Печать Демона. Мстительница
Шрифт:
— Точно? Это важно, Магнус.
— Точно… И я не называл своё имя.
— Мы просто давно знакомы, — я подпрыгнула и приземлилась на диванчик, смягчив падение барьером. — Кстати, в мою смерть поверили? Что-то не ощущаю твоей тоски…
— Смерть?… — он задумался на мгновение. — Натали?! — следом подлетел ко мне в сотые доли секунды, склонился и положил ладони на мою макушку.
— Не узнал? Это хо-ро-шо, — закивала я, закатив глаза, когда он начал ощупывать моё лицо.
А вот на переходе к груди всё же возмутилась и потребовала у демона успокоиться.
— Архонт, да? Что он затеял? —
— Этого он мне не объяснил. Выдал платье и отправил убивать Самуила.
— Платье? Он как-то передал тебе способности эмпата.
— Да, во мне сущность демоницы. Её сына действительно убил Самуил. На Земле она окончательно сошла с ума и согласилась передать свои силы мне, чтобы я отомстила за неё.
— Странно…
— Очень, — согласилась я. — Так как обстоят дела?
— Никак. Серафимы улетели, как только ты пропала. На самом деле в твою смерть не особо верят. Согласись, печатница высшего демона и утонула.
— Ну да, тонуть я не собиралась.
— Решили, что ты залегла на дно из-за появления ещё двоих серафимов. Теперь все стороны ждут твоих действий.
— Которых не последует, — хмыкнула я. — Поможешь мне выйти на Ленокса?
— Конечно, малышка, — кивнул он. — Но лучше, если тебя приведёт другой демон. Моё участие будет выглядеть подозрительно. Я попрошу об услуге знакомого.
— Идёт.
— Но завтра, Нат…
— Кара, пока меня зовут так. Почему так долго?
— Нужно время. Потерпи. Пока можешь переждать в клубе.
— Мне сложно ждать, Магнус. Я же не создаю иллюзию способностей, они действительно перешли ко мне. Мне плохо… среди людей.
— Понимаю, малышка. Нужно потерпеть. Пошли, провожу тебя в комнату.
— Идём, — я в прыжок соскочила с дивана и оказалась возле двери.
Мы вышли в коридор, и тут не рисковали разговаривать, потому к нужной комнате шли в молчании. Эмоции били со всех сторон: радость, злость, похоть. Так много вкусов, что голова начинала кружиться. Но все они отдалились, когда меня нагнал горчичный привкус отчаянной тревоги, разбавленный кислинкой раздражения.
— Магнус! — раздался за нашими спинами требовательный крик Майкла, и мы одновременно обернулись. — Я пройду…
Он отмахнулся от попыток охраны его остановить и твёрдым шагом двинулся к нам. Выглядел неважно, под глазами пролегли следы усталости. И от него веяло такой глухой яростью, тоской и непоколебимостью, что я больше не могла ощущать никого вокруг.
— Магнус… — вновь позвал он и запнулся, когда наши взгляды столкнулись.
Карие глаза наполнились недоумением, следом вспыхнули янтарным огнём узнавания.
— Натали… — меня омыло морским ароматом облегчения, что только усилило душевный раздрай.
Майкл подлетел ко мне за секунды, и я оказалась в крепкой хватке сильных рук. Не успела ни возразить, ни напомнить об осторожности, потому что меня закружило в водовороте чувств любимого.
— Спрячьтесь уже, — Магнус втолкнул нас в комнату, захлопнул дверь, и мы очутились в почти кромешной темноте.
Но свет был не нужен, чтобы чувствовать друг друга. Ничего не имело значения, ведь он узнал меня, рассмотрел сквозь фальшивую личину за один взгляд глаза в глаза.
— Это ты, — Майкл впился в мои
Солнечный вкус его любви наполнял меня до краёв, цитрусово-коричный цвет страсти пьянил. Я ответила на его порыв мгновенно, прижалась к нему так тесно, словно в желании стать с ним единой, забраться под его кожу, спрятаться в нежной глубине любящей души. От всего, ото всех. Потому что знала, там меня всегда примут, там можно быть какой угодно, главное собой. И я когда-то смела сомневаться в глубине его чувств или в том, что он не способен на страстные порывы? Майкл бурлил изнутри, словно готовый извергнуться вулкан. Сколько сдерживаемых эмоций было в его глубине, сколько скрытых порывов. Столько всего…
Один поцелуй, и из искорки желания родился настоящий пожар страсти. Общий шквал желания окутал тела пряными волнами, разошёлся в стороны, захлёстывая и Майкла. И мы были больше не в состоянии соображать, не в состоянии остановиться. Моё солнце сегодня пылало особенно ярко, и этот свет был создан только для меня.
— Майк… — почти взмолилась я, вцепившись в пояс его брюк.
Готова была сорвать с него одежду, скорее обнажить его, чтобы действительно стать с ним единым целым.
— Подожди… — он перехватил мои руки и отвёл их в стороны, чтобы самому спешно расстегнуть ширинку и припустить брюки.
Прелюдия, долгие поцелуи, слова признаний — всё было лишним, пока нас кружил в неистовстве водоворот наших чувств. Мир дрогнул, когда Майкл приподнял меня над полом за бёдра. Мои ноги обвили его талию, пальцы вцепились в ткань куртки на плечах. Он жёстко прижал меня к стене, протиснул руку между нашими телами и избавился от последней преграды моего белья. Резкий толчок сорвал крик с моих уст и вспыхнул в мыслях сотней сладких оттенков удовольствия.
Окружающее меркло, разум совсем отключался. Аромат наших эмоций усиливался, раскрывался, бил по обнажённым нервам всё мощнее с каждым сильным толчком. Тело горело, оно плавилось, медленно изнывая от напряжения подступающей разрядки. Майкл ловил губами мои вскрики и вздохи, исполнял мольбы. Он был везде: в мыслях, в теле, мечтах. Он стал сосредоточием моей вселенной, которая вдруг взорвалась яркостью невозможных ощущений. Тишину комнаты пронзил мой громкий крик, к которому присоединился глухой стон Майкла. И на этом внутренние предохранители перегорели. Я обмякла в крепкой хватке и, кажется, ненадолго выпала из реальности, потому что в следующий момент обнаружила себя лежащей на кровати. Комнату освещала настольная лампа, а надо мной возвышался слегка паникующий Майкл.
— Всё в порядке, — хрипло заверила его я, потянувшись к его лицу.
Он прижал мою ладонь к щеке, обжёг поцелуем изгиб кисти.
— Что это было, Нат? Я чувствовал… всё чувствовал… даже твой оргазм, — он растерянно запустил пальцы в свои растрёпанные волосы. — Я вообще не соображал. И… кончил в тебя, — признался с тяжким вздохом.
— У нас так много проблем, что уже не страшно, — усмехнулась я.
Дар эмпата действительно будто пережил сложную перегрузку и почти спал, потому я лишь слегка ощущала черничное волнение Майкла и солнечный аромат его любви, приправленный горчинкой тревоги.