Пепел и кокаиновый король
Шрифт:
— Но, синьор, — робко подал голос кто-то из наркодилеров, которые, словно приговоренные к расстрелу, сбились в кучу у стены. — А если он просто не пройдет мимо наших парней?
— Они же не могут рассмотреть каждого прохожего, — несмело заблеял второй.
— Зато они могут рассмотреть каждую смазливую девку, ковыляющую мимо! — рявкнул Родриго.
Пять секунд тишины в гостиничном номере, в котором обычно останавливаются президенты и голливудские звезды, тянулись с не меньшим напряжением, чем пять секунд обратного отчета перед запуском баллистической ракеты.
— Мимо тебя он, может, и пройдет, баран, — синьор Клементес ткнул пальцем наугад,
— Я, — раздвинув передние ряды, вперед выдвинулся маленький человечек, похожий на Вуди Аллена.
— Вот ты, мучачо, [37] и представь сейчас, — навис над ним Родриго, — что я сделаю с тобой лично и с твоими дебильными торговцами, если русский прогуляется по Бродвею, и мы об этом узнаем не от тебя.
— А если он изменит внешность до полной неузнаваемости? — глядя снизу вверх, заморыш храбро поправил на переносице большие квадратные очки.
— А копы из отдела по борьбе с наркотиками никогда не меняли внешность, да?! — Клементес занес руку, словно собираясь прихлопнуть эту очкастую вошь. — Если б вы не узнавали копов, даже когда те наряжаются клоунами и китайцами, вы бы сейчас не здесь пыль глотали, а за решеткой Шоушанка.
37
сынок (исп.)
— Так то копы! — загудели все наркодилеры. — Копов мы всегда отличим от нормальных людей.
— Хватит болтать! — Родриго саданул ладонью по столику, из перевернувшейся вазы посыпались на ковер апельсины. — Всех гнать на улицы, самим с улиц ни шагу! Никто не будет спать, пока я не скажу вам «довольно». Пока я не скажу вам «свободны, отбой, топайте домой, грязные, вонючие и тупые бараны»…
Тонго от-Уполу собрался поднять руку с зажатой в ладони салфеткой и, если бы через десять секунд возле столика не появился охранник, Тонго бы ушел из ресторана. А еще бы он подал на это заведение в суд. И сборище прохвостов под вывеской «Золото команчей», нашедших пристанище в Линкольновском центре искусств, заплатило бы сполна. Пункт первый — за унижение самоанского народа в лице его представителя в ООН; пункт второй — за опасность, которой подвергался представитель Западного Самоа; третий пункт обвинения — за пренебрежение в целом к ООН, в котором Западное Самоа ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЕТ весь этот месяц, то есть выполняет почетную и ответственную миссию.
Все это Тонго от-Уполу обязательно исполнил бы, но незнакомец, нагло подсевший за его стол, сказал:
— Вот вам подарок от чистого сердца.
И вместе со словами на белую, как пена прибоя у острова Савайи, скатерть лег неограненный алмаз. Или камень, удивительно похожий на алмаз. Незнакомец быстро накрыл камень салфеткой. Потому что к столу подбежал официант, разодетый индейцем. На голове султан из искусственных («Гринпис» отдыхает) соколиных перьев, на груди пластиковая бирка-бейджик
— Мне пиво «Бочкарев». Нету? Тогда «Хольстен», — распорядился незнакомец.
— Принесете мне коктейль. Записывайте рецепт, — прикрыв глаза, Тонго от-Уполу стал вспоминать ингредиенты. — Пункт первый — пятьдесят унций ананасового сока, пункт второй — двадцать унций трескового рыбьего жира, пункт третий — сто унций португальского красного рома и пункт четвертый — сто унций сильногазированной минеральной воды. Пункт пятый — одать безо льда.
Если бы липовый индеец Сидячий Бык хоть как-то выразил удивление, например, удивленно тряхнул бутафорскими перьями на голове, отвечать ресторану в суде за плохую подготовку персонала.
— Поговорим за коктейлем, — сказал самоанец, доставая из кейса повестку дня завтрашнего утреннего заседания. И далее, не обращая на подсевшего незнакомца никакого внимания, углубился в чтение.
В первоклассном кофейном костюме от «Фалко и внуки» самоанец смотрелся все же неубедительно. Смуглый, невысокий, худой туземец. Типичный Пятница — друг Робинзона Крузо. Приходилось прикладывать волевые усилия, чтобы повести с ним переговоры о сложной комбинации в сфере высокой политики и биржевой игры. Так и тянуло попросить его дотащить до гостиницы чемодан или нырнуть за жемчугом.
Витась скучал в углу над порцией травяного чая с бисквитами. Черная девушка Бана находилась тоже под рукой. Она сидела за столиком в соседнем зале, отделенным от этого прозрачной пластиковой перегородкой. Бана отщипывала виноград по ягодке и запивала его молочным коктейлем, и винограда перед ней была целая гора. Именно она, чернокожая принцесса, проследила за самоанским чиновником от здания ООН. Ведь Пепел в ооновском районе был бы мгновенно опознан и схвачен, да и Витася бы узнали и обезвредили. И вообще в Нью-Йорке Пепел чувствовал себя даже более неуютно, чем на борту лайнера. Надо поскорее отсюда уматывать.
Фальшивый индеец принес заказ. Поболтав зубочисткой в бокале жидкость блекло-розового цвета, Тонго от-Уполу откинул салфетку, взял подарок двумя пальцами и бросил в коктейль. Наведя бокал на окно, самоанец прищурил один глаз. Старинный, известный далеко не всей Океании способ отличить алмаз от стекляшки. Настоящий алмаз в подобном «рассоле» станет невидим, и даже пузырьки газировки не обозначат его контуры, потому что жир не оседает на поверхности алмаза.
— Нормально? — поинтересовался незнакомец, хлебнув пиво.
— Излагайте, — Тонго от-Уполу вернул бокал с алмазом на стол и счел возможным улыбнуться.
— Главная статья доходов Западного Самоа — экспорт копры. [38] Повышение цен на копру сказывается на экономике вашего государства так же благотворно, как повышение цен на нефть — на экономике стран Персидского залива. Я прав?
Тонго от-Уполу кивком головы согласился с тем, что написано в любом справочнике по Западному Самоа.
— Но не одно Западное Самоа живет экспортом копры. Также вся Океания и многие другие, — закурив, странный человек продолжил свою просветительскую лекцию. — А теперь представьте, что вам стало заранее известно о биржевом скачке цен на копру. Чтобы это принесло экономике Западного Самоа и вам лично, как вы думаете?
38
сладкая мякоть кокоса.