Печать богини Нюйвы
Шрифт:
– Лезет, куда не просят, вот поэтому и ломается, – проворчала Люся, но послушно ступила в золотой круг. – Только ради вас, сударыня богиня, обещаю деда совсем не ломать. Разве что слегка поцарапаю.
– Тогда лети! – Богиня протянула к ней руку ладонью вверх и вдруг сильно дунула.
И Люся тотчас взмыла вверх, словно семя одуванчика, подхваченное порывом ветра. И полетела, казалось, к самому солнцу.
Круг золотистого света превратился в сияющий упругий диск под ее ногами, и девушка с восторгом обнаружила, что если раскинуть руки пошире, то можно парить на воздушных потоках,
– Вот это да! – рассмеялась она. – Ух ты! Да я – настоящая авиатрисса!
Люся обернулась, чтобы махнуть на прощанье рукой богине, но облака уже сомкнулись, словно вершина горы набросила покрывало. Девушка хмыкнула и с боевым воплем спикировала вниз. Если вдруг появилась возможность летать, так надо же использовать!
Лю Дзы и Ли Линь Фу
День давно перевалил за полдень, с гор тянуло свежестью, а косые солнечные лучи больше не обжигали, а приятно ласкали утомленного командира Лю, развалившегося на столе во дворе даоса. Обиходив коня и прошерстив все углы в кладовках, Пэй-гун нашел корзину слив и теперь, закинув ногу на ногу и поглядывая на вершину Цветочной горы, неторопливо их поедал. Сливы истекали медовым соком и дразнили божественным ароматом, а как и когда они умудрились созреть – на то мятежнику было трижды плевать. Косточкой.
– Кто тебе сливы позволил брать, командир Лю? – строго вопросил откуда-то сверху ворчливый голос старого даоса.
Лю глянул вверх и присвистнул. Ли Линь Фу успел вернуться: прилетел и сел на крышу, как почтовый голубь. Спускаться даос не торопился, сидел себе на коньке, свесив ноги по разные стороны и нахохлившись. Ни дать ни взять – драчливый петух на насесте.
– Спуститься не хочешь, злыдень? – вопросом на вопрос ответил мятежник и плюнул косточкой. Не попал, конечно. К вечеру командира Лю разморило, злость схлынула, бегать и прыгать было лень. Вот если бы старикашка надумал слезть…
– Нет, я тут пока посижу, воздухом подышу. А то у тебя меч слишком близко лежит, и вообще, – уклончиво ответил даос.
– Это правильно, – довольным котом мурлыкнул Лю и любовно погладил рукоять меча. – Это весьма благоразумно с твоей стороны, мудрый Линь Фу. А сливы пусть в счет долга пойдут. За небесную сестричку моей лисы и мое нарушенное слово. Чтоб по-честному, а?
Он придирчиво рассмотрел следующую сливу – дозрела ли? – прежде чем отправить ее в рот, и блаженно прижмурился.
Каждую сливу Линь Фу провожал печальным взглядом и глубоким вздохом. Но наглого юнца взглядами и вздохами было не пронять.
– Не жмись, дед! Вот такой у тебя неудачный день. Сначала Сян Юн деву увез, теперь я сливу обтряс. Не переживай так, а то сердце не выдержит, помрешь раньше срока. А тебе со мной, – Лю улыбнулся, повернулся на бок и голову рукой подпер, – теперь до конца жизни расплачиваться. Еще б вина найти… Где у тебя, дедуля, вино?
– Разбойник ты с большой дороги, вот ты кто, – проворчал даос. – Только и ждешь моей безвременной кончины, чтобы сразу в кладовку – шасть. Знаю я тебя! – Он поболтал ногами, почесал пузо и заявил: – А давай меняться? Ты уймешь свою небесную
– Да я вино и сам найду! – непочтительно хохотнул Пэй-гун. – Теперь-то твои фокусы, почтенный дедушка Ли, что-то не срабатывают. Так что неравноценный обмен выходит. Что поинтересней предложи. А мою лису ты унять пробовал, да что-то не вышло. Где уж мне, простому смертному?
Дед почесался еще активнее, словно мысли о торге с Лю Дзы одолевали его как блохи.
– Хорошо. Тогда я объясню, почему все так вышло. Я ж все-таки не сам по себе, я Матушке служу. Давно служу. Ты ж не думаешь, часом, будто девы наши небесные… почти небесные, очутились здесь просто так?
– Не-а, – безмятежно отозвался Лю. Торговаться и блефовать он умел и любил. Недаром хозяева каждого игорного дома в уезде Пэй поминали мятежника Лю не иначе как руганью. – Я вообще не думаю. А что моя лиса вовсе не с Небес, я и без тебя знаю. Кто она и откуда – про то мне сама рассказала. А ты мне другое скажи…
Мужчина оттолкнул корзину со сливами и приподнялся на локте. Тон Лю неуловимо сменился с шутливого на совсем даже не шуточный.
– Как ты посмел, старый хрыч, нарушить мое слово? Воля Матушки Нюйвы – это одно, но слово мужчины есть слово мужчины. Отдал мою деву, и кому? Этому лютому псу Сян Юну! – Припомнив, как по милости деда он опростоволосился перед небесной лисой, Лю начал снова закипать и потянулся за мечом. – Мою женщину!
– Не много ли женщин на тебя одного, такого расчудесного, а? – вспыхнул в ответ даос, но быстро остыл и только рукой махнул. – Можно подумать, он у меня разрешения спрашивал или там благословения. Как только почуял, что сила есть на коня взобраться, так сразу и утек. И Тьян Ню прихватил с собой. Кто ж знал-то? – и вдруг признался: – Я знал. Каюсь. Лопухнулся. Они же так друг другу подходят. Без нее он пропадет. Чего глаза пучишь? Я не самый большой знаток человечьих душ. И вообще не совсем человек. Мне простительно. Богиня моя, родительница, – и та простила. И тебе не след гневаться. Я вот, например, верю, что все у них хорошо будет. Потом.
От такого заявления Пэй-гун не то что глаза выпучил – пятнами пошел.
– А мне Сян Юн не друг и не брат, чтобы я о его благополучии заботился! – отрезал Лю Дзы. – И если б он вообще сгинул, всем только лучше бы было. Ну ты дал! С чего вдруг мне Сян Юну девиц сватать и печалиться о его, тьфу ты, одиноком сердце? А тебе, коль ты не совсем человек, так и вовсе в такие дела лезть не стоит, дедуля. Усек?
Он раздраженно передернул плечами, не зная, смеяться или злиться. И продолжил:
– Я тебе так скажу: если с головы Тьян Ню по вине этого князька хоть волос упадет, я вернусь и сожгу твою волшебную деревушку дотла. Понял? Или нет, даже лучше… От меня ты чарами отобьешься, а вот если я здесь оставлю мою лису… Как тебе? Что-то против нее не шибко ты силен оказался.
– Не надо мне твоей лисы! – гаркнул Линь Фу. – У меня от нее вся летучесть исчезает. Не знаю, кем она была у себя там… там, откуда они с Тьян Ню явились, но мне ее инь неполезен совсем. Вредный у нее инь, так и знай.