Перебежчик
Шрифт:
– Только не говорите Александру Николаевичу. Он может не так понять. Однажды решил, что мы с ним предварительно договорились, когда увидел его возле меня на таком же приеме…
Меня сейчас беспокоило другое. Валеру надо было брать именно сегодня, пусть не сейчас, чтобы не устраивать скандал на дипломатическом рауте, но сегодня, и обязательно. Иначе он снова станет неуловимым.
– Не беспокойтесь, – сказала Наташа, – в обиду мы вас не дадим.
Я отошел в сторону, достал свой сотовый. Надо было немедленно дать знать Вячеславу Ивановичу, что Валера
Забыл сказать: мы условились называть его по телефону Ловеласом. Кличка удачная: есть в ней что-то от авантюриста и в то же время нечто такое ускользающее, неуловимое.
– Ловелас здесь, – сказал я, едва услыхал его голос в трубке.
– Понял, – ответил он. – Как он хоть выглядит?
– Сейчас он работает под официанта. Черный фрак, белые перчатки, прямой пробор, лакированные туфли. Все остальное соответствует фотороботу.
– Группа захвата будет через пятнадцать минут, – сказал Вячеслав Иванович. – Они тебя сами найдут. Будут брать не в посольстве, а на выходе. Ну и ты не зевай.
И тут же отключил связь.
Я спрятал сотовый во внутренний карман пиджака и подошел к нашим дамам. Ксения Александровна, лицо которой потеряло свое беззаботное выражение, оглядывалась по сторонам, и нелегко было понять, кого она выглядывает – супруга, ведущего где-то деловые переговоры, или Валеру.
А появились они оба и почти одновременно. Причем первым к нам подошел Бах, и надо было видеть, с каким облегчением его встретила Ксения Александровна.
– Разрешите пригласить вашу супругу? – услышал я уже знакомый голос сбоку, и мы снова увидели Валеру.
Теперь перед нами был не официант, а настоящий светский лев. Черную бабочку сменила белая, нитяных белых перчаток не было и в помине. Пробор был, но уже не прямой, а косой. Но главное сменилось выражение лица. От – что вам угодно, до – весь мир принадлежит мне.
Как немного, оказывается, нужно для подобного превращения.
– Не разрешаю… – лицо Баха потемнело от ярости. – Пора бы это зарубить на носу, Валера!
– На чьем носу? – холодно спросил Валера, по-хозяйски подхватив под локоть Ксению Александровну. – Уж не на вашем ли, Александр Николаевич? Так это никогда не поздно.
Он явно нарывался на скандал. Возможно, чтобы под шумок улизнуть?
– Что ты мелешь! – искренне возмутилась Ксения Александровна, оттолкнув его руку. – Когда ты прекратишь меня всюду преследовать? И оставишь в покое моего мужа! Я сама от тебя сбежала! Я устала от тебя, понимаешь?
Она покраснела от возмущения и, казалось, забыла, где находится.
Похоже, подобный разговор был у них не в первый раз. В нашу сторону оборачивались, танцующие вблизи даже остановились, глядя на нас.
– А что будет, если не уйду? – спокойно и насмешливо спросил Валера и приподнял свои тонкие брови.
У Баха был потерянный вид. Он старался не смотреть на меня. Признаться, не думал, что когда-нибудь увижу его таким – не знающим, что делать. Но сейчас я ничем не мог ему помочь. Разве что сделать вид, что не понимаю, о чем
С другой стороны, вмешаться в нарастающий скандал означало подыграть Валере. Возможно, он к этому стремится, почувствовав, что дело пахнет керосином. А я не имел права забывать: группа захвата, посланная Грязновым, еще в дороге. И нельзя Валеру вспугнуть раньше времени.
Положение, как всегда, спасла Наташа.
– Молодой человек, а вы не желаете со мной потанцевать? – спросила она.
Валера явно не ожидал такого поворота и отказать даме не решился, тем более что она уже завладела его правой рукой, положив свою руку на его плечо.
И мне оставалось только любоваться ими издали, когда они закружились в «вихре вальса». И я ревниво наблюдал издали, как этот неуловимый Валера уводит у меня уже вторую девушку.
Приведет назад, никуда не денется, утешал я себя, ему придется соблюсти приличия, и Наташа не из тех, кто позволит себе заморочить голову. Но все равно было не по себе. Я видел, как он склонялся к ней, что-то говорил, а она отрицательно мотала головой, прикрыв глаза и кокетливо улыбаясь.
Он явно ее уговаривал, а она тянула время, поскольку ничего другого ей не оставалось. Она наверняка поняла по моему растерянному виду, что я не знаю, что предпринять. И решила дать мне эти несколько минут на размышления.
– Нам лучше уйти домой, – нервно сказала Ксения Александровна, обращаясь к супругу.
– Я не могу, – негромко ответил он. – Мне еще предстоит деловой разговор. Очень важный… Здесь находится член правления «Майами бэнк». Срывать его из-за какого-то хлыща? Ну нет. А что вы собираетесь предпринять? – спросил он, обратившись ко мне.
– А что я могу? – пожал я плечами. – Вы сами сказали: никаких засад, никаких оперативников. А я всего лишь адвокат. Мне положено защищать этих подонков…
– Вы же понимаете, что он может сбежать. Разве нельзя его задержать? – перебил меня Бах. – Вы же бывший следователь. Вас же учили там всяким приемам.
– На что вы меня толкаете? – спросил я. – Как я его задержу, как вы себе это представляете? Ценой дипломатического скандала? В этой толпе?
– Ну мне пора, – сказал Бах. – Надеюсь, в мое отсутствие вы не наделаете глупостей. Я не надолго. Минут через пятнадцать я вернусь. Только никуда не уходите, чтобы я вас не искал.
Трудно было сказать, к кому это было обращено, но я на всякий случай кивнул: постараемся, мол, раз такое дело.
Музыка закончилась, и я увидел, как Валера ведет Наташу ко мне, в чем-то горячо ее убеждая.
Наташа внимательно слушала его и время от времени кивала, не поднимая глаз. Ни дать ни взять романтическая девушка, готовая бежать хоть на край света за принцем, неожиданно явившимся из ее снов.
– Благодарю вас, – вежливо сказал мне Валера, – возвращаю вам вашу подругу. А вам, Наташенька, напоминаю, вы обещали мне последний танец.