Пенсия для киллера
Шрифт:
— Слушайте меня. Продолжите свои шуточки — и это воткнется вам прямо в мозг. Говорите правду. Давайте. Для начала, что вы тут делаете в такую рань?
Когти целилась доктору в глаз, но при желании могла одновременно порезать ему и нос.
— Ваши швы… они разойдутся.
Молодой мужчина был так близко к ней, что Когти слышала его малейший вдох и чуяла тонкий аромат увлажняющего крема, смешанный с запахом антисептика. Но при этом она не почувствовала ни дурноты, ни головной боли. Такой дружелюбный, добрый и заботливый тон, когда парню вот-вот взрежут сонную артерию?
— Неважно. Кто вы?
— Говорю же, интерн. Я
Когти припомнила старика, выходившего из лифта.
— Поймите, — продолжал доктор, — нам обоим есть что скрывать. Может, не стоит никому рассказывать о случившемся? Вы согласны? Мне совершенно все равно, чем вы там занимаетесь, я просто не хочу, чтобы меня уволили за кражу медикаментов.
5
Традиционный корейский праздник.
Можно ли ему доверять? Не проболтается ли он, пусть и случайно, например в разговоре с медсестрой? Обдумывая сложившиеся обстоятельства, Когти посильней нажала на горло доктору. Она может найти его и потом, если он не сдержит слово. Но тогда ее карьере наступит конец. В зависимости от того, как будут развиваться события, это, скорее всего, будет стоить Когти жизни. Она взвесила жизнь человека, прижатого к стене, и возможные последствия.
В конце концов Когти отпустила его, оттолкнув в сторону, отчего доктор ударился плечом о шкаф и рухнул на пол. Пока он, кашляя, расправлял одежду, она угрожающе стояла над ним с горлышком разбитой бутылки в руке.
— Забудьте все, что здесь произошло. Вы ничего не видели, и тут ничего не было.
— Да, я понял. И меня тут не было, пока не началась моя смена. Знаете, вам лучше это опустить.
Однако Когти не намеревалась расставаться с «розочкой», пока не накинет какую-нибудь одежду и не выйдет отсюда.
— Интернам не положено зашивать раны. Вы всегда злоупотребляете служебным положением, когда кто-нибудь истекает кровью?
— Ну конечно, нет. Просто случай был экстренный. И вышло не очень. Возможно, останется шрам. Вам не стоит принимать ванну в течение недели. Швы рассосутся месяца через два. — Доктор посмотрел на часы и принялся наводить порядок. Он и вправду собирался покинуть клинику до прихода медсестер.
Когти немного расслабилась. За годы работы она привыкла не доверять незнакомцам и довела до совершенства способность чувствовать, когда человек говорит правду. Этот доктор не испытывал по отношению к пациентке никакой враждебности, хотя она напала на него, после того как он спас ей жизнь. Молодой врач выполнил свой долг и держался отстраненно и безразлично. Даже притом, что обстоятельства дела были из ряда вон выходящими.
Когти бросила «розочку» на койку и посмотрела в окно. Была уже половина седьмого, и на улице начали появляться люди. Рядом находился рынок, и прохожих здесь попадалось больше, чем в спальном районе. Что же делать? В простыне можно добежать до машины, но потом придется добираться до дома. Оперативнице совершенно не улыбалось привлечь
На столе Когти увидела два бумажных пакета. В одном были сложены ее вещи, а в другом — наспех подобранная неброская черносерая одежда в стиле той, что была на ней.
— Я сходил на рынок, пока вы спали, — объяснил молодой врач. — Не знаю, подойдет ли вам, но я выбирал вещи, похожие на ваши.
— Да вы подготовились. Сколько я должна? — Когти начала быстро надевать обновки, пока доктор, отвернувшись, собирал с пола осколки.
— Это недорого. За мой счет.
— Я вижу, вам неловко брать деньги, но так не пойдет. Если будете упираться, оставлю столько, сколько сочту достаточным. Включая плату за прием.
Она услышала, как молодой врач усмехнулся.
— Ну хорошо. Куплю на них мороженое дочке.
Когти на секунду перестала продевать руку в рукав. Слово «дочка», словно мороженое, таяло в ухе. Потом Когти быстро застегнулась и взяла пакет со старыми вещами.
— Спасибо.
— Подождите. — Доктор потянулся и достал что-то с высокого шкафа. — Вы чуть не забыли. — Он протянул ее инструменты, запечатанные в стерильный пакет.
Оперативница вырвала пакет у него из рук.
— Что вы с ними сделали?
— Боитесь, что я ими готовил еду? Просто помыл и простерилизовал.
— Если проболтаетесь… — Когти не закончила фразу о том, как она прирежет или утопит его. Возможно, их пути никогда больше не пересекутся. Она закрыла за собой дверь и, прижимая руку груди, чтобы унять дыхание, бегом спустилась по лестнице.
Закончив уборку и собираясь на выход, доктор заметит, что из-под клавиатуры торчат четыре хрустящие купюры по пятьдесят тысяч вон каждая. Представит ли он при этом, как обрадуется неожиданному подарку его дочка, или покачает головой в ответ на необязательную щедрость пожилой женщины? Но почти наверняка, подумала Когти, доктор улыбнется. Представляя себе его улыбку, она крепко вцепилась в руль и тряхнула головой: наверное, в охватившей ее слабости виновата потеря крови.
Пройдя профилактический осмотр у доктора Чана, Когти зашла на рынок, находящийся рядом с клиникой. Над узкими рядами нависал прозрачный купол. Новый рынок больше не походил на традиционный: все прилавки были модернизированы и единообразны по стилю и размеру. Они выстроились в бездушной реальности, не вызывая никаких ностальгических воспоминаний о том, как она бродила по старым рядам. Более того: если, покупая пакет фасоли, она попросила бы скидку или дополнительную горсть, на нее посмотрели бы с недоумением.
Что говорить, в самом центре рынка теперь красовался универсам, увешанный объявлениями о скидках и подарках в честь открытия. Размеры универсама и ассортимент товаров ничем не отличались от тех, что были в других гипермаркетах, хоть этот и не входил ни в какую торговую сеть. Когти не понимала, зачем здесь вообще универсам, если рядом есть ларьки, лавочки с сушеной рыбой и забегаловки. Она не знала, что рыночные поставщики пытались таким образом противостоять строящемуся в километре отсюда гипермаркету. Объединением универсама с мелкими лавочками они надеялись привлечь покупателей к традиционному рынку и составить конкуренцию сетевым магазинам.