Пепел богов. Трилогия
Шрифт:
— Прочие города? — помертвело пробормотал Кай.
— Мы пока стоим, — пожал плечами Ашу. — Даже дозор не усилили. И Зена, насколько я знаю, пока стоит. И Хилан. И Гиена. О деревнях не скажу. Там мои соглядатаи голубятни не держат. Да и не осталось у меня почти соглядатаев. Но поверь мне, охотник, и на Хурнай, и на Зену, и на Хилан, и на Гиену найдется своя напасть.
— И вы даже дозор не усилили, — повторил слова Ашу Кай.
— Пагуба, — вздохнул Ашу. — Можно увернуться от удара топора, но если ты притянут к скале за руки и за ноги, за горло и за голову, то можно только закрыть глаза.
— Так ведь вот мои руки, — выложил на стол руки Кай. — И твои вроде бы не в путах? Я не узнаю тебя, старшина. Когда мы рубились с пустотниками три года назад, ты не выглядел
— Ты зачем просил встречи, Кай? — спросил Ашу.
— Мне нужно знать, как найти Хиссу, Паркуи, Сакува, Асву, Хару и, может быть, Эшар. Впрочем, меня устроят хотя бы какие-то сведения. Тем более что Хара сам меня ищет.
Ашу ответил не сразу. Он снова налил вина, выпил. Нащупал на поясе кинжал, вытянул его на палец из ножен, снова вдвинул.
— Ты ведь не спрашиваешь, кто эти… люди? — заметил Кай.
— Почему я должен знать их и почему я должен ответить тебе? — наконец вымолвил Ашу.
— Должен, — ответил Кай. — Потому что, если ты не ответишь мне, воины клана Смерти, пусть даже они и в самом деле выбираются из осыпавшегося Сакхара и их осталось всего несколько человек, так вот они узнают, кто убил их урая.
Ашу снова потянулся за бутылкой. Отпил вина, вытер губы, усмехнулся. Потом взглянул на Кая, спросил:
— Как ты думаешь, охотник, почему ты не был убит? Помнишь? Вот на этой площади, где ловчий Пустоты творил непотребное колдовство, где была убита жена последнего иши, где погибли многие. Помнишь? Да, ты исчез, воспользовался тем, что магия ловчего Пустоты погрузила воинов Хурная в сон. Да, между твоей схваткой с первым из ловчих и приходом на площадь той страшной бабы тебя не убили потому, что были восхищены твоей доблестью. Но потом? Потом, когда все закончилось, когда Пагуба, виновником которой многие считали и считают тебя, застелила пламенем небо, когда голова последнего иши слетела с его плеч, почему тебя не убили? Не задумывался?
— Задумывался. — Кай бросил быстрый взгляд на Каттими, которая трудилась уже над второй порцией похлебки. — Только списал все на собственную ценность в качестве истребителя нечисти.
— Ценность имеется, — кивнул Ашу. — Только вся эта ценность — кроха против того, что ты натворил. Пустота запретила тебя трогать. Понял?
— Пустота? — удивился Кай. — То есть ты сам? Ты ведь был смотрителем Текана, Ашу? Недолго, но был. Обращался в этого… Тамаша! В мерзость пустотную!
— Нет, — устало пробормотал Ашу. — Не я сам. А уж в кого я обращался, помню только с чужих слов. Сам я будто в пропасть проваливался. До сих пор мне кажется, что меня пожрали бродячие псы, а потом вывалили на мостовую естественным образом. И вот я подгребаю с тех пор себя в кучу и никак не могу подгрести… Мелит говорил, что я сломался. Что прочие после прихода Тамаша, которого тут числят кем-то вроде распорядителя Пустоты, другие смотрители превращались в зверей в балахонах, а я сломался. Поэтому он и не приходил больше. Сломанные им не нужны. Тебя приказал не трогать Хартага.
— Хартага? — нахмурился Кай. — Где-то я уже слышал это имя…
— Он был личным телохранителем предпоследнего иши, — проговорил Ашу. — Найденыш. Вырос при хурнайском дворце. Немой с рождения. Обычный мальчишка, с юных лет преданный среднему из трех братьев, трех сыновей хурнайского урая. Когда Ваву избрали ишей, сделали правителем всего Текана, Хартага стал его личным телохранителем. А потом, потом, когда иша погиб, его преемник, воевода Квен, вызвал к себе Хартагу. С ним было несколько воинов. Лучших воинов. Никто из них так и не понял, куда пропал Хартага, но голова Квена была снесена с плеч. Так, как и всегда случается при начале Пагубы.
