Печать богини Нюйвы
Шрифт:
– Волшебная деревня, – вслух пробормотала она, не скрывая раздражения. – Летучие даосы. Чародейский туман. Что дальше? Кони все-таки заговорят?
Узкий и короткий коридор вывел Людмилу на террасу, словно парящую над обрывом. И к тому, что она увидела там, в прямом столбе нежного света, падавшем прямо с Небес, никто и ничто не смог бы подготовить дочь профессора Орловского. Нет, не змееногая богиня и не лично Яшмовый Владыка в компании с Красным и Белым императорами и персиколюбивой Сиванму обретались на террасе, внимая мелодии цыня и любуясь танцами настоящих небесных дев. Хуже.
– Guten Abend, Fr"aulein Lucy, –
– Как вам будет угодно, фройляйн Ланге… – прошептала Люся, чувствуя, как у нее подкашиваются ноги. Это… – то есть вот это вот! – было чересчур даже для нее.
31
Подождите, пока я закончу работу. Мы обсудим все позже (нем.).
«Ну вот теперь хоть понятно, что я всего лишь спятила! – с облегчением подумала она. – Какое счастье, Господи…»
Конечно, в жизни случиться могло что угодно, даже революция, бегство в Шанхай и провал во времени, но Людмила точно знала только одно – ее старой, нелюбимой, вредной и въедливой бонне Шарлотте Ланге в Древнем Китае делать точно нечего.
Таня
На этот раз в прострацию Татьяна Орловская не впала. Даже удивительно! Ни слезинки не пролила. Ни отчаяния, ни тоски не почувствовала. Ничего, кроме злости на саму себя.
«Это ж надо такой наивной дурой быть, чтобы поверить подлому китайцу! Ах, он предками поклялся! Да плевать ему на предков, он из родного папаши небось суп сварил!» – бессильно ярилась Таня. Хотя по здравом размышлении выходило, что все равно никуда она бы не делась. Ну оставил бы Сян Юн ее посреди дороги: мол, иди на все четыре стороны. Как найти дорогу в деревню Колобка? У каждого встречного-поперечного спрашивать: «Уважаемый, как мне пройти в тайную волшебную деревню к летучему даосу?» Не получится. Да и неизвестно, кому еще в голову взбредет небесную деву в жены взять, как обычно, без ее на то согласия. Нет уж!
Сян Юн кланялся, прощения просил и во всем винил дядюшку, хотя видно же было, что какого-то особого раскаяния генерал не чувствовал. С дядюшкой Ляном разговор вышел отдельный и неожиданный. Старый Сян, точно библейский змей-искуситель, так искусно оплетал небесную деву кольцами лжи и лести, что Тане до зуда в деснах захотелось прохиндея по китайскому же обычаю отравить или зарезать.
– Я, знаете ли, давно на свете живу, – молвил проницательный дядюшка. – Привык к строгости. Племяннику спуску не даю и себя не балую. С возрастом понятие приходит, что плоть в узде надобно держать. И днем и ночью.
– Как интересно, – вежливо отозвалась Таня, решив, что Сян Лян то ли намекает на невоздержанность Юна, то ли на свое безразличие к ее, небесно-девичьим, чарам.
Но совсем не смутилась. В своем
– Ем мало, вина не пью. А еще ведь приходится все время носить кольчугу. В моем-то возрасте, представьте? – вздохнул старый притворщик.
«Ладно, – пообещала неведомо кому Татьяна, вонзая ногти в ладони. – Мы еще поглядим, чья возьмет».
– Как печально слышать, что люди на земле столь жестокосердны, если могут покуситься на жизнь столь почтенного господина, – в тон ему ответила Таня, изящным жестом поправляя короткую прическу. – И как, помогает кольчуга?
«Эх, уцелей моя коса, сейчас бы я тебя ка-а-ак пырнула бы шпилькой в глаз», – кровожадно подумалось небесной деве.
– Не эликсир от всех напастей, конечно, – ласково улыбнулся вельможа, спрятав глаза в складках морщинистых век. – Но вместе с двумя кинжалами в рукаве я чувствую себя гораздо увереннее. В былые-то времена рука была тверже, но я и так на земле зажился. И кабы не обет, данный покойному брату… Однако же вам, прекрасная Тьян Ню, не стоит даже думать о столь ужасных вещах. Вас-то мы с племянником сумеем защитить.
– Ни мгновения не сомневалась в ваших с племянником… способностях, – фыркнула Таня и подумала: «Нет, ну отчего же твой родич не унаследовал хотя бы часть твоего ума, дядюшка? Или ты просто решил не создавать себе конкурента? Сильным и простодушным куда как проще вертеть, верно?»
– Приятно слышать, прекрасная Тьян Ню. Если все небесные женщины столь разумны, то я уже не буду так страшиться смерти, как прежде, – сверкнул глазами-угольями дядюшка Сян. – Верите, моя будущая невестка, я даже рад, что мне не придется принуждать вас к этому браку.
«Если это не принуждение, то тогда что же – оно самое? В рабском ошейнике и цепях? – возмутилась небесная дева. – Но еще ведь не вечер, как любит говорить моя Люсенька?»
Они сидели на расшитых яркими птичками подушечках и пили чай из крошечных чарочек. Прям со стороны ни дать ни взять любящий дедушка с любимицей-внучкой.
– Вы такая милая девушка, – проворковал Сян Лян. – У меня есть для вас свадебный подарок.
С ловкостью фокусника лукавый старик извлек из широкого рукава маленькую лаковую шкатулочку. Черную, без обязательных на таких вещах пестрых миниатюр.
– Угадайте, что там, дивное мое дитя.
– Даже представить себе не могу. Сережки? Или колечко? – безо всякого энтузиазма спросила Татьяна. Этим добром она была сыта по самое горло.
– А вот и нет.
Сян Лян открыл крышку. В шкатулке лежала черная терракотовая рыбка Люси.
И Таня спохватилась, только когда уже занесла руку, чтобы схватить подарок.
– Амулет хулидзын, верно? – удовлетворенно молвил дядюшка, захлопнул крышку и спрятал шкатулку в недра многослойного халата. – Я так и думал, что эта вещица вам отлично знакома. Ваша сестрица гостила у нас недавно и случайно позабыла. Такая растеряша эта ваша хулидзын.