Пепел к пеплу (сборник) -
Шрифт:
– Устрице понятно, что они прятали Диану вместе; но я никак не могу сообразить, кто из них действительно убил, а кто застал супруга на месте преступления? – печально подытожил Фелтон.
Я только пожала плечами, не в состоянии помочь ни сочувствием, ни советом. Это была логическая задача типа «Если…то», но я никак не могла определить то условие, улику, признак, который безошибочно отделил бы убийцу от помощника.
С двумя обвиняемыми, двумя мотивами, двумя признаниями дело разваливалось на глазах. Лейтенант понимал, что на таких условиях он
– Узнать бы, сговорились они заранее или сейчас импровизируют! – в сердцах произнес он и допил свое кофе одним глотком. Я снова молча пожала плечами. Лейтенант взглянул на меня с нескрываемым раздражением, затем постарался взять себя в руки и снова принялся уговаривать прийти в участок, пронаблюдать за допросами. Я снова отказалась. Нет уж, спасибо. Я буду наблюдать за допросом, а все копы участка будут пялиться на женщину-патанатома и гадать, почему я выбрала такую профессию – из-за моей жуткой рожи или моего отвратного характера. Плавали-знаем.
Фелтон и не рассчитывал на успех, потому что даже не пытался спрятать папку с копиями протоколов допроса, с которой пришел и которую оставил на моем столе перед уходом.
Дождавшись, когда уйдет и Эндрюс, я вытащила очередную сигарету из пачки и принялась за чтение.
На самом деле, этого было вполне достаточно. Папка за папкой, я видела, как Фелтон постепенно меняет тон и стиль общения с Парксами. Вначале он посчитал слабым звеном Ребекку: надеялся разговорить фальшивым сочувствием, а потом поймать на неувязках в показаниях. Но Ребекка просто повторяла раз за разом свое признание, отшлифовав его до мельчайших деталей; а когда лейтенант криком пытался сбить ее с накатанной колеи, она просто замолкала. Даже сквозь обильные слезы она продолжала гнуть свою линию, почти не запинаясь. У этой миловидной пышечки оказалось намного больше стойкости и упрямства, чем я могла предположить.
Одновременно Фелтон давил на Паркса, которого после первых двух допросов назначил в убийцы всерьез, в отличие от Ребекки. Сначала было похоже, что с мужем он добьется большего: Паркс согласился побеседовать с женой и попытаться убедить ее отказаться от признания.
Но из этой попытки ничего не вышло. Когда Паркса привели, Ребекка просто молча смотрела на мужа на протяжении всей его речи, а потом отрицательно качнула головой и улыбнулась.
– Расплылась в улыбке! – неприязненно описывал Фелтон. – Рассиялась! Теперь я уверен, что они сговорились!
– А Паркс улыбнулся в ответ? – уточнила я самым серьезным тоном.
– Нет! – рявкнул Фелтон.
Наконец лейтенант после очередного бесплодного обсуждения этого дела ушел, Эндрюс увязался следом, а я, чтобы хоть чем-нибудь заняться, решила еще раз проверить «вопилки»… Хотя теперь теорию «хрустального шара» можно было считать почти доказанной – основные свойства сконцентрировало потерянное туловище.
Кристаллы промолчали, как и следовало ожидать, я все не могла заставить себя уйти с работы.
Наконец я сдалась и отправилась домой.
Не
И жалость у меня в списке запрещенных эмоций: слишком просто начать с себя и собой же закончить, сидеть перед зеркалом, никуда не выходить и жалеть себя, жалеть, думать о потерянном Таланте, думать о том, каким должно было стать мое лицо…
Тут я поняла, что заснуть все равно не удастся, и, прихватив одеяло, поплелась на кухню. Руки от бессоницы дрожали, я едва не уронила уголь себе на колени и порвала фольгу.
Наконец я справилась с кальяном и устроилась рядом с ним на полу, поплотней закутавшись в одеяло. Плохо, что молоко в холодильнике давно скисло, а на воде дым не выходит таким плотным и мягким. Зато я не забыла купить яблочный табак, мой любимый.
Первые пробные затяжки были еще жестковаты, но затем аромат табака раскрылся полностью и приглушил угольную горечь. Я улыбнулась и выпустила из ноздрей две дымные струйки, как настоящий дракон. Голубоватые изящные завитки постепенно сгущались над моей головой в туманный ореол. Тихо, успокоительно побулькивала вода в колбе кальяна.
Почему никто еще не пробовал гадать по кольцам дыма? Они сплетаются в такие сложные узоры, куда там кофейно й гуще… Завораживающие узоры…
И на мгновение в моей голове словно включили лампу на тысячу ватт – все стало четким, ясным, сияющим в своей простоте.
Я отложила трубку кальяна и торопливо набросала несколько строк, с радостью ощущая, что глаза у меня просто слипаются и нестерпимо хочется спать.
Уголь зашипел в раковине и погас, а я вернулась в постель и заснула почти мгновенно.
* * *
– Главное – найти туловище!
– Они не помнят! – в шестой или седьмой раз объяснил Фелтон, очень стараясь не сорваться на крик.
– Они по отдельности не помнят, – не сдавалась я. – Если дать им спокойно побеседовать, восстановить ту ночь в деталях…
– Тэйл, вы что, не понимаете, чего просите? Дать двум подозреваемым сговориться и выработать общую картину?
Я в шестой или седьмой раз объяснила, почему прошу.
Фелтон притих, задумался и наконец предложил компромиссный вариант: Брайана и Ребекку допрашивают два детектива одновременно, ищут расхождения, возвращаются и снова спрашивают.
Я вынужденно согласилась. Фелтон ушел, промычав на прощание что-то невнятное, а я села за письмо. Оно было коротким, но в конверт я вложила несколько фотографий тела Дианы Паркс.
Теперь оставалось только ждать результатов.
* * *
И мне наконец-то повезло – копы все-таки нашли руку и туловище.