Пепел феникса
Шрифт:
– Да, ты права, твой Громов не пес, он подонок.
– Уходи! – Анна попыталась захлопнуть дверь, но Демос ей не позволил.
– Подожди, я могу все объяснить.
Анна не хотела объяснений. Нет, не так, она их уже боялась. Каждое объяснение делало ее все более несчастной.
– У тебя сохранилась куртка? – вдруг спросил Демос.
– Какая куртка?
– Та, которая была на тебе, когда ты пришла в себя в сквере.
– Откуда ты знаешь?
– Так сохранилась или нет?
Куртка сохранилась, Анна и сама не знала, почему до сих пор ее не выбросила.
– Я не понимаю, к чему
– Я войду. – Он уже даже не спрашивал, а просто ставил ее перед фактом. У Анны еще была возможность отказаться от его правды, но, вместо того, чтобы послать Демоса к черту, она отступила на шаг, пропуская его в квартиру.
– Ты принеси ее, если не трудно, а я пока тут постою. – Он повесил на вешалку свой рюкзак. – А хочешь, не приноси, а просто посмотри сама. Куртку когда-то сдавали в химчистку, там на подкладке должна сохраниться бирочка с фамилией владельца…
Куртка пахла дождем и ветром, а еще чуть-чуть одеколоном, она была тяжелой и по-мужски основательной, хоть и старой. Бирочка нашлась практически сразу – тряпичный прямоугольник с затертыми, но все еще различимыми буквами. В то мгновение, когда Анна прочла фамилию хозяина куртки, окружающий мир перевернулся с ног на голову.
– Убедилась? – послышалось за спиной.
– Что ты хотел мне рассказать? – Она аккуратно повесила куртку на вешалку, обернулась к Демосу.
– Ты же умная, ты уже сама все поняла. Громов лучший в городе татуировщик, от старого кладбища до его салона совсем ничего, а на куртке его фамилия. Я ведь прав?
– Ты прав.
Анна прошла на кухню, поставила на огонь турку. Услышанное не укладывалось в голове, убивало веру в людей в целом и в Громова в частности. А ведь все сходится… Вот откуда то смутное чувство дежавю, которое случилось, когда они с Любашей оказались в тату-салоне, вот откуда феникс. Но зачем?! За что он с ней так… нечестно.
Демос вошел в кухню вслед за ней, не спрашивая разрешения, уселся на любимое место Громова, спросил:
– Теперь ты готова меня выслушать?
– Для начала скажи, откуда ты все это знаешь. – Анна спиной чувствовала его внимательный взгляд.
– Мне рассказали.
– Кто? – Все-таки она обернулась, чтобы видеть его лицо, чтобы понять, врет он или говорит правду.
– Ее зовут Хельга, и она особенная.
– Такая же, как ты?
– Нет, она круче. Она знает ответы на все вопросы.
Анна невесело усмехнулась. Ей бы тоже хотелось знать ответы на все вопросы, да вот беда – вместо всезнающей Хельги ей достался Демос.
– Громов работает на нее, понимаешь? Он всего лишь исполнитель! Делает то, что прикажут.
– И эта твоя Хельга приказала ему сделать мне татуировку? Зачем?
Демос долго молчал, а потом решительно тряхнул головой и заговорил:
– Громов – исполнитель, а ты – приманка! Понимаешь? Приманка для призрака! Эта твоя татуировка – она не простая, в краску добавлен пепел.
– Какой пепел?
– Неправильный вопрос, Анюта. Не какой, а чей. Пепел Анны, той самой, что с фотографии, последней жертвы барона. Он теперь тебя чувствует. Он думает, что ты – это она, и если мы будем сидеть сложа руки, призрак найдет способ до тебя добраться.
Оставленный без присмотра кофе вскипел, выплеснулся из турки черной жижей. Анна выключила газ, перелила остатки кофе в чашку, принялась оттирать плиту. Что угодно, только бы не слушать Демоса, только бы не верить…
– Тебе помочь? – Демос встал из-за стола.
– Не нужно. – Она старалась не смотреть в его сторону, испачканная плита гораздо важнее. Пока Анна будет думать именно так, мир не сможет разрушиться окончательно. Громов – исполнитель, а она – приманка…
– Хельга сказала, что ты должна знать предысторию. – Демос достал что-то из своего рюкзака, положил на стол. – Вот это дневник моего предка, человека, который убил барона. Здесь все написано, тебе нужно только прочесть.
– Я не хочу. – Анна протестующе затрясла головой. – Я хочу, чтобы ты ушел и оставил меня в покое.
– Прости, но это невозможно. – Демос виновато улыбнулся. – Даже если я оставлю тебя в покое, ОН не успокоится никогда.
От дневника пахло так же, как в склепе – пылью, тленом и мертвой историей. Анну замутило, но она сделала над собой усилие. Да, Демос прав, теперь, когда больше не на кого рассчитывать, она обязана знать правду.
Правда была мучительной и страшной, правда касалась не только ее, но и людей, которых уже давно не было на этом свете, она вязла на зубах остывшим и перекипевшим кофе и оставляла после себя неистребимую горечь. Теперь Анна знала, с каким чудовищным злом ей предстоит столкнуться, но не понимала, что сделать, чтобы остаться в живых. Был и еще один вопрос…
– Кто такая эта Хельга? И не говори больше, что она особенная, я с некоторых пор тоже особенная.
– Я не могу объяснить. – Демос растерянно моргнул. – Она та, которая знает, как все исправить.
– И Громов работает на нее? – До чего же мерзкий вкус у кофе… Нужно было вылить и сварить новый, но теперь уж что…
– Работал, до тех пор, пока не перешел границы, не решил, что сможет поймать барона на живца.
Живец – это она. Маленькая рыбешка, запутавшаяся в сетях лжи. Все врут: Демос, Хельга, Громов… Никому нельзя верить…
Кухня вдруг закружилась, а бледное лицо Демоса начало стремительно расплываться…
– …Прости, но так нужно. – На затылок легла тяжелая ладонь, и мир перестал существовать.
…Хельга ждала его во дворе Анютиного дома. То есть тогда еще Демос не знал, как зовут эту женщину, которая своим подчеркнуто элегантным видом совершенно не вписывалась в унылый пейзаж спального района. Она представилась первой. Сначала назвала свое имя, а потом сказала, что им нужно поговорить. За минувшую ночь Демос наговорился вдоволь, сейчас он хотел только одного – чтобы его оставили в покое. Но Хельга умела убеждать, как-то сразу находить такие слова, которые цепляли, точно крючками, и уже не отпускали. А еще она знала о Демосе все. О Демосе и бароне, об Анне и этом ее Громове. Она говорила, и на смену усталости и душевной опустошенности приходила уверенность, что он исключительный, что без его помощи Анне не спастись, потому что для Громова она всего лишь расходный материал, приманка, на которую он собирается поймать рвущегося в этот мир мертвеца. А разве же так можно, чтобы живой человек, такой красивый и такой добрый, как Анна, стал наживкой для монстра?!