Пепел богов. Трилогия
Шрифт:
— Бегом, бегом! — торопил отряд Кай, но уже через сотню шагов остановил всех под каменной аркой.
— Что там? — спросил Эша, щурясь в блеклое небо, куда продолжал смотреть и зеленоглазый.
— Опасность, — ответил Кай. — В последний раз мне пришлось провести под этой аркой двое суток, а потом вернуться. Да и то не потому, что опасность рассеялась, а стала рассеиваться сама долина. Но сейчас вроде бы все обходится. Пока обходится. Теперь идем вниз. Быстрым шагом. Непиш говорил, что спуск с перевала равен подъему, но пропасти нет и дорога чуть шире, хотя и пролегает в ущелье. За ущельем роща, в которой можно укрыться.
— От кого укрыться? — не понял Тару.
— Увидите, — сказал Кай. — Теперь главное — покинуть
— Да что там? — нахмурился Тару, тараща глаза в небо.
— Пока ничего, — ответил Кай и поправил на плече ружье. — Может, и обойдется. Идем.
Над головой сияло пятном жаркое солнце, и хотя мрачное ущелье не давало повода для улыбок, да и тело требовало если не купания, то хотя бы ведра прохладной воды на голову, но настроение у спутников понемногу улучшилось, да и дорога все-таки вела вниз, и Шуваю уже не приходилось жмуриться, о чем он во всеуслышание немедленно и заявил. Одного не мог понять великан, как вообще могло прийти в голову прыгать в пропасть, если ни у кого из его спутников не имелось за спиной не то что крыльев, так хотя бы перепонок, как у летучих белок? Лилай, который начал понемногу приходить в себя только через лигу после перевала, неожиданно ответил великану:
— Если бы я был уверен, что дурман не рассеется до того самого момента, как тело размозжится о камни, это была бы лучшая смерть из возможных.
— Подожди! — не понял Эша. — А как же законы клана Хара? Ведь каждый твой воин-соплеменник должен перед смертью сломать собственный меч! Насколько я знаю, твоему отцу это удалось, несмотря на то что он был убит из-за спины и умер мгновенно?
— Никто не может сказать, как это происходит, — ответил Лилай. — Клан Смерти — клан Хара. Хара, по преданиям, бог ненависти и смерти и одновременно бог безупречности. Воины Хара верят, что он каждому дает еще секунду бытия и после гибели. Секунды более чем достаточно, чтобы сломать меч.
— А если рядом будет гибнуть твой друг? — поинтересовалась Арма. — Что ты выберешь? Сломать меч или выручить его?
— Хара дает каждому воину секунду бытия, — ответил Лилай. — Не уверен, что он добавляет к ней еще и способность думать и выбирать.
— Тихо! — остановился Кай, подняв руку.
Небо продолжало сиять над ущельем узкой желтой полосой, но почти сомкнувшиеся стены наполняли тропу сумраком. Выход из ущелья обозначился в четверти лиги.
— Тихо, — повторил Кай.
— Клекот, — потянул с плеча лук Тару. — Мне клекот послышался. Неужели мы эту птичку не добили?
— Это его летучие псы, — процедил сквозь зубы Кай, и в это самое мгновение огромная тень на мгновение накрыла ущелье.
— Что это? — вскричал охотник. — Никак пустотная мерзость?
— Из пустотной мерзости, старый, здесь только я, Тиджа и Вериджа, — отчеканила Илалиджа. — Эх, мне бы мои настоящие стрелы!
— Обойдемся тем, что есть, — отрезал Кай. — Вперед.
Пока отряд добрался до выхода из ущелья, тень еще четырежды промелькнула над головой. Перед равниной скалы сходились до десяти шагов, и сразу за ними расстилалась каменистая, покрытая бедной травой поверхность, собирающаяся погрузиться в сумрак. В половине лиги чернела раскидистая, почему-то безлистная роща, дорога вела к ней, а потом терялась в невысоких холмах, верно уходя в долину текущей в отдалении реки.
— Придется бежать, — сказал Кай. — В том лесу наше спасение, летучие псы не смогут приблизиться, кроны помешают им, а мы сможем стрелять. Здесь же это невозможно. Из ущелья не высунешься, а летучие твари способны ждать добычи много дней. Но бежать мало, надо еще и удерживать их в отдалении. Луки на изготовку. Лучники и я прикрываем бегущих.
