Пепел
Шрифт:
Но стоило мне только-только с наслаждением закататься в одеяло, как дверь скрипнула, и в комнату вошел Эдар.
— Стучаться надо, — буркнул я: спорить с таким здоровяком было, конечно, не лучшей идеей, но это все-таки мои покои.
— Извини. В следующий раз постучу, — вполне мирно пробасил Эдар, прикрывая за собой дверь.
— У тебя ко мне какое-то дело? — спросил я, с сожалением выбираясь из-под одеяла и садясь на край кровати.
— Да, — Эдар покусал губу, подбирая слова. — Я пришел к тебе с просьбой.
— Присаживайся. Слушаю тебя, — сказал я, вполне заинтригованный: интересно, что ему от меня понадобилось? Я же «крагийская шавка», как они
Эдар сел. Кресло под ним подозрительно скрипнуло, но все-таки устояло и даже не треснуло.
— Да тут такое дело… — Эдар снова замялся. — Даже не знаю, с чего начать.
— Хм. Ну, скажи хотя бы, каков предмет разговора: работа, дом, традиции, — предложил я, начиная чувствовать себя увереннее: смущенный Эдар, кое-как втиснувшийся в кресло, выглядел возмутительно безобидным.
— Я хотел поговорить о Лан, — сказал он и снова замолк.
— Ну, — поддержал его я. Гость тяжко вздохнул, отчего приподнялся и был сметен в сторону воздушным потоком легкий прикроватный коврик.
— Я слышал у вас в Крагии все по-другому, — наконец заговорил Эдар. — Нет общин, а у каждой женщины есть только один муж. Для тебя, наверное, это нормально — быть чьим-то мужем.
Я кивнул, хотя на самом деле пребывал в этом статусе не так уж давно и вряд ли дольше, чем сам Эдар.
— А для ваших женщин наверняка куда привычнее быть с одним мужчиной, — продолжил он. — Лан такая же. Ты пришелся ей по нраву, и другие мужья ей не нужны.
Я промолчал, ожидая, что он скажет дальше.
— Но традиции нарушать нельзя, — тряхнул головой Эдар. — Сегодня моя ночь. Пойду снова в ее покои, хоть она этому и не рада. Я много думал об этом и хочу тебя попросить: пойдем со мной.
— Что? — мне показалось, что я ослышался.
— Сходи к ней со мной вместе, как в первую ночь. Ей так будет легче. Может даже понравится. Мне же спокойнее будет. А так она смотрит на меня, а в глазах только раздражение и усталость. Да и… сухо. Если ты понимаешь, о чем я.
Я кивнул, хотя на самом деле с такой проблемой никогда не сталкивался, только слышал об этом: не родилась еще та женщина, что меня не захочет.
— Так ты поможешь? — спросил Эдар. — А я тебе какую-нибудь несложную работу на кузнице подыщу. Я ж понимаю, каково это: с непривычки — да за тяжелый труд. Согласен?
— А Лан не будет против? — задумался я. Нет, я не горел желанием попасть на кузницу или провести лишнюю ночь в компании с Лан. Но было бы неплохо приобрести союзника: мне надоели все эти насмешки. Хотелось бы иметь хоть кого-то, кем я мог бы прикрыться, как щитом.
— Думаю, нет. Да и традициями это не запрещается, — добавил он, предугадывая мой следующий вопрос.
— Тогда ладно, — я пожал плечами.
— Договорились, — он облегченно вздохнул, поднимаясь из кресла и направляясь к выходу. — Пойдем?
— Уже? — удивился я, оглядываясь на окно: снаружи действительно была ночь.
— Да, думаю, она как раз вернулась и переоделась, — ответил он. Я с сожалением встал с кровати и тоже пошел к двери — как был, в домашней одежде. Буду я еще наряжаться для такого дела. Эдар одобрительно хлопнул меня по спине, выбив из легких воздух. М-да, остается только надеяться, чтобы у нас были одинаковые понятия о «несложной работке». А иначе я сильно прогадал, дав свое согласие.
