Пекарь-некромант. Часть 1
Шрифт:
— Да ладно, — сказал я. — Хочешь сказать, что те подвалы сохранились? И остались нетронутыми спустя тысячу лет? Слабо верится в такую возможность.
Покачал головой.
— Хотя жаль, конечно, что мы сейчас не в Норвиче, и не можем проверить твои догадки. Ну да и фиг с ними. Заглянем как-нибудь в твои подвалы — позже, когда будем в столице. Ведь не станем же мы вечность сидеть в этой дыре. А пока…
Я поставил кружку на тумбочку.
Спросил: «Так что там с привязкой для нашего привидения, мэтр?»
Мясник ответил: «Вы не совсем поняли мои
Кровать заскрипела, когда я вставал с неё — мелодичный звук вышел: представляю, как она запоёт, если я уложу на неё одну из тех симпатичных любительниц свежего хлеба.
«Я это понял, профессор. Жаль, конечно, что мы не сможем беседовать втроём. Не судьба. Ты предлагаешь перекинуть эту самую привязку с дома на какую-нибудь живность? Например, птицу? Окольцевать её нашим привидением и отправить в тёплые края? Возможно ли в будущем сменить привязку с той же птицы на прежнюю — на дом? Привязать привидение снова к дому — такое потом сложно будет провернуть?»
«Для этого не придётся даже ловить ту птицу снова, — сказал мэтр Рогов. — Достаточно лишь заранее внести в энергетический поводок разрывающий контур (это простенькое паразитирующее плетение) и назначить для его срабатывания сигнал-команду. Всё это мы проделывали со студентами на практических занятиях: очень занимательная процедура — можете мне поверить, юноша».
«То есть ты сплетёшь эту самую команду…»
Я щёлкнул пальцем.
«…и призрак из тёплых краёв возвращается в родной дом?»
«Примерно так, — согласился профессор. — Он тут же вернётся к прошлому месту привязки — где бы то ни находилось. Перемещение энергетических сущностей в пространстве происходит по несколько иным законом, нежели перемещение обычных предметов».
«Очень интересно, мэтр, — сказал я. — Непременно устрою как-нибудь подобный эксперимент. Но не сейчас».
Вновь шатнул спинку кровати — услышал прежний забавный звук.
Улыбнулся.
«Сейчас поступлю иначе, — сказал я. — Пусть наш призрак пока гуляет спокойно. Но не везде: накажу его за порчу моего имущества. Послушай, мэтр, нельзя ли с нашим активным призрачным стариканом поступить, как с теми мухами? Хочу лишить его возможность обсирать весь дом — пусть задумается над своим поведением. Ты можешь перекрыть для него доступ в пекарню? А ещё и в зал магазина — лучше подстраховаться: кто знает, какую новую пакость он придумает».
Я спустился в пекарню — застал там Полушу и Лошку. Магазин я разрешил закрыть, пусть время ещё и не позднее: сторожить пустые полки не имело смысла — продавщица вызвалась помочь пекарю с уборкой. Девица намывала пол и стены (я распорядился привести зал в порядок: жирные разводы и паутина действовали мне на нервы), бросала недвусмысленные взгляды на мускулистую фигуру Полуши (тот надраивал тазы и вёдра, готовил посуду к работе).
Я известил о своём появлении громким покашливанием.
— Мастер Карп! — сказал пекарь. — Я вота… готовлюсь. Раз уж вы разрешили на завтра теста побольше сделать. Даже радостно как-то. Печки не будут полдня простаивать. Старый хозяин не любил, когда они остывали. Говорил, что холодная печь бывает токмо у плохого пекаря. А ещё он повторял…
— Ты… эта… меньше языком мели, — одёрнула парня Лошка. — Руками активней работай. Мастер Карп к нам, наверняка, по делу спустились. Может сказать чего хотят. Или распоряжение отдать. А ты отвлекаешь его своим пустомельем.
Повернулась ко мне.
— Может чаю вам заварить, господин хороший?
— Чай — это хорошо, — сказал я. — Обязательно выпью. Но после. Вы работайте, не отвлекайтесь на меня. Я тут пока немного пошаманю.
— По… чего? — переспросила продавщица.
Точно крылья мотылька затрепетали её ресницы.
— Сделаю так, чтобы закваска в моей пекарне больше не покрывалась плесенью, — сказал я.
Продавщица и пекарь переглянулись. Полуша пожал плечами, словно ответил на немой вопрос коллеги; принялся натирать деревянный таз, всячески намекая, что с головой погружён в работу. Лошка перенаправила своё внимание на меня: уставилась на ведёрко с водой и большую малярную кисть, что я принёс с собой — откопал их в залежах хлама на втором этаже.
— Эта… а это для чего?
Я помахал кистью, точно прикидывал: смогу ли ею оббиться от неведомых врагов.
— Этим нас в кулинарной школе учили отваживать от кухни невидимых пакостников, — сказал я. — А то заимели, понимаешь, моду заниматься вредительством! Сегодня он закваску испортил — завтра, глядишь, попытается печь разворотить! Нет уж, моё терпение не безгранично. Не посмотрю ни на чьи былые заслуги! Диверсанты мне в пекарне не нужны. Ни одна невидимая тварь теперь не сможет плюнуть в моё тесто.
Состряпал на лице решительную мину — окунул кисть в ведро.
«Действуй, мэтр. И чтобы сюда отныне не смоли прошмыгнуть не только дохлые старикашки (я не о нас с тобой говорю), но и даже призрачные мухи! Граница родины должна быть под надёжным замком — и моя пекарня тоже».
Я махнул рукой — окатил водой стены, подобно тому, как в моём прошлом мире освящали квартиры священники. Вслух ничего говорить не стал: ещё чего доброго обвинят меня в колдовстве или какой другой ерунде — об очистительном костре не забыл. Пошёл по пекарне, смачивая паутину в тех местах, до которых пока не добралась тряпка продавщицы.
Работники наблюдали за моим показательным выступлением, приоткрыв рты. Примерно на такую реакцию с их стороны я и надеялся. Мой концерт и был рассчитан на то, чтобы удивить их и убедить в моей невероятной крутости, как начальника. Чтобы подчинённые не сомневались: под моим руководством могут работать спокойно, не бояться ничего и никого — даже подлых призраков.