Печальные ритуалы императорской России
Шрифт:
Если духовные лица следовали в порядке возрастания чина, то гражданские, наоборот, шли по убыванию степени важности – от царя Алексея Михайловича, не просто отца, но и первого лица в государстве, по нисходящей линии. «Черни», т. е. простого народа, в процессии не было. Около церкви Архангела Михаила у церковных дверей тело царевича Алексея Алексеевича было принято из саней, внесено в церковь и установлено на приготовленном месте комнатными стольниками. Потом была отслужена литургия митрополитами, архиепископами, епископами, архимандритами, игуменами со всем преосвященным собором. Обычно в подобных службах принимал участие второй по значимости человек в государстве и первое лицо в духовной сфере – патриарх. Но в данном случае Святейший Иосаф, патриарх Московский и всея Руси, на выносе тела не был и литургию не служил по объективной причине – своей немощи.
По совершении литургии всем собором служили надгробное пение, после чего присутствующие светские люди: бояре, окольничие, думные и ближние люди, стольники, стряпчие, дворяне московские, полковники, головы
После похорон продолжилось традиционное сорокадневное дневание по приказу царя. Вместе с боярами, окольничими и думными людьми в церкви днем и ночью по очереди несли дежурство стольники. Участие в дневании являлось, с одной стороны, почетной, с другой стороны, достаточно обременительной обязанностью. Список дежуривших был важным показателем степени приближенности к правящему монарху. На 40-й день Алексей Михайлович в церкви слушал литургии и панихиды и приказал дневания прекратить.
В Архангельском соборе гроб с телом устанавливали в центре, но не в алтаре; после отпевания закладывали «в землю» и закрывали «цкою» (плитой). После отпевания патриарх ел сам и кормил царицу и ее окружение ритуальной едой – кутьей, после чего расходились восвояси.
Царские похороны сопровождались амнистиями [116] и богатыми раздачами милостыни, согласно Г. К. Котошихину. [117] Освобождение из мест заключения воров и убийц приводило к обострению криминальной обстановки в столице во время царских похорон, ибо освобожденные из городских тюрем преступники возвращались к своим привычным делам – начинали грабить и убивать мирных жителей без разбору.
Ритуальная еда
116
См., напр.: Об освобождении от наказания задержанным людям по причине драки или пьянства до окончания сорокадневного поминовения царя Алексея Михайловича и о взыскании с них приводных денег вдвое // ПСЗ. Собрание первое. Т. 2 (1676–1688). № 623. С. 6.
117
Котошихин Г. К. О России, в царствование Алексея Михайловича. С. 17–18.
Особым элементом обряда был поминальный стол. На третий день после смерти члена семьи в Москве устраивался царской семьей поминальный обед, на который приглашали представителей как светской, так и духовной власти. На стол подавалась кутья – обрядовое поминальное блюдо, особая зерновая каша. На Руси кутья впервые упомянута в «Повести временных лет» за 997 г. Готовили ее из недробленой пшеницы, риса, овса или ячменя и сладкой добавки: меда, сахара, изюма, варенья, цукатов, сухофруктов. Зерно в кутье, используемой до настоящего времени, символизирует вечную жизнь и изобилие, а сладость – символ райского блаженства. В качестве напитка варили сыту – один из повседневных напитков Древней Руси и Московского государства допетровской эпохи. Готовили ее путем разведения водой натурального пчелиного меда, а также из патоки, получаемой упариванием солодового сусла (проращивали ячмень, сушили его, размалывали, заваривали горячей водой и сливали сусло). Эти блюда ели три недели.
40-й день после смерти, называемый сорочинами, отмечался поминальными службами с участием членов семьи, ритуальным обедом и раздачей милостыни, так что на царские похороны уходил годовой бюджет страны. Похороны царицы были не менее пышными, но народу съезжалось на них меньше, денег отпускалось в половину против царских похорон. На похороны царевичей и царевен денег тратилось еще меньше. [118]
Особой статьей расходов, связанной с поминальными мероприятиями, для представителей, а особенно для представительниц правящего дома было ритуальное кормление нищих. Придя к власти, царь Петр Алексеевич приводил в порядок расходы дворца и выяснил, что царица Марфа Матвеевна на поминовение покойного мужа царя Федора Алексеевича «кормила в 5 дней 300 нищих», [119] столько же кормила царица Прасковья Федоровна в поминовение по своему мужу царю Ивану Алексеевичу. Не отставала тетка покойных царей царевна Татьяна Михайловна, кормившая в 9 дней 200 человек, и сестры покойных – царевна Евдокия Алексеевна и прочие, даже царевна Наталья Алексеевна. Всего в дни поминовений кормилось «у пяти комнат» 1371 человек на сумму в год 143 руб., 26 алтын, 3 денги. Петр I положил конец этой практике, наложив резолюцию на этой статье дворцового расхода: «…си денги раздать нищим по улицам, а в Верхах (т. е. во дворец. – М. Л.) их (нищих) не брать». [120]
118
Там же.
