Российском императорском дворе, регистрировались в гоф-фурьерских и камер-фурьерских церемониальных журналах. Изучение документации, связанной с этой регистрацией, позволяет развенчать некоторые из мифов, связанных с определенными событиями или историческими личностями. Наиболее важными для данного исследования, являются документы, собранные в фондах 472, 473 и 516. В фонде 472 (Канцелярия Министерства императорского двора) особый интерес представляет опись 8, в которой представлены дела Печальных комиссий по погребению Александра I, Николая I и других членов императорской семьи. Создаваемая после смерти монарха Печальная комиссия, возглавляемая обычно министром Императорского двора, осуществляла подготовку и проведение всех мероприятий, связанных с государственными похоронами, составляла манифесты, обеспечивала все необходимое для царского погребения от регалий, привозимых из Москвы или создававшихся для конкретного случая, до построения траурного шествия и прокладывания маршрута следования Печального кортежа. В Фонде 473 (Церемониальная часть МИДв [56] ) хранятся манифесты, [57] указы, церемониалы, дела о крещении, бракосочетании и погребении членов императорской фамилии. [58] Церемониал императорских похорон утверждался следующим монархом и представлял большую ценность в качестве документа эпохи и образца для последующего мероприятия подобного рода. В этом фонде представлены «экстракты» из донесений русских дипломатов, работавших в других странах о правилах проведения различных мероприятий за границей. [59] Большой интерес представляют протоколы о смерти правителей, справки о назначении дежурств при теле усопшего монарха, правила погребения членов императорской семьи и изучение Печального российского обряда чиновниками церемониального ведомства с целью отработки теоретических знаний на практике в момент составления новых сценариев подобных мероприятий. [60] Особую ценность имеет документ, составленный при церемониальной части МИДв в 1847 г., в котором был собран фактический материал, посвященный теме императорского похоронного церемониала и принципам работы Печальной комиссии. [61] В связи с установлением траура требовалось издание указов, устанавливающих время ограничения увеселительных мероприятий, деталей и цвета одежды. В особую группу дел фонда 473 можно выделить журналы трауров, наложенных при Высочайшем дворе по усопшим членам других монарших семей, правила ношения траура, объявления о снятии или смягчении траура в связи с каким-либо событием оптимистического характера. [62] Фонд 516 (Камер-фурьерские журналы) содержит поденные записи о событиях придворной жизни, являющиеся богатым материалом, позволяющим узнать подробности не только радостных событий в диапазоне от балов, маскарадов, свадеб, спектаклей, торжеств по случаю коронования императоров до описаний обстоятельств смерти и похорон членов императорской фамилии. Утвержденные церемониалы являются основным источником информации о последовательности действий в ритуалах, носящих политический и символический характер, а также дают возможность очертить круг лиц, имевших особую близость к правящей семье в определенные временные рамки. Этот вид источников оказался почти не востребован исследователями.
54
О мученической кончине Царя-Освободителя и последние минуты жизни его. Перенесение тела в Бозе почившего государя императора Александра Николаевича из Зимнего дворца в Петропавловский собор и погребение его. СПб., 1881; Кончина и погребение в Бозе почившей государыни Императрицы Марии Александровны великой матери русской земли. М., 1880; Последние дни жизни и погребение в Бозе почившего государя наследника цесаревича и великого князя Николая Александровича. СПб., 1865; Праведная кончина Царя-миротворца и погребение его. СПб., 1894; Кончина и погребение в Бозе почившего наследника цесаревича и великого князя Георгия Александровича. СПб., 1899.
55
РГИА. Ф. 473. Оп. 3. Д. 828.
56
Министерство императорского двора.
57
РГИА. Ф. 473. Оп. 3. Д. 805.
58
См.: РГИА. Ф. 473. Оп. 1. Д. 181, 182, 184, 185, 186, 187, 188, 189, 190, 191, 192, 193, 194, 195, 196, 197, 198, 200, 201, 202, 203, 205, 206, 207, 214, 215, 216, 217, 218, 219, 220, 221. Оп. 3. Д. 231, 349.
59
РГИА. Ф. 473. Оп. 3. Д. 20.
60
См.: РГИА. Ф. 473. Оп. 3. Д. 31, 112, 155, 231, 277, 349, 423, 434, 819, 835, 854, 857.
61
РГИА. Ф. 473. Оп. 3. Д. 205. Записка о Печальном государственном обряде в России.
62
См.: РГИА. Ф. 473. Оп. 3. Д. 1, 25, 31, 41, 68, 69, 78, 86, 157, 220, 216, 245, 266, 325, 429, 670, 769.
Критический подход к анализу различных групп источников позволяет представить и изучить официальные траурные церемонии во всей многогранности события и сделать убедительные выводы о том, как готовилось, создавалось, отрабатывалось государственное мероприятие огромной важности.
ТРАУРНЫЕ ЦЕРЕМОНИИ В РОССИИ В ДОПЕТРОВСКИЙ ПЕРИОД
C момента появления на земле человека разумного отношение к смерти и траурным мероприятиям определяло уровень его цивилизованности и являлось отражением всего окружающего его в повседневной жизни. Смерть, будучи подведением итогов жизни, с одной стороны, пугала своей неизвестностью, с другой стороны, в связи с непознанностью того, что случится после окончания бытия, создавала благодатную почву для создания различных мифов, верований и ритуалов. К сожалению, все смертны. Если бы существовало бессмертие, можно было бы не задумываться над смыслом жизни. Но мы рождаемся и входим в земную жизнь на условиях обязательного ухода из нее. И так как возврата нет, то смерть окружена ореолом тайны, которая позволяет додумывать, домысливать скрытое от нашего знания. Для одних культур и религий уход из земного существования представляется переходом в другие миры, инобытием, для других окончание земного пути – это конец всего, ничто. Как бы человек ни отталкивал от себя мысль о смерти, но об обязательности ухода из этого мира у нас есть совершенно достоверное знание. Заведомая ограниченность жизни всегда побуждала людей серьезно задумываться о ее смысле и заниматься подготовкой к уходу заранее. Это самая естественная позиция, поскольку она вытекает непосредственно из условий человеческого существования. В истории человечества нет такой цивилизации или культуры, которую не интересовал бы вопрос о том, что произойдет с умершими. Именно в сопоставлении со смертью человек осознает самого себя и смысл жизни. В зависимости от того, как он видит противостояние жизнь – смерть, развиваются мифология, религия, философия, архитектура, все области культуры, которые, на первый взгляд, никак не связаны с уходом из земного существования. Многие фундаментальные понятия, относящиеся к смерти, оказываются общими в культурах разных народов: рождение и смерть, жизнь до рождения и после смерти, за которой последует новая жизнь, словом, большинство идей о цикличности, двойственности, о конфликте, заложенном в мире, и о примирении противоположностей. Но не следует думать, что у смерти есть некий универсальный язык, отношение к смерти различно, и лучшим свидетельством этого является многообразие похоронных обрядов, в которых сконцентрированы представления разных народов.