Печать мастера
Шрифт:
Ведь, когда разбивается глиняная пиала, вдребезги, разлетается в крошево – можно подобрать и склеить осколки, и даже снова поставить на стол. Но никогда из кусков пиалы не собрать глиняного кувшина или блюдца.
Обожженная в печи пиала не может снова стать податливой глиной, а именно хотел от него Куратор Сейши.
Чтобы он, Коста, забыл, все, что знал и снова стал мягкой глиной в руках нового Наставника. Старый мастер лепил из него каллиграфа, лепил художника, лепил, зима за зимой,
Здесь не нужны художники.
Здесь не нужны безродные ученики.
Здесь не нужны те, у кого второй круг силы.
Здесь не нужны такие, как он – Коста, это за эту декаду он понял отчетливо. Единственное, с чем он пока не разобрался – это почему он здесь. На самом деле. Причина, по которой Глава Арров и Восьмой, оставили его на островах.
«Почему такого как ты, взяли на Остров?» – прозвучал в голове голос Пятого ученика.
Почему. Если бы он знал.
Стань глиной. Стань податливым. Впитай воду знаний, взмеси и тогда, пройдя горнило огня Острова знаний, может быть, ты станешь полезен.
Изменись или умри.
Коста вытянул вперед руку и растопырил пальцы – «пять». Пять заданий дал ему Сейши за эту декаду, каждое из которых было сложным. Пока он выполнил только три.
Сложность заданий была не только в том, как их сделать. Как выполнить, чтобы куратор одобрительно кивнул, стукнув тростью о пол, поощряя.
Сложность была в том, что каждое из заданий Сейши было с подвохом. Коста чуял этот подвох. Нутряной животной дрожью сотен тех, чья кровь текла и пульсировала в его жилах. Чуял опасность, чувствовал, но так и не смог уловить, сколько раз не брал в руки кисть.
Как будто эти задания меняли его.
Исподволь. Мягко. Точнее – он менялся сам, чтобы решить очередную задачу. Как будто с каждым одобрительным кивком Сейши на его портрете появлялись новые штрихи, как будто… учитель рисовал картину, создавая из него – Косты – что – то совершенно новое.
Лепил, думал, прикидывал, набрасывал, проверял, изучал, тестировал результат и выдавал новое задание, корректируя поведение.
Проверял. Сейши проверял его.
И уже не в первый раз, Коста гнал из головы мысли о том, что он – ошибся. И эта ошибка будет стоить ему очень дорого. Найти тех, кто виновен в смерти Мастера Хо, пересидеть несколько зим, пока северные кланы не забудут, как выглядело его лицо, воздать полной мерой тем, кто виновен и, если повезет, сдать на младшего каллиграфа, повысить круг, если повезет, и… вернуться к той жизни, которая была у них до.
Лавка. Собственная. Хороший свет в мастерской на первом и две спальни на втором. Хорошая девушка
План выглядел очень простым, но, чем дольше Коста был на острове, тем стремительнее таяла надежда.
Слишком много Арры вкладывали в учеников. Слишком странными были подходы к обучению. Слишком разносторонними программы – с частью со-курсников он пересекался всего пару раз на декаде.
Когда ты столько вкладываешь – ты всегда рассчитываешь на отдачу. А отдавать ему нечем. У него не осталось ничего, кроме – жизни.
А жизнь он ценил. И это всё, что у него осталось.
Мастер Хо всегда говорил, что можно исправить почти всё, если ты – жив. Вывернуться, обмануть, солгать, запутать, но – найти выход. С Октагона выхода не было. Точнее, его не видел он – Коста.
Ученики покидают остров раз в зиму, в качестве поощрения за хорошие успехи в учебе. Им дозволено несколько дней развеяться и посетить побережье, иногда даже выдают личные деньги – трем лучшим. Иногда награждают посещением Главного острова или Кланового острова Семьи Арров – в исключительных случаях, так ему рассказал Пятый. Все остальное время покидать остров запрещено, и – фактически невозможно.
Он уже проверил пирс два дня назад – проникнуть на пришвартованную джонку и уплыть нет никакой возможности. Кругом – вода, а он – не умеет плавать. И летать он тоже пока не научился. Единственный ученик из девятнадцати, который регулярно покидает остров – раз в несколько декад – это Пятый ученик.
Коста попытался подружиться с Пятым, но это не принесло никакой пользы. Пятый не помнил ничего, что было за пределами острова и с какой целью его забирают. Или говорил, что не помнит.
Ведь если забирают Пятого, может подойдет и он?
Что будет дальше, если получит джонку, Коста пока не придумал. Как пройти островной щит, как прокладывать курс и как управлять судном.
Сейчас главное было понять – он заключенный или ученик. Если вдруг с учёбой не выйдет, у него должен быть черный выход, способ покинуть остров.
Коста не собирался убегать, не получив всё, что возможно. Но пути отхода просчитывают заранее, если что-то пойдет не так, а не когда пришло время.
И пока путей отхода он не видел. Как будто с Октагона не было выхода, как будто он получил билет на обоз в один конец, и это очень ему не нравилось.
Не нравилось той части внутри него, которая иногда будила его по ночам – протяжным рыком в груди, когда ему снова казалось, что пахнет снегом, Лирнейскими, и он – на верхних плато… Как будто его заперли в клетке, куда он добровольно зашел сам.
Не может быть, чтобы отсюда не было выхода.