119
Забелин И. Е.
120
Там же.
Траур и ношение «печального, смирного» платья продолжались до шести недель.
Сложившийся порядок траурных мероприятий соблюдался по кончине царевичей Иоанна и Василия Михайловичей, первый скончался 9 января, второй – 25 марта 1639 г. [121] Подобный церемониал указан при погребении царевича Симеона Алексеевича, скончавшегося 19 июня 1669 г. [122] Гроб, покрытый золотой объярью, к месту захоронения несли на санях. Русский обычай ставить тела усопших на сани очень стар. В своем исследовании, посвященном использованию в похоронном обряде специальных выносных саней, Д. Н. Анучин [123] приводит церемониалы захоронения многих членов царской семьи из династии Романовых в XVII в., которые в принципе сходятся к уже указанной схеме, и ссылается на упоминание о санях в сборниках XIII столетия: в рукописи Несторовой летописи, в свидетельствах о святых Борисе и Глебе и пр. Сани то везли, то несли на плечах участники траурного шествия, они могли быть покрыты красным сукном. Сани использовались не только для покойников, но и для сопровождающих, в частности, в санях несли жен, провожавших таким образом тела усопших мужей до места погребения.
121
Описание погребения. императора Николая I. С. 2.
122
Там же.
123
Анучин Д. Н. Сани, ладья и кони. С. 23–31.
Похороны царя Алексея Михайловича
Особое внимание, конечно, было привлечено к смерти самого монарха. Рассмотрим церемониал похорон царя Алексея Михайловича, его погребение проходило на следующий день после смерти, 30 января 1676 г. [124] В процессии участвовал его сын и наследник царь Федор Алексеевич в траурном платье, в ожерелье (подобие воротника) из вишневого бархата, в черной шапке и с черным посохом. Федора Алексеевича несли в «креслах» в связи с тем, что молодой царь «скорбел ножками». Платье покойного царя было парадным «печальным», но не черным: платно из бархата «виницейского золотного оксамичена» с узорами, вышитыми красным и зеленым шелком с жемчугом, покров золотого аксамита с серебром шитыми узорами, кровля гроба алая с узорами золотом и серебром. Маршрут следования: из деревянных хором – в Передние сени, затем – в Проходные сени, что перед Золотой палатой государыни царицы и на Постельное крыльцо. Там поставили тело на сани и так несли Постельным и Красным крыльцом в собор Архангела Михаила. Царицу Наталью Кирилловну за гробом мужа несли в санях.
124
Там же. С. 24–25.
Похороны царя Федора Алексеевича
По той же схеме происходили похороны царя Федора Алексеевича, [125] скончавшегося после исповеди и приобщения Святых Тайн к вечеру 27 апреля 1682 г. на 21-м году жизни. Так как он скончался в конце дня, то погребение, по обычаю, совершилось на следующий день, 28 апреля. По традиции царский гроб должны были провожать вдовствующая царица и наследник, следовательно, на погребении царя Федора следовало присутствовать его вдове царице Марфе Матвеевне и избранному в самый час его кончины десятилетнему царю Петру Алексеевичу, вследствие малолетства царя и его матери царице Наталье Кирилловне, мачехе царя Федора. Молодую вдову царицу Марфу Матвеевну несли до Красного крыльца на «черном сукне», далее – в «санях» сначала стольники, затем дворяне.
125
Там же. С. 26.
Во время данной церемонии произошла своеобразная «ритуальная революция»: в процессии Петра I сопровождала его мать, но, к всеобщему удивлению и соблазну, вышла и сестра усопшего царевна Софья. Таким образом обе заявляли свои права на представительство в государственной власти. Очевидно, Наталья Кирилловна не осмелилась оставить в подобной ситуации одного малолетнего нового царя, боясь за его безопасность. С другой стороны, ее шествие в траурной процессии служило демонстрацией ее собственных претензий на положение в обществе в сложный момент борьбы за власть. Тот факт, что она следовала за гробом пешком, ее не несли в санях, был новаторством в церемонии. Петр Алексеевич с матерью ограничились тем, что простились с почившим царем, когда гроб был поставлен в церкви на уготованном месте, затем ушли в свои покои. Еще большей смелостью было появление в шествии царевны Софьи, которая воспользовалась ситуацией, чтобы «сделать шаг из терема», по образному выражению историка И. Е. Забелина. Царевна Софья, вдовая царица Марфа Матвеевна и сестра царевна Софья остались до конца отпевания.