Мы пришли к покоям Лан. Эдар осторожно постучался, дождался ее приглашения и толкнул дверь. Я скользнул следом. Лан сидела на кровати, подтянув
— Эстре? — не поверила она, встала и сделала пару шагов, чтобы убедиться, что я ей не мерещусь. Но потом остановилась, обдумала все и повернулась к Эдару.
— Я его позвал, — подтвердил он. — Ты ведь не против?
Лан задумчиво уставилась на меня. Потом пожала плечами, что-то для себя решив, и пошла обратно к кровати. Начиналась вторая рабочая смена — ночная. Привычным движением сняв лишнюю одежду, они оба забрались на кровать и повернулись ко мне в ожидании. А я подумал, что все это напоминает цирковое представление, но все-таки сдержался и ничего не сказал. Молча подошел к ним, скинул обувь и сел рядом. Надеюсь, мне раздеваться не нужно?
Эдар пошевелил бровями, привлекая мое внимание, и кивнул на Лан. Та сидела в ожидании. Атмосфера была странная. Я не чувствовал угрозы или другой опасности, только замешательство и легкую брезгливость при виде их полуобнаженных тел. Эдар отодвинулся к спинке кровати, откинулся на подушки и закрыл глаза, чтобы не смущать нас. Лан оглянулась на него, потом посмотрела на меня. Она явно тоже не понимала, что нужно делать. Ладно. В принципе, я догадывался, чего от меня хочет Эдар: я должен переключить на себя внимание Лан, а когда в ней вспыхнет желание, он завершит дело. Все просто. Не считая одной маленькой детали: я никогда не ласкал женщину, чтобы разжечь в ней страсть. Завидев меня и узнав мой статус, девицы сами всегда на меня вешались, а я уже решал, хочу я с ними спать или нужно поискать экземпляр посимпатичнее. А местные девушки и вовсе в этом не нуждались: они приходили к кострам уже с желанием. И сейчас мне предстояло освоить эту странную науку соблазнения женщин.
Пока я думал, Лан успела перехватить инициативу: закинув руки мне на шею, она одарила меня мягким, сочным поцелуем. Я позволил ей это, а сам пробежался ладонями по горячей бархатистой спине. Все было не так, как вчера. И не так, как раньше. Мне было не по себе от присутствия Эдара, хотя тот упорно прикидывался мебелью. Тело никак не могло решить, как ему реагировать. По-хорошему, лучше б ему не отвечать Лан. С чего я вообще вдруг снова начал воспринимать ее как женщину? Вот вчера, например… Ой, нет, лучше даже не вспоминать. Боги не наказали меня на месте, ничего не изменилось, так что надо гнать прочь эти воспоминания и жить сегодняшним днем, делая вид, что ничего не было. А что у нас сегодня? Сегодня я заключил договор с Эдаром, и теперь мне нужно сделать так, чтобы Лан было хорошо с ним. Но ей, похоже, и так уже хорошо. Может, мне и не нужно ничего делать?
Лан уже целовала мою шею, постепенно расстегивая рубашку. Я рассматривал волну темных вьющихся волос, с какой-то излишней методичностью соизмеряя размеры завитков, оценивая качество, отыскивая недостатки. Потом принялся разглядывать спину, нашел выступающую родинку возле позвоночника и стал усиленно ее разглядывать, пытаясь придать ей еще больше отвратительности, как если бы она росла на носу грязной старухи. Но родинка была на редкость безобидная, и не желала вызывать у меня отвращение. А взгляд уже непроизвольно оценивал красивые изгибы. Все-таки она симпатичная. Как бы я ее ни ненавидел, с этим нельзя поспорить. И вчера, когда ненависть к ней была на время забыта, сметена другими эмоциями, тело воспользовалось брешью в моей защите и возжелало ее. Да и сейчас я чувствовал, как постепенно нарастает жар.