Пепел и кровь. Огненный ученик

Свистунов Н. Н.

Повертев кинжал, полез в Энциклопедию. Плетение то простое, но вот сходу я его не запомнил - видел мельком в книге и только. А ведь не мешало бы нечто подобное и себе на Блик наложить.

Читая о заклинании и изучая зарисованную и точно описанную структуру плетения, убедился, что это вовсе не зачарование как таковое. Это было самое настоящее заклинание школы изменения, позволявшее не что-то положить на металл, а немного изменить его структуру. Заклинание работало со многими металлами и делало их прочнее, несколько ужимая в ширину и толщину. В результате и без того крайне острая, а значит тонкая, режущая кромка становилась еще тоньше, а значит острее. Это, конечно, не накал добела, но результат не сильно будет ему уступать и главное, поскольку

это не зачарование его не нужно периодически перезаряжать и с ними можно сочетать зачарования. Когда ознакомился с заклинанием полностью, решил снять зачарования с посоха, заколдовать его и зачаровать вновь, но сначала нужно опробовать само заклинание и придумывать чем после буду зачаровывать посох. Накал, как и мое зачарование синего пламени были одними из немногих, что плохо сочетались с этим заклинанием. Металл часто нагревался и остывал, отчего терял остроту. Оружию под накалом бритвенная острота и не нужна. Оно прожигает, а не режет. В общем, стоит подумать над изменениями и над тем стоит ли за них браться вообще, ведь, как известно, лучшее это враг хорошего.

При мыслях о Леди невольно положил руку на ее костяной черен. Ветвь была хорошим оружием, но расстаться с самой верной девочкой даже на время было тяжело. Если бы не нужда ни за что бы не оставил свою малышку на корабле и в момент ее возвращения ко мне ощутил нечто сравнимое с удовольствием от соития. Ни за что больше ее ни брошу. И Ветвь не брошу. И Лунный блик.

Когда я закончил Горлорез не сильно изменился внешне, но я не сомневался в улучшение его качеств. Если моим Бликом можно было бриться вместо нормальной бритвы, то этим кинжалом бриться было уже нельзя. Он был столь острым, что при легком касании кожи оставлял порезы. Надави чуть сильнее и распашешь лицо как плугом поле.

Испытывая плод своих усилий, взял в левую руку ветку толщиной в руку и взмахнул кинжалом, зажатым в правой. Лезвие рассекло ветвь на две части, оставив идеально равный срез. Естественно с силами простого человека подобное проделать будет сложнее, но без заклинания и я бы не перерубил ветку с первого раза даже эльфийским кинжалом. Вот мечом или эльфийской саблей запросто. Там другой баланс, вес и соответственно сила удара.

– Вот это да!
– восхищенно воскликнула Изи, увидев результат моего эксперимента с веткой.

Она и Фенор просидели все это время рядом, видимо провозился не так долго как показалась.

– Понравилось?
– спросил, глядя на едва сдерживающего порывы радости арбалетчика.

– Су... Ах...
– от радости он едва не выругался, но вовремя вспомнил, что рядом с ним дама.

Его вполне можно было понять. Ему в собственность попало элитное оружие - предмет, дороже которого у него в жизни не было и возможно никогда и не будет. Он простой в меру образованный солдат, не крестьянский сын как я, но вряд ли его происхождение выше сына ремесленника с верфи или сукнодельной мануфактуры. К тому же он, скорее всего, не из старших сыновей и ему не светило место в ученика отца. Выучили грамоте и отправили птенца из гнезда и как итог молодой ветеран на армейской службе. Откуда у такого дорогие вещи? Самый дорогой предмет - имперский арбалет, да и тот принадлежит казне. За службу может чего и наживет, а может, не наживет, даже если службу со стрелой в глазу не закончит. Ведь у солдата только два развлечения: бабы, да выпивка, а они требуют денег. Вот уходит у большинства солдат львиная доля жалование на беспутство. Может в крепостях на пограничье с бабами и выпивкой похуже, да и в увольнительную сходить некуда, но в целом это ничего не меняет.

– Какой, - с завистью покачала головой сатирка.