— И что же? — не понял Кай.
— Этри, жена Кинуна, урайка Хурная, видела серую птицу, вылетающую из окна опочивальни Квена. Это произошло в тот самый миг, когда молния расколола небо и началась Пагуба. Несколько дней нам было не до тебя. Ты ведь помнишь, какими были первые дни Пагубы? Пустотники налетели на Хурнай уже к вечеру, ночью мы начали первую битву с ними. Через две недели до Хурная добрались и иные порождения
— О чем же? — прошептал Кай.
— О том, что не дал команду арбалетчикам убить его. Я словно онемел. И они застыли, как камни. Вечером они еще что-то пересказывали друг другу, а на следующий день уже и не помнили о крылатом чудовище в облике воина, с которым некоторые из них в детстве играли в догонялки во дворе замка! Вот и все. Впрочем, если бы я тогда приказал убить его, наверное, к Кинуну прилетел бы кто-то еще, а не он. А ведь Кинун тогда не поверил мне! Но на днях Хартага вернулся и напомнил, теперь уже Кинуну, что Кира Харти трогать пока нельзя, а девчонку, что таскается за ним, следует убить.
— Что это значит? — спросил Кай.
— Думай, — усмехнулся Ашу. — Делай выводы. Если ты пока еще нужен Пустоте, а она нет, значит, она каким-то образом неугодна нечисти. Или она тот, кто мешает сделать тебя таким, каким ты будешь служить Пустоте. Я бы хранил такого человека как самую великую драгоценность.
— Что-то я не замечал раньше особой любви Пустоты, — задумался Кай. — Разве ее твари расступались, когда я бросался на них с оружием? Разве не ты, Ашу, не раз перевязывал мне раны?
— Не путай хозяина, который делает на тебя виды, и его псов, которые бросаются без разбору на всякого, — зло проговорил Ашу. — Наоборот, твоя ценность тем выше, чем большее количество порубленных собак готов простить тебе их хозяин.
— Что же тогда так расстраивает тебя, старшина? — спросил Кай. — Оплакиваешь смерть урая Сакхара?
— Он был достойным воином, — заметил Ашу. — Я познакомился с Саем здесь, в Хурнае. Как раз перед Пагубой. В его свите был старый воин под именем Хара. Со шрамом на голове в виде креста. Я знаю многое, Кай. И о тринадцатом клане я знал еще тогда, когда его посыльные и в самом деле скакали по дорогам Текана в поисках древних рукописей. А не так давно я узнал от Мелита, что тринадцатый клан создан именно Харой и подчиняется Харе. Ты не удивлен, охотник? Выходит, что один из двенадцати служит Пустоте!
— Подожди, — оторопел Кай. — Но ведь именно Этри вскружила голову одному воину в Ламене и отправила его в Сакхар убить Хару?
— Да, я слышал об этой истории, — равнодушно пробормотал Ашу. — Этри всегда была взбалмошной девчонкой, но она едва ли не умнее всех из этой семейки детей урая Хурная и урая Хилана. Разве только Тупи, жена Мелита, может с нею сравниться. Этри не повезло. Кинун, ее муж, глуповат, хотя и решителен. А Мелит, наоборот, умен, но слаб. Тринадцатый клан был создан много веков назад. У его истоков стоял один из предков нынешних ураев Хурная. И главенство в клане передавалось всегда старшему сыну. Я знал об этом. Тринадцатый клан всегда был чем-то вроде тайной службы внутри тайной службы клана Кессара, хотя служили ему не только кессарцы. Когда Мелит принял бразды правления кланом от своего отца, он был в восторге. Еще бы, ведь он всегда интересовался тайнами Текана, а тут целая служба, которая только этим и занимается. Десятки отличных воинов, которые готовы содействовать его замыслам, которые следят за таинственными двенадцатью — за Асвой, Харой, Агнисом, Киклой, Неку, Хиссой, Паркуи, Сакува, Кессар, Сурной, Эшар и Паттаром! Понятно, что и половины из этого списка тринадцатому клану не удалось отыскать и что далеко не все тайны были разгаданы, но ведь интересно! Дух захватывает! Для меня этот клан всегда был игрушкой Мелита, пусть даже о ней не знал ни Вава, ни Кинун. Хотя Этри пронюхала все быстро. Ну она всегда была падка на таинственное. Ей бы в мужья Мелита… Она и в самом деле захотела убить Хару.