Печать мастера
Шрифт:
Он – выиграл. Эту битву с самим собой. Выиграл. Не позволил “дурной крови” снова взять верх. Ещё никогда ему не было так сложно. Чутьем или даром зреть суть он знал, чувствовал, что сдайся он сегодня – потерял бы себя навсегда. Прежнего Косты не было бы… он исчез, растворился в алой дымке…
Именно этого всегда добивался Мастер от него – “абсолютного контроля”, если ты не управляешь своими чувствами – ими будут управлять другие, управляя тобой. Именно этого требовал… и теперь
Коста тряхнул головой, отгоняя мысль.
Не думать.
Дождь стихал – Коста посмотрел на небо, выбрал место посуше – куда не долетали брызги с переполненного водой канала, забился между камнями и забылся сном.
К утру дождь полностью перестал. Там, где ночью Коста видел марево пожара – вился вверх сизый столб дыма.
Не показалось в бреду. На другом конце города действительно был пожар.
Руки сгорели – красные, опухшие, покрывшиеся кое-где уже лопнувшими волдырями – кожа будет слазить. Лицо не лучше – Коста ощупал щеку – больно. В таком виде он будет привлекать слишком много внимания на улицах.
Палящие лучи утреннего светила уже обжигали – воздух становился горячим и влажным.
Коста осмотрелся – выбрал часть проулка рядом с мостом через канал, где совсем не было прохожих, залез на ограду повыше, чтобы не было видно с улицы… разделся и разложил всю одежду на раскаленных камнях. Мокрый тубус, который каким-то чудом оказался с ним – он не помнил, как забирал его с крыши, открыл и проверил – вода не попала внутрь, Арры делают хорошие вещи – тоже положил сушиться.
Попил дождевой воды из выемок в камнях, пожевал несколько зеленых незрелых мохнатых фруктов с веток – таких жестких и вяжущих, что есть перехотелось вообще. Залез в тень ветвей большого дерева повыше и – снова задремал, совершенно обессиленный, чутко вздрагивая от каждого шороха.
Он проснулся, когда ветер уже гнал по небу серые тучи – к вечеру опять будет лить. Одежда давно высохла. От нижней рубахи Коста оторвал широкую полосу и две поуже – аккуратно замотал руки и сделал платок на манер южан, закрыв лицо.
Натянул халат, дождался, пока стемнело, и – вышел на разведку.
Главный остров, земли клана Арров
– Мальчишка просто исчез! Исчез раньше, чем мы успели его найти! Я так и должен сказать Главе? – Садхэ щелкнул хлыстом. – Что мы потеряли одного щенка в собственном городе?! На собственном побережье? На землях клана? Так я должен отвечать Главе?!
– Нет, господин… виноват…
– Не просто виноват… если не найдешь мальчишку – отправишься следующим на остров «силы»… всю тройку отправлю!
– Нет, господин прошу вас… – слуга в белом склонился низко. – Мы выставили своих людей везде – ему будут нужны деньги – на рынках и ночлежках, и там, где обещали заказы… Начинается сезон дождей –
– У вас два дня. Ищите!
– Да господин…
Побережье, Лавка старьевщика
Вечер
К дому старьевщика Коста пришел окольными путями, избегая людных улиц, держась в тени.
Руки, замотанные лентами, которые он отодрал от нижней рубашки – пекло, лицо – не спрятать. Каждый с побережья скажет. что он – не местный, и ему непривычна такая жара. Но сумрак прощает многое.
Он считал и не мог вспомнить, сколько спал, сколько он уже… один.
Лавка… Коста изучал то, что осталось от второго яруса, стоя в конце улицы… сгорела почти наполовину… или её подожгли. Окна их комнат обуглились и стены вокруг зияли чернотой, первый ярус почти не пострадал. Запах гари долетал даже отсюда.
В окнах на первом – горел свет. Коста подкрался ближе. Под навесом у входа в лавку стояли упакованные в баулы и сундуки вещи.
Старьевщик переезжает? Ещё декаду назад он жаловался, что едва сводит концы с концами.
Наемница, которая вытащила его на крышу, прихватила тубус – он был при нем, когда он вернулся и получил “стазисом”, но баул мастера остался в комнате. Нет, вернуть фениксы он не планировал – их наверняка забрали. Либо маги, которые шли за Наставником, либо – хозяин лавки. Фениксы не имеют значения.
Он хотел бы вернуть вещи наставника и его печать. Если что-то осталось. И узнать… куда забрали тело.
Дверь хлопнула – проем озарился светом, и Коста нырнул в тень ближайшего дерева.
– Сюда… Аккуратнее, ставь аккуратнее… да под навес же, ночью опять хлынет… – ругался старьевщик громко, указывая двоим рабочим, которые вытаскивали из дома потрепанные ширмы.
Сверху лениво закрапало – Коста шмыгнул носом, и шагнул назад, под крону дерева, чтобы не мокнуть – тубус за спиной задел нижние ветви, и птицы, мирно дремавшие на приступке под черепицей рядом – вспорхнули вверх, с испуганным клекотом, раздраженно хлопая крыльями.
– Что там? Ну-ка, посвети! Кто там бродит, ночью! – кряхтя скомандовал старьевщик. Рабочий вынес из дома факел, и прошел несколько шагов по улице – Коста нырнул в тень, полностью спрятавшись за стволом.
– Никого! – отчитался слуга, хотя сделай он ещё два шага и света хватило бы, чтобы увидеть. Видимо лавочник поскупился – люди, которым мало платят, всегда выполняют приказы не слишком рьяно.
– Смотрите в оба! Чтобы ничего не пропало! Завтра повезем вторую часть, – закряхтел лавочник. – И, если здесь появится мальчишка – сразу дать знать…