Пентаграмма
Шрифт:
— И то правда, — сказала Олауг в ответ на ее взгляд. — Смотреть там особенно не на что. Тебе еще чайку?
— Было бы здорово, — машинально ответила Беата.
Олауг уже собиралась налить добавки, но вдруг обнаружила, что Беата закрыла свою чашку ладонью.
— Прошу прощения, — рассмеялась Беата. — Я хотела сказать: «Было бы здорово посмотреть».
— Что?
— Украшение, которое тебе подарил сын.
Олауг просветлела лицом и тут же исчезла с кухни.
«Вот и хорошо, — подумала Беата и подняла чашку. — Надо бы позвонить Харри и узнать, как се прошло». Но не успела.
Вошла
— Вот, гляди.
Чашка Беаты Лённ — вернее, Олауг Сивертсен, еще вернее, чашка вермахта — застыла на полдороге.
Беата увидела брошь, а главное — драгоценный камень в центре.
— Свен такие вот импортирует, — продолжала Олауг. — Их, наверное, только в Праге изготавливают.
Бриллиант, ограненный звездочкой.
Беата провела языком по деснам: во рту моментально пересохло.
— Мне надо кое-кому позвонить, — сказала она. Сухость во рту не проходила. — А пока можешь найти фотографию Свена? Желательно, как он выглядит теперь. Очень срочно.
Олауг посмотрела на нее с удивлением, но кивнула.
Отто дышал ртом, смотрел на экран и прислушивался к тому, что говорят вокруг.
— Возможный объект входит в сектор «Браво-два». Возможный объект перед дверью. Готовы, «Браво-два»?
— «Браво-два» готовы.
— Объект стоит. Достает что-то из кармана. Возможно, оружие — руки не видно.
Голос Волера:
— Пошел!
— «Браво-два», действуйте!
— Интересно, — пробормотал отставной швейцар.
Сначала Мариус Веланн решил, что ослышался, но на всякий случай сделал «Вайолент Фэмз» потише. Опять. Стук в дверь. Ну кто это может быть? Ведь все, кажется, разъехались на лето по домам. Это не Ширли. Ее он вчера встретил на лестнице, остановился и спросил, не хочет ли сходить с ним на концерт. Или в кино, или в театр на премьеру — на выбор. Бесплатно.
Мариус встал. Он почувствовал, что руки у него вспотели. С чего бы это? Ведь вовсе не обязательно, что это она. Он посмотрел вокруг и понял, что до этого момента никогда не задумывался, как выглядит его комната. Нет, беспорядка в ней не было: слишком уж мало предметов. Стены голые, разве что ободранный плакат с Игги Попом и печального вида полка с бесплатными CD и DVD. Жалкое жилище, в нем нет индивидуальности. В нем нет… Снова постучали. Он быстро заткнул край пледа, торчащий из-за спинки дивана, и направился к двери. Нет, не может быть, чтобы это была она. Не может… Открыл. Не она.
— Господин Веланн?
— Да? — Мариус смотрел на незнакомца с удивлением.
— У меня для вас пакет. — Человек снял рюкзак, достал оттуда конверт формата А4 и протянул Мариусу. На конверте была марка, но не было никаких имен.
— Уверены, что это мне? — спросил Мариус.
— Да. Распишитесь. — Он протянул планшет с прикрепленным листом бумаги.
Мариус сменил удивленный взгляд на вопросительный.
— Извините, ручки у вас не найдется? — улыбнулся велокурьер.
Мариус смотрел на него, понимая: что-то здесь не так. Но что?
— Момент, — сказал он.
Взяв конверт, он положил его на полку рядом со связкой ключей на брелоке в виде черепа, нашел ручку, обернулся и вздрогнул, заметив, что незнакомец стоит прямо за его спиной.
— Не
Не от страха. В его родном поселке гости входили сразу и без спросу, чтобы не выпускать тепло и не впускать холод. Но в этом человеке было что-то странное. Он снял шлем и очки, и тут Мариус понял, что его смущало. Он был слишком старый. Обычно велокурьерам по двадцать с небольшим. А тут, несмотря на подтянутую фигуру, по которой его еще можно было принять за юношу, лицо сразу выдавало возраст. Незнакомцу было далеко за тридцать, а то и за сорок.
Мариус собирался уже что-то сказать, но взгляд его упал на то, что курьер держал в руке. Мариус Веланн видел достаточно фильмов, чтобы узнать очертания пистолета с накрученным на ствол глушителем.
— Это мне? — выдал он.
Незнакомец улыбнулся и направил пистолет на него. Прямо на него. В лицо. Тут Мариус впервые понял, что пора бы испугаться.
— Сядь, — произнес незнакомец. — Открой конверт.
Мариус тяжело опустился в кресло.
— Нужно кое-что написать, — добавил велокурьер.
— Отличная работа, «Браво-два»! — выкрикнул Фалькейд, на его бледном лице горел лихорадочный румянец.
Отто тяжело сопел. На экране объект лежал в наручниках на полу перед комнатой номер двести пять. Лицо было повернуто в сторону камеры, так что можно было видеть замешательство этого негодяя, гримасу боли и медленное осознание своего поражения. Сенсация. Нет! Нечто большее. Историческая запись! «Драматический финал кровавого лета в Осло: арест велокурьера-убийцы в момент, когда он готовится совершить свое четвертое преступление». Полмира передерется за эти кадры. О небо! Он — Отто Танген — богач. Никакой больше дряни из «Севен-элевен», никаких паскудников Волеров, он может купить… он может… они с Эуд Ритой могут…
— Это не он, — бросил отставной швейцар.
В автобусе стало тихо.
Волер подался вперед:
— Что ты сказал, Харри?
— Это не он. Двести пятая — одна из комнат, с жильцом которой мы так и не поговорили. По спискам значится Одд Эйнар Лиллебустад. Сложно распознать, что этот парнишка держит в руке, но по виду вроде ключ. Извините, ребята, но мне кажется, Одд Эйнар Лиллебустад только что вернулся домой.
Отто посмотрел на картинку. Оборудование в его автобусе — купленное и взятое под залог — стоило больше миллиона, с его помощью можно было легко вырезать картинку с рукой, увеличить ее и узнать, прав этот паскудник швейцар или нет. Но этого не потребовалось. Ветка яблони хрустнула. В окнах, выходящих в сад, загорелся свет, и голос в жестянке произнес:
— «Альфа», я «Браво-два». Если верить кредитной карточке, этого парня зовут Одд Эйнар Лиллебустад.
Отто всей тяжестью тела откинулся на спинку кресла.
— Ничего, ребята, — сказал Волер. — Он еще может прийти. А, Харри?
Паскудник Харри не ответил. Молчание прервал писк его телефона.
Мариус Веланн смотрел на два чистых листа бумаги, которые он достал из конверта.
— Ближайшие родственники? — осведомился незнакомец.
В горле встал ком, Мариус хотел ответить, но голос не слушался.