Печать дьявола
Шрифт:
– - Вы уверены?
– - Абсолютно.
– - Тон Хамала был безапелляционен.
– - Колдовство как таковое существует в двух ипостасях. И первая -- самая распространённая -- криминальная. Допустим, вам нужно избавиться ...ну, скажем, от Митгарта. Вы уже оповещены по определённым каналам -- кухонным сплетням, что некая особа похваляется своими колдовскими талантами. Вы наведываетесь к упомянутой ведьме. Она принимает ваш заказ. Стоит это недёшево, но если Митгарт вам сильно мешает -- вы раскошелитесь и авансируете старушку. На ваших глазах она производит довольно странные манипуляции, слепив из воска фигурку Митгарта и проткнув её гвоздём. Вы в недоумении. Тем временем к Митгарту, по наводке старушонки, заглядывает человек -- совершенно ему посторонний и наверняка незнакомый. Он может попроситься на ночлег, вручить письмо, а может и просто проникнуть в дом в отсутствие хозяина. Гость пробудет там около трёх минут и либо впрыснет определённый состав -- отнюдь
Так или иначе, дело будет сделано, и Вы должны будете отдать ведьме оставшуюся сумму. Так лучше. Никто и никогда не сможет связать вас с этим преступлением. Но беда в том, что и вы -- попались. Пока у ведьмы есть аналогичные заказы, вы -- в относительной безопасности, но когда поток клиентов иссякнет, о вас вспомнят. Ведь вы все-таки можете кое о чём догадаться и выдать убийц. К тому же -- если вы состоятельны, то и это обстоятельство может стать решающим и роковым. И потому -- с вами вполне может произойти то же самое, что и с Митгартом. Момент вашей смерти подстерегут, и дом обыщут. Все ценности перекочуют в подпол к милой старушке. Вот и всё колдовство. И что в этой схеме вызывает ваше недоверие?
– - Вы говорили о двух ипостасях...
– - Колдовство в его второй -- демонической -- ипостаси будет ещё менее безобидным. В этом случае вы столкнётесь не просто с убийцами, холодными и расчётливыми, а с убийцами безумными. Для начала ознакомьтесь с самыми обычными составами демонических зелий, используемых не для отравления, а для собственных нужд. Это афродизиаки, галлюциногены, наркотики и яды, чьё действие -- втиранием в кожу -- было гомеопатическим. Но регулярное их использование делало своё дело. Ну, а когда подобное наркотическое умонастроение, а точнее, умоисступление, охватывало целые деревни...
– - Гиллель усмехнулся.
– - Я начал понимать, почему Инквизицию называли Святой.
Морис молчал, Гиллель же продолжил:
– - Кроме того, подумайте, мсье де Невер, кем должна быть женщина, готовая следовать, ну, например, рецепту, на который я наткнулся в трудах чернокнижника Иоахима Вюртенбергского. "Выкопай в полночь на погосте в начале месяца Рыб отверстие в свежей могиле... " Дальнейшее, в принципе, неважно. Как, по-вашему, много ли женщин решится в конце февраля провести ночь на кладбище? Я бы не пошёл. Мужество, неустрашимое и бестрепетное -- неотъемлемая черта всякой истинной ведьмы. Добавьте сюда её одержимую убеждённость в том, что никаких нравственных запретов не существует и нетрудно понять, чем чревата встреча с подобным существом. Станьте у неё на пути -- и с вами никто не станет церемониться. Эти особы куда более страшны, чем их "криминальные" товарки. Такие творят зло не столько из-за денег, сколько из удовольствия убить и упоения своим могуществом и безнаказанностью.
Морис удивлённо улыбнулся.
– - Вы, Хамал, как я посмотрю, настоящий демонолог.
– - Ну что вы, Морис. Я просто думал над тем, что читал.
– - Ну, а с чем мы имеем дело в нынешнем случае? Криминал или демонизм?
– - Увы. Не постигаю, -- развёл руками Хамал.
– - Я-то, вы же понимаете, однажды прочтя мысли херра Виллигута, не испытывал никакого желания углубляться в эти анналы... точнее, анальные отверстия его раздумий. Я не ханжа, перепробовал многое и многим пресытился, но в этом есть нечто для меня принципиально неприемлемое, с какой стороны не глянь, n'est-ce pas?
– - мсье де Невер с готовностью кивнул, давая понять, что целиком и полностью разделяет высокие и благородные взгляды своего собеседника.
– - При одной мысли, что я мог бы стать объектом виллигутова интереса...
– - продолжал Хамал, но неожиданно отвлёкся, -- этому ублюдку Нергалу вон -- всё равно. Но я -- не Нергал!
– - Хамала передёрнуло. Он на мгновение умолк, помрачнел, но тут же поспешил вернуться к обсуждаемой теме.
– - К тому же проговариваемые Виллигутом заклинания на ваш счёт заставляли меня думать, что он обладает некими возможностями добиваться того, что ему нужно. Не понимаю, почему вы этого не чувствовали. Я же все мои усилия направлял на то, чтобы неизменно оказываться как можно дальше от него. Так что, -- обобщил он, -- я, в общем-то, плохо знал покойника. Но то, что он приколдовывал, очевидно. Есть такое явление, я читал о нём, когда демоническое заклятие, убив намеченную жертву, бьёт и по колдуну. Но этому посвящены целые главы чернокнижных инкунабул, и все знают, как отводить от себя возвратный удар. Речь идёт, замечу, о демонических, а не о криминальных вещах. Но всё это не объясняет происшествия с Виллигутом. Вы сами-то с волтами не экспериментировали?
– - Нет, никогда, вы же знаете.
