Пепел и экстаз
Шрифт:
Первая половина дня была настоящей идиллией — солнце, теплый ветерок, легкий ленч вместе с Жаном на юте. Появилась даже стая дельфинов, которые какое-то время развлекали их своими прыжками. Переполненные любовью, оба чувствовали в душе необыкновенный покой.
Однако вскоре после полудня этот покой был нарушен появившимся вдруг на горизонте британским кораблем.
Жан вскочил на ноги.
— Я знал, что это было слишком прекрасно, чтобы долго продолжаться, — простонал он.
При этих словах Жана по спине Кэтлин вновь, как и ночью, пробежал холодок. Решительно подавив в себе дурное предчувствие, она слегка
— Пора нам браться за работу, mon amour, — проговорила она с веселой улыбкой. — Англичанин заставит нас немного пошевелить мозгами, которые, похоже, совсем заржавели.
Жан любовно шлепнул ее.
— Говори за себя, моя дорогая.
Кэтлин не ответила, машинально вертя на безымянном пальце кольцо с бриллиантом и аквамаринами, которым она лишь на прошлой неделе заменила обручальное кольцо, подаренное ей Ридом.
«Прайд» и «Волшебница Эмералд», согласованно действуя, стремительно приближались к вражескому кораблю. Поняв, что им придется иметь дело с двумя противниками, англичане решили не искушать судьбу попытались сбежать. Каперы погнались за ними, и гонка началась.
Жан с Кэтлин, оба в отличном настроении, наслаждались игрой. Зная прекрасно, что могут догнать англичан в считанные минуты, они сейчас играли с ними, как кошка с мышью. Когда эта игра им, наконец надоела, они тут же рванули вперед, мгновенно сократив расстояние между собой и британским кораблем. Не прошло и нескольких минут, как мощный корабль был зажат между двумя каперами.
Изящным движением, доведенным, благодаря долгой практике, до совершенства, Кэтлин ухватилась за линь и, держа наготове шпагу перепрыгнула на вражеский корабль. Жан мягко приземлился на палубе рядом с Кэтлин, сразу же встав к ней спиной, дабы прикрывать ее с тыла. В следующую секунду оба ринулись в бой, и клинки ослепительно засверкали в ярких лучах солнца.
Как всегда, Жан взял на себя капитана, тогда как Кэтлин достался его помощник. С поразительной до смешного легкостью она быстро расправилась со своим противником, сделав обманное движение и тут же нанеся смертельный удар. После этого они начали сражение еще с одной парой несчастных, тогда как их команды расправлялись с остальными англичанами.
Поглощенная боем, Кэтлин не замечала стоявшего в стороне рядом с Финли высокого бородатого человека, который жадно следил за каждым ее движением. Все внимание молодой женщины было сосредоточено на огромном английском матросе перед нею, и она, казалось, старалась предварить каждое его движение еще до того, как тот успевал о нем подумать. Ее глаза были прикованы к нему, и она не отвела от него взгляда, даже когда услыхала за спиной сдавленный крик Жана. Сделав резкое движение и блокировав очередной мощный удар, она только крикнула через плечо:
— Жан, ты не ранен?
Голос Жана звучал странно глухо, когда он ответил:
— Не беспокойся, cherie. Co мной все в порядке.
Нанеся один за другим три точных удара, Кэтлин наконец прикончила своего противника и тут же обернулась, ища глазами Жана.
Ее взгляду представилось зрелище, которое потрясло молодую женщину до глубины души. Никогда еше ей не доводилось видеть на человеческом лице выражения подобной муки.
— Жан! Что случилось? — вскрикнула она в испуге быстро оглядела его с головы до ног. Однако, судя по всему, ран на его теле не было.
Без слов Жан раскрыл ей
— Моя дорогая малышка! — простонал он, уткнувшись лицом в ее черные кудри, и голосом, полным непередаваемой муки, зашептал: — Всегда помни, как сильно я люблю тебя! Обещай, ты не забудешь той любви, которая нас соединила!
Ничего не понимая, Кэтлин вскинула голову и в страхе взглянула ему в глаза.
— Жан, в чем дело? Ты ранен?
Он обхватил ладонями ее лицо.
— Сильнее, чем ты можешь себе представить, — прошептал он и мрачно добавил: — Крепись, cherie, тебя ждет самое сильное в твоей жизни потрясение. — И с этими словами он рывком развернул ее, не выпуская из объятий.
Кэтлин показалось, что кто-то вонзил ей нож в самое сердце. Она застыла, не в силах пошевелить и пальцем. Воздух с шумом вырвался из ее груди, голова закружилась, и шпага, выпав из внезапно ослабевших пальцев, со звоном покатилась по палубе. Во рту мгновенно пересохло, колени подкосились и, если бы не рука Жана, она тут же упала бы.
Перед ней, живой и невредимый, стоял Рид, и глаза ее отказывались этому верить. Медленно она покачала головой и подалась назад, наткнувшись на стоявшего сзади Жана. Глаза ее в изумлении широко раскрылись, и с губ сорвался стон:
— Это не может быть правдой! — В ее голосе явственно зазвучали истерические нотки. — Это какая-то злая, жестокая шутка! Призрак! Жан, заставь его уйти! — Она повернулась и спрятала голову на груди Жана.
Рид шагнул было вперед, но при виде ее реакции тоже в растерянности остановился. Он, конечно, ожидал, что она будет потрясена, но не до такой же степени! Он колебался, не зная, как поступить, ошеломленный в то же время очевидной близостью между женой и своим лучшим другом. Что, черт возьми происходило тут в его отсутствие? И почему она опять действовала как Эмералд?
Жан схватил Кэтлин за руку и грубо оттолкнул от себя.
— Кэтлин! — Он повысил голос, заглушая ее крики. — Кэтлин! Это правда! Все происходит на самом деле ! Рид здесь и он жив! — Жан встряхнул ее за плечи так, что у нее застучали зубы, но она не унималась. Тогда в полном отчаянии он шлепнул ее ладонью по лицу. Когда в изумлении она подняла голову, он мягко произнес: — Взгляни правде в глаза, cherie, и постарайся с этим справиться.
— О Боже! — Кэтлин тяжело вздохнула и, не отпуская руки Жана, вновь повернулась к своему навсегда, как ей казалось, потерянному мужу.
Она смотрела на него, и в душе ее была целая буря чувств — шок, изумление, неверие, едва затеплившаяся надежда, а также гнев и боль из-за его более чем годичного отсутствия и, наконец, облегчение и любовь.
Какая-то часть ее мозга отмечала произошедшие в нем перемены. Он похудел и выглядел изможденным. Борода его явно нуждалась в стрижке… Набравшись мужества, она подняла глаза и встретилась с ним взглядом. Небесно-голубые глаза на дорогом, знакомом до боли лице смотрели на нее в упор. И в них, помимо растерянности, вызванной ее реакцией, был холодный гнев, который он едва сдерживал, ожидая, когда она, наконец, придет в себя.