Печать Демона. Вестница

Найт Алекс

Моя вина... Он пострадал по моей вине...

Приступ самобичевания прервал звонок телефона. Взглянув на экран, я решила ответить. Отображался номер Магнуса.

— Выяснил, кто? — сразу потребовала я ответа.

— Да… — на другой стороне послышался тяжкий вздох. — Это приказ Кри… Шакса.

Пульс зазвенел в висках, затопившая меня ярость вновь лишила дыхания.

— Шакс приказал убить Майкла? Как он посмел?! — мой голос напоминал грозовые раскаты грома.

— Нет, Натали, цель не Майкл. Шакс приказал убить тебя.

***

Шакс устроил мне весёлую жизнь.

Охрана дежурила при мне круглосуточно, но отчаянные демоны всё равно как-то умудрялись совершать попытки выполнить приказ высшего. Уж не знаю, что там Шакс им пообещал. Но лично я дала себе слово оторвать ему голову при первой же возможности. Мне кажется, Майкл тоже, ещё в госпитале, когда на следующий день я поделилась с ним новостью. Было страшно, учитывая его недавние разборки с Адрамелеком. К счастью, хоть тут он пообещал, что сам не будет искать Шакса.

На фоне опасности для моей жизни и потери квартиры в Нью-Йорке командующие внезапно объединились в решении моей проблемы. Пока я отбивалась от покушений, параллельно пытаясь разгрести свалившиеся на меня дела Найтвилла, они организовались в создании сюрприза для ценной печатницы. Мне подарили квартиру в жилом здании! Точнее, сделали одну двухуровневую, объединив лестницей жилища на девятом и десятом этажах. Ремонт выполнили в кратчайшие сроки, даже мебель и технику подвезли. Ещё и ключи вручили нам с Майклом. А Шнайдер весьма бестактно пошутил на тему моей личной жизни, намекнув, что пора перестать метаться между демонами и серафимами и выбрать стражей. Учитывая возникшие между мной и Майклом проблемы из-за моего бессмертия и зависшего в неизвестности предложения о браке, радости подарок не принёс.

Но я всё же оценила старания командования, особенно после того, как провела тщательную проверку помещений. Никто не посмел поставить прослушку или камеры, зато жилище оборудовали современнейшей системой безопасности, стены укрепили на случай взрывов, а обычные стёкла в окнах заменили на пуленепробиваемые. Ну и окружили это всё барьерами. У меня появилась новая крепость. Буквально. Но и это было не всё: при поддержке отца постарались сохранить стиль оформления моей погибшей нью-йоркской квартиры. Мы с Майклом хоть и пребывали в шоке, но принялись обживать более безопасное жилище. Само собой, прежнюю выделенную мне квартиру предстояло скорее освободить, впрочем, я в ней всё равно не появлялась.

— Натали… — позвал меня тихий голос.

— А? — я резко выпрямилась в кресле, окружая себя барьером.

Адреналин разлился по венам, заставляя быстро оценить обстановку. Питер стоял у кофеварки с чашкой в руках. А я, судя по всему, заснула на работе.

— Надеюсь, ты не снял, как я пускаю слюни на клавиатуру, — проворчала, растирая щёку пальцами.

Уверена, на коже отпечатались следы клавиш.

— Уже разослал видео всем друзьям, — заверил он меня с серьёзным видом, направляясь к столу, и поставил передо мной чашку.

Носа коснулся характерный запах кофе. Но вряд ли это взбодрит. За окном ночь, пора спать, а я не разгребла и половины дел. Сама же избавилась от части командующих, сама же теперь страдаю. И где жизненная справедливость?

— Я почти закончила.

Сейчас пойдём по домам.

Или не закончила, — протянула Лилит, как и я, заметив, что окно текстового редактора закрыто.

Похоже, я вырубила программу, когда упала носом на клавиатуру. Надеюсь, хоть что-нибудь да сохранилось. Но проверять не буду, чтобы не расстраиваться сильнее.

— Ты и вчера задержалась, — Питер не скрывал своего беспокойства за меня.

В его лице я обрела верного друга, поддержку и даже немного строгого отца, который делал мне выговоры за беспечность и наплевательское отношение к здоровью. Со стороны могла почудиться влюблённость, но я подозревала, что дело в другом, даже не в спасении его жизни. Да и спокойствие Майкла в его отношении убеждало в этих выводах.

— Много дел перекочевало на плечи оставшихся командующих.

— Так продолжается уже две недели, — обеспокоенно покачал головой Питер.

Зелёные глаза смотрели с неодобрением.

— М-м-м, подрабатываешь на полставки ежедневником?

— Помощника так и не нашли?

— Мало кто хочет работать по ненормированному графику с уровнем ответственности «ошибёшься — расстрел». Или ты решил вызваться? — рассмеялась я, разминая затёкшую шею.

— Мне хватает ненормированного графика твоей охраны.

— И за большую зарплату?

— Ты же курируешь отдел мировой разведки вместо Найтвилла. Там нет смертников?

— Вот так всегда, и ты отказываешься.

Когда я в последний раз сражалась и потребляла энергию? Не помню. Меня с головой закопало в бумажках. Добиваться целей и достигать их — не одно и то же. Конечно, можно перебросить часть работы на добровольца, только где найти одинокого интроверта-трудоголика? Пока никто не отзывается.

— В Эдеме у меня был артефакт, определяющий яды, — я придвинула к себе чашку и отпила терпкий напиток.

В последнее время часто проводила параллель между жизнями Клио и командующей Лэнг. Всегда начеку, вечное ожидание удара, тайные враги. Но там всегда можно было надеть маску Кри, а здесь я сознательно повесила на лоб мишень. Надеюсь, это адекватная оценка своих сил, а не излишняя самоуверенность, в чём меня недавно упрекал Адрамелек. Хотя нет, и встреча с ним была давно, почти полгода назад. Время несётся незаметно, пока я иду к своим целям, только они будто продолжают отдаляться.

— Если я тебе что и подмешаю, это будет снотворное, чтобы ты выспалась, — Питер откровенно закатил глаза, опускаясь в кресло напротив письменного стола.

— Я в тебе не сомневаюсь.

Почти не врала. Питер не раз доказывал свою верность. В последний раз поймал пулю грудью, благо он не пренебрегает бронежилетом. Но, само собой, в моём положении глупо проявлять беспечность. Всех приближённых ко мне работников тщательно проверяют, ведь на любого можно надавить, у любого есть слабое место. Даже у меня. Буду ли я противиться чужой воле, если враги приставят дуло пистолета к виску Майкла, Китти, мамы, Терезы? Нет, не смогу. Мне следует быть жёстче, но не выходит в отношении близких. Только плохо ли, что во мне ещё не умерла человечность? Не будь в моей душе веры, шла бы я по этому пути?