– - Я знаю, что вы об этом думаете. А что делаете -- не знаю. Кстати, вы уже научились защищаться от меня, не правда ли? Вы концентрируете мысли на невинных вещах либо отрешаетесь от всего, -- Хамал медленно допил мадеру и высокомерно усмехнулся.
Насмешливая улыбка Хамала задела Невера.
– - Гиллель, вы считаете меня подлецом?
– - Он посмотрел на Хамала в упор.
– - Вы намекали на это тогда Ригелю.
Хамал категорично отмёл это обвинение.
– - Нет. Не намекал, вздор это всё, -- твёрдо заявил он, снова наполняя бокалы.
– - Я всего-навсего отметил чистоту его мыслей, а вы восприняли это как упрёк себе. Я вас ни в чём не упрекал. С чего бы?
Невер опустил глаза. Костяшки его сжатых пальцев побелели.
– - Да...
– - хрипло проговорил он наконец.
– - Знаете, когда я, крадучись, вылезаю из грязных притонов и борделей, то всегда думаю, что это в последний раз. Есть необоримые вещи или я просто слаб? Моя любовь к женщинам...
– - Не обманывайте себя, Невер, -- насмешливо перебил Хамал, отмахнувшись от слов собеседника, как от навязчивой мухи.
– - Вы не любите женщин.
– - Морис пронзил Гиллеля изумлённым взглядом.
– - Да-да, уверяю вас, это так, что бы вам самому не казалось по этому поводу. Женщины раздражают вас глупостью, пустотой и визгливостью. Вы любите своё наслаждение, а его источник вам, в лучшем случае, безразличен. Я скажу вам больше. Вы не хотите, чтобы вас любили. Это даже феноменально, -- спокойно продолжил он, пригубив вино и насмешливо глядя на растерянного собеседника.
– - Я объясню вам. Не будем говорить о тех женщинах, которые не продаются. Такие даже мне не по карману. Но остальные -- разнятся. И есть, знаете, особый тип, -- замужних и считающихся порядочными -- за значительную сумму готовых на что угодно. Любое ваше предложение, самое гнусное, будет рассмотрено, предложи вы пятьдесят тысяч. Уличные женщины или актриски мне иногда отказывали, а эти -- никогда. Для развратного человека наивысшая пикантность заставлять эту "приличную" даму делать лишь то, что можно потребовать от самой отъявленной проститутки. Одна такая согласилась, помню... тьфу, я же не об этом. Так вот, такие женщины оценят только содержимое вашего кармана. Но есть богатые богемные гурманки-демимондентки, которые способны оценить содержимое ваших штанов. С несколькими такими я сталкивался в Люксембурге, в забавном тайном обществе "Янтарная ящерка". В основном -- богема и иногда особы повыше. Приапические оргии, клянусь. Там мужчину пробуют "на язычок" одуревшие от шпанских мушек эротоманки, это волшебно, вы не поверите. Однажды... А, я опять сбился. А о чём я? Ах, да! Бордельные же девочки, как ни парадоксально, способны оценить содержимое вашей души. И заметьте, Морис, вашу душу они оценили высоко. И это притом, что, когда Риммон сказал вам, что девочки думают, что вы -- переодетый принц инкогнито, вы сами подумали... помните?
Морис недоумённо посмотрел в глаза Гиллеля. Он абсолютно не помнил, да и не считал нужным запоминать пустую бордельную полупьяную болтовню, фразу же Риммона, о которой говорил Хамал, вспоминал как сквозь туман -- неотчётливо и расплывчато. Кажется, это было в сентябре. Но что за разговор?
– - Нет, -- покачал головой Морис, -- не помню такого разговора. А что я подумал?
– -В этом-то вся прелесть! Вы изумились сказанному. Но не глупости про принца, а факту, что девочки... что-то думают. Вас это изумило! Я полночи после хохотал. В этом смысле, вы, мсье де Невер, хуже Нергала. Он, как ни странно, видит в них людей, жаждет популярности и признания, и даже... извините, Морис... хочет, чтобы его любили. А вот вы -- не хотите. Любая душевная связь с женщиной только обременяет вас, а все потому, что сами женщины вам противны. Соитие с женщиной для вас сладостно, но её присутствие рядом -- невыносимо вам. Вспомните, кстати, эту чернявую чертовку, Патолс? Вас ведь тоже, как я понимаю, ...м-м-м... пытались очаровать? Двадцать тысяч, не так ли? Так вот, вы вспоминаете о происшедшем тогда с удовольствием, Морис, хотя и вели себя, судя по её мыслям, как настоящий маркиз де Сад! Ведь ваше наслаждение от этой флагеллации тогда зашкалило, и остановились вы чудом.
– - Лицо Мориса де Невера свела судорога. Он ничего не ответил.
– - Скажу откровенно, как попу на духу, -- завидую. Тоже с наслаждением отхлестал бы мерзавку по ягодицам. Утончённейшее возбуждающее, n'est-ce pas? В "Серебряном пауке" я выпорол однажды бабёнку, верещавшую как поросёнок...-- Гиллель сладострастно причмокнул, -- впрочем, что я сбиваюсь всё время?
Морис всё же опроверг своего всезнающего собеседника.
– - Я не наслаждался, Хамал. Я злился, только и всего.
– - Боюсь, что это не так, -- со смехом отмахнулся Хамал.
– - Нет-нет. Наслаждались и ещё как! И именно потому, что -- не любите женщин как таковых. Вы проявили себя впервые в подлинном своём чувстве.
– - Гиллель рассмеялся и опять наполнил бокалы. Он уже слегка опьянел.
– - Впрочем, вы правы. Вы не наслаждались -- вы блаженствовали, упивались и трепетали от восторга.