Пентаграмма
Шрифт:
Беата закрыла глаза. Лишь бы он не начал снова. Не надо. Все давно прошло, и она уже начала забывать, вытеснять это из памяти. Но его голос был твердым и гладким, как змеиная кожа.
— Ты умеешь притворяться очень правильной девочкой, Беата. Мне это нравится. И нравилось, когда ты делала вид, что тебе этого не хочется.
«Никто ничего не знает», — мысленно убеждала себя она.
— А у Халворсена так же хорошо получается? — продолжал Волер.
— Всё, пока, — сказала Беата.
В ушах раздался
Эйстен сидел в такси на Тересес-гате и слушал «Роллинг Стоунз», когда вдруг зазвонил телефон.
— Такси Осло, — сказал он в трубку.
— Привет, Эйстен. Это Харри. У тебя в машине кто-нибудь есть?
— Только Мик и Кит.
— Кто?
— Лучшая группа в мире.
— Эйстен!
— Нда?
— «Стоунз» не лучшая группа в мире. Да и песню «Wild Horses» написали не Кит с Миком, а Грэм Парсонс.
— Все это сплетни, и ты это знаешь. Бывай…
— Алло? Эйстен?!
— Скажи мне что-нибудь хорошее. Быстро.
— «Under My Thumb» — действительно неплохая песня. И в «Exile On Main Street» есть интересные моменты.
— Хорошо. Чего хотел?
— Помощь нужна.
— На дворе — три часа ночи. Может, поспишь?
— Не могу, — сказал Харри. — Стоит закрыть глаза, и сразу так жутко становится…
— Тот же кошмар, что и раньше?
— Кино из ада — повтор по заявкам зрителей.
— Про лифт?
— Про лифт. И я каждый раз схожу с ума. Как скоро ты сможешь подъехать?
— Ох, не нравится мне это, Харри.
— Когда?
Эйстен вздохнул:
— Подожди минут шесть.
Когда Эйстен поднимался по лестнице, Харри уже напялил джинсы и ждал его в дверях.
Они сели в гостиной. Свет включать не стали.
— Пиво будет? — Эйстен снял бейсболку с надписью «Playstation» и зачесал назад редкие потные космы.
Харри покачал головой.
— Тогда вот, — сказал Эйстен и поставил на стол черную тубу, похожую на футлярчик из-под фотопленки. — Держи. Флунипам. Вырубает с гарантией. Одной таблетки за глаза хватает.
Харри внимательно посмотрел на цилиндрик, потом сказал:
— Я позвал тебя не за этим, Эйстен.
— Нда?
— Нда. Мне хочется узнать про взлом кодов. Как это делается?
— Ты про хакеров? — Эйстен был немало удивлен. — Собираешься взломать пароль?
— Вроде того. Читал в газете про маньяка? Мне кажется, он оставляет нам закодированные послания. — Харри включил лампу. — Гляди.
Эйстен посмотрел на лист бумаги, который Харри положил на стол и удивился:
— Звезда?
— Пентаграмма. Этот символ он оставил дважды. В первый раз
Эйстен посмотрел на звезду и кивнул:
— И ты думаешь, я помогу тебе разобраться, что это значит?
— Нет. — Харри подпер подбородок руками. — Но надеюсь, ты расскажешь мне про принципы расшифровки кодов.
— Харри, я же взламывал математические коды, а у человеческих — иной смысл, другая семантика. Я, например, до сих пор ни разу правильно не вычислил, что имеют в виду женщины, когда говорят «нет».
— Представь себе, что в нашем случае задействованы и человеческая логика, и некий подтекст.
— Тогда это уже криптография, тайнопись. Для этого помимо логического мышления нужно умение задействовать подсознание и интуицию — все то, что ты знаешь, но не знаешь, что знаешь. Придется использовать линейное мышление и распознавание образов. Слыхал об Алане Тьюринге?
— Нет.
— Этот англичанин в войну расшифровывал немецкие коды. Проще говоря, выиграл Вторую мировую. Он говорил, что для расшифровки нужно сначала понять, в каком измерении действует противник.
— Это как?
— Скажем так, этот уровень выше букв и цифр. Надъязыковой. И ответы надо искать не на вопрос «как», а на вопрос «зачем». Понятно?
— Нет.
— Никто не понимает. Это, скорее, особый дар — вроде ясновидения.
— Предположим, мы знаем зачем. Что дальше?
— Дальше придется потратить уйму времени. Комбинируй варианты, пока не вымрешь.
— Нельзя мне вымирать. И уймы времени у меня нет. Побыстрее можно?
— Тогда есть только один известный мне способ. Транс.
— Ну, разумеется, транс. Вот теперь все понятно.
— Я не шучу. Продолжаешь смотреть на информацию, пока не избавляешься от всех мыслей. Все равно что перегрузить мышцу и вызвать ее спазм. Что-то в этом роде. В восемьдесят восьмом я четыре ночи подряд взламывал систему счетов Датского банка. На голом энтузиазме и капельке ЛСД. Получится подсознательно взломать код — считай себя королем. А если не получится…
— То что?
Эйстен засмеялся:
— Угодишь в психушку. Там полно таких, как я.
— Транс, говоришь?
— Ага. Транс. Интуиция. Может быть, немного фармацевтической помощи…
Харри взял со стола черный цилиндрик и поднес к глазам:
— А знаешь что, Эйстен?
— Что?
Он кинул тубу через стол, и Эйстен ловко поймал ее.
— Я пошутил насчет «Under My Thumb».
Эйстен положил тубу на край стола и нагнулся завязать шнурки на старых, ужасно грязных лыжных ботинках «Пума».
— Да знаю. Как там Ракель? — спросил он.
Харри пожал плечами.
— Ты от этого такой грустный?