— Эх, — вздохнул Тару. — Староват я уже бегать, но надо — значит надо.
— Многовато приключений для одного дня, — заметил Эша, затягивая шнуровку на сапогах. — Мне уже кажется, что Мекиш погиб не сегодня с утра, а неделю назад.
— Первым Шувай, следом остальные, лучники в хвосте, — приказал Кай. — Я последним.
Арма приготовила самострел, но даже сам взгляд на шутейное оружие заставил ее скривить губы — если тень, накрывающая ущелье, и впрямь принадлежала живому существу, короткие стрелки значили бы для него не больше чем иглы гиенской колючки.
— Ну, — смахнул пот со лба зеленоглазый, — уже вечереет, вырвемся из этой ловушки — устроим привал. Главное — добраться до рощи. А теперь что было сил. Пошли!
Арма выбежала из теснины перед Каем, глянув направо и налево, холодея от ужаса, осознала, что видит и в самом деле прилипшие к скалам огромные, ужасные создания, напоминающие ящериц с орлиными клювами, только каждая из них была размером с тяжелую повозку, запряженную парой лошадей, да еще имела перепонки между передними лапами и омерзительным коричневым туловищем. Создания словно ждали последнюю жертву и сразу после появления Кая начали одно за другим с громким клекотом отрываться от скал и набирать высоту.
— Быстрее! — выкрикнул Кай и взметнул ружье. — Сейчас будут падать!
Грохот выстрела ударился о скальную стену, разлетелся в стороны, погас в дальних холмах, но сам выстрел не помог путникам, разве только заставил кувыркнуться в воздухе одно из чудовищ и разразиться вместо клекота хриплым воем.
«Пять, — подумала Арма на бегу. — Их пять. Сейчас они пойдут вниз, и даже если не унесут пятерых за собой, то, пока мы доберемся до леса, успеют уйти еще на один заход».
Звери падали вниз со свистом. Кай стрелял беспрерывно, и свист одного из чудовищ все-таки обратился визгом, когда крылья хлопали уже над головой Армы. Она взметнула самострел, прицелилась в желтое, покрытое неровными бляхами брони брюхо и, прежде чем подстреленная зеленоглазым тварь все-таки рухнула рядом с дорогой, успела разглядеть, что ее стрелка отскочила от роговых пластин как щепка. Огромное крыло ударило рядом, едва не сбив Арму с ног, а впереди вздымали пыль еще два крылатых силуэта, и две твари разворачивались уже над рощей, чтобы пойти на второй заход. Прямо перед Армой одно из чудовищ стало бить крыльями, чтобы подняться в воздух. Арма еще разглядела дергающего ногами Шувая в огромных когтях, когда зеленоглазый обогнал ее, на ходу перезаряжая ружье, и один за другим загнал пять зарядов в коричневую тушу похитителя. Шувай грохнулся с высоты десяти локтей, а тварь влила истошный визг в хрип первого летуна. Арму захлестнуло ужасом, но впереди происходило еще более страшное. На дороге лежала, пытаясь отползти в сторону, Теша. К ней двигалось, ковыляя на сложенных крыльях, чудовище. Кровь стекала с его морды, из одного глаза торчала стрела Илалиджи, дротик Усанувы застрял в глотке, но Илалиджа и Усанува пятились прочь, и почему — Арма поняла тут же. Очередная стрела Илалиджи вонзилась твари в ноздрю, и в следующее мгновение язык пламени вырвался из черного клюва, пронесся над Тешей, опалив ей волосы, и едва не превратил в факел метнувшуюся назад Илалиджу, заставил упасть ничком Усануву.
— Не подходи к ней! — выкрикнул Кай Арме, продолжая стрелять вверх, отгоняя двух оставшихся созданий.
И тут под брюхом у твари мелькнул силуэт Лилая. Он двигался на четвереньках, сжимая в руке обнаженный меч. Двигался, всматриваясь в извивающееся над головой брюхо, и почти уже добравшись до клюва, сел и погрузил в горло чудовища меч.
— Лилай! — закричала Теша, перекрикивая и визг умирающих тварей, свист и недовольный клекот парящих, и крик Шувая, который, прихрамывая, уже несся с поднятой кувалдой вперед, и даже выстрелы Кая, который не мог опустить ружье, удерживая опасность над головой, когда из нанесенной сыном клана Хара раны упал ослепительный огнепад, и воин в мгновение превратился в раскаленный уголь.