Фенор не удержался и попробовал большим пальцем лезвие на остроту. Пришлось лечить распоротую до самой кости подушечку пальца, ворчать как старый дед и качать головой глядя как солдат кривится от лечения, что оказалось болезненнее самого пореза в разы. После девчонка отправилась спать, Фенор пошел проверять посты, а я хотел было заняться

Бликом, но передумал. У арбалетчика ножны гораздо лучше и какое-то время продержатся, а у меня ножны только выглядят внушительно и быстренько придут в негодность от лезвия такой остроты. Где я потом нож таскать буду? А бриться чем стану?

В итоге проверил плетение иллюзии окружающее наш лагерь, глянул на округу глазами своих пернатых и со спокойной совестью завалился на боковую. Сон мой был короток, глубок, но чуток. За короткий отрезок времени до утра просыпался трижды от чего-то незначительного, ворчал и засыпал вновь. Но уж лучше так, чем проспать момент, когда пустынники придут резать мне горло.

Встал до рассвета вместе с большинством находящихся под моей опекой людей. Смотрел, как люди собирают невеликий скарб и завтракают водой из ручья. Ну а чем еще завтракать то, если больше нет ничего. Были какие-то мелочи, что и припасами назвать нельзя, но их раздали детям еще на корабле.

Подскочил мрачный и не выспавшийся Фенор. Привычно наложил на него бодрящее плетение. Мы отдохнули за время осады и теперь вновь могли с успехом пользоваться магическим допингом. Лицо воина заметно преобразилось, он стал бодрее, как после хорошего отдыха, но веселее от этого явно не стал.

– Еда нужна, лошади. Иначе ни как, - начал он без прелюдий и вот стоит разведя руки, а я чешу голову и кривлюсь от понимания того что он совершенно прав.

– Возьмем Изиру и трех - четырех мужиков посноровистее и обязательно с лошадьми обращаться умеющих. Остальных надо отвести в место понадежнее и спрятать хотя бы на время, - принял решение и снова полегче.

– Вылазка?
– уточнил солдат.

– Нет блядь пешая прогулка, - зло съязвил, хотя делать этого явно не стоило.

Понятливый арбалетчик отправился предупредить людей и разбудить дремавшую сатирку. Через несколько часов мы спрятали подопечных и отправились добывать необходимое. Рассудив, что ложбинки и лесочки глянуться пустынникам и наверняка будут проверяться хотя бы просто на всякий случай, спрятали беженцев посреди ровного как стол чистого поля. Я начертил на земле границы круга, по которому поставил иллюзию. Фенор расставил у границы этого круга, с внутренней стороны, наблюдателей, вместе мы проинструктировали Квинтия и, надеясь на лучшее, пошли с четырьмя рекомендованными капитаном матросами.

– Неспокойно мне как-то их оставлять, - призналась Изира, оглядываясь через плечо.

– И мне неспокойно, - согласился я.
– Но это самый разумный из реальных вариантов. Мы оставляем их в пустом поле, где пустынникам нечем заинтересоваться. Услышать они их не услышать, увидеть - не увидят, так что обнаружить могут, только наткнувшись, - говорил вроде разумные вещи, но даже самого себя не сильно успокоил.

На всякий случай, в качестве дополнительной страховки оставил наблюдателем свою пернатую подругу. Пернатый друг в это время кружил высоко в небе в поисках нужного нам. Лошадей он нашел практически сразу. По лугу, в поисках сухой подмороженной травы, бесхозными бродили пять простых невысоких и лохматых крестьянских лошадок и вороной имперский жеребец. Одна из лошадок была в полной верховой сбруе, а на имперце была одета одна уздечка.

Поймать ручных лошадок не составило проблемы, а вот конь подпустил только Фенора. Он словно чуял в нас существ слабо связанных с военной службой, а в нем видел человека имеющего право им управлять. Меня заинтересовал этот вопрос, но заниматься им пока было некогда. Нужно было найти еду и какие-нибудь повозки или телеги.

И за тем и за другим пришлось отправляться в ближайшую деревню. В деревне нас ждали запахи и виды смерти ставшие уже почти привычными. Падальщики обнаглели до того, что вместо того что бы убраться при нашем появлении сыто порыкивали и просто отходили с дороги. Кто-то из матросов сблевал при виде того как ворона сует голову и шею по самые плечи в проклеванную дыру в распухшем, но плохо разлагающемся при около нулевых температурах человеческом теле.