Перед лицом любви
Шрифт:
– Дэни.
– Ш-ш… Она спит.
Облегченно вздохнув, Шейн забрал у нее рубашку и потянулся к ее свитеру.
– Останься со мной.
Свитер застегивался спереди на тысячу крохотных пуговок. Ему удалось расстегнуть три, после чего он решил, что ему ни за что не справиться с остальными, поэтому просто стянул свитер через ее голову.
– Эй.
Ее протест последовал с пятисекундным запозданием и был произнесен таким слабым голосом, что он снова испугался. На ней был бледно-желтый бюстгальтер с маргариткой посередине, между грудей. Его пальцы скользнули по ее груди, но он был так встревожен, что ничего не ощутил при этом.
Оказалось, что трусики у нее тоже были бледно-желтыми. Малюсенькие такие стринги с маргаритками на каждом бедре.
Шейн изо всех сил пытался не смотреть на них.
– Не вздумай снимать с меня белье, – пробормотала Дэни. – Я всегда теряю его, когда ты рядом. – Глаза ее все еще оставались закрытыми, ресницы казались иссиня-черными в сравнении со скулами. – Я не собираюсь лежать здесь голой.
– Не хотелось говорить тебе, детка, но ты уже наполовину голая.
– Не спорь со своей новобрачной.
Шейн успел только засунуть ее руки в рукава рубашки, когда в бокс вошел парень в хирургической робе с медицинской картой в руках.
– Дэни Питерсон? Пора на магнитно-резонансную томографию.
Поскольку аппарат для магнитно-резонансной томографии вмещал только одного человека, Шейн был отправлен в комнату ожидания, где он был волен мерить шагами место вынужденного пребывания.
Броуди, развалившись на стуле, разговаривал по сотовому телефону с Ноем.
– Да, он здесь. – Он стрельнул глазами в Шейна. – Протирает дырку в ковре.
Сидевшая рядом маленькая девочка похлопала Броуди по руке.
Он прикрыл микрофон и повернулся к ней:
– Да?
Ласково улыбаясь, девочка указала на висевшую, на стене табличку, на которой было написано: «В комнате ожидания запрещается пользоваться сотовыми телефонами».
Броуди уставился на девочку.
– Да, не отключайся, – сказал он Ною. – Меня тут воспитывают.
Девочка положила руки на бедра. Броуди ласково улыбнулся ей и поднял палец, показывая, что он почти закончил.
– Говорю тебе, Ной, он такой же чокнутый, как и она. Может, нам стоит вмешаться…
– Она не чокнутая! – взвился Шейн.
– Ной, подожди. С тобой хочет поговорить парень, ухлестывающий за женщиной, которой мерещатся мертвецы.
Шейн вскинул вверх руки.
– Никто не считал сумасшедшим Ноя из-за того, что он влюбился в похитившую его женщину.
– Мы с тобой считали его сумасшедшим, – напомнил ему Броуди. – Ты даже полетел в Мехико, чтобы отговорить его, забыл, что ли?
– Гм! – сказала девочка, выказывая очень серьезное отношение к запрету в отношении пользования мобильниками.
Броуди со вздохом поднялся со стула. При его росте в метр девяносто он возвышался как гора над маленькой девочкой.
Ее это, похоже, не тревожило. Она указала на дверь.
Броуди двинулся к двери, изумленно глядя на Шейна, который, наверное, расхохотался бы над проявлением робости в отношении маленькой девочки со стороны здоровенного хамоватого Броуди, не будь он так сильно встревожен состоянием Дэни. По пути он схватил Шейна за руку и потащил к выходу.
– Эй, я не уйду, пока…
– Да, да. – Броуди не отпустил его, пока они не вышли наружу, где было темно и прохладно. По-прежнему прижимая телефон к уху, он цепким взглядом окинул Шейна. – Я спрошу его, – сказал он. – Ной спрашивает: может, ты влип во что-нибудь и не можешь выпутаться?
– Господи! – Шейн потер лицо. – Я возвращаюсь.
– Подожди. Ной говорит, если ты влип, это хорошо… Что?.. Нет, я не собираюсь говорить, что…
Шейн выхватил у него телефон.
– Я возвращаюсь внутрь. Приезжай, забери этого козла, чтобы у меня осталась машина.
– Еще что-нибудь нужно? – спросил Ной.
– Может быть, лоботомию?
Ной тихо рассмеялся:
– Да, это вызывает чувство, немного напоминающее операцию на мозгах без наркоза, да?
– Что это?
– Влюбленность.
– Никто ничего не говорил о… – Господи, он не мог, даже выговорить это слово.
Ной в очередной раз рассмеялся:
– Правильно. Послушай, ты ведь знаешь Броуди. Он станет говорить тебе, чтобы ты убирался вместе со своим членом домой, что ни одна телка не стоит того, чтобы так беспокоиться из-за нее. Но я хочу тебе сказать: поступай по-своему. Потому что это может оказаться самым лучшим событием в твоей жизни.
– Что он говорит? – Броуди хотелось это знать, он пытался подслушать.
– Просто приезжай и забери его, – сказал Шейн, – пока я не расшиб его жирную башку о стену.
– Уже еду.
– У тебя совсем крыша съехала, – сказал Броуди Шейну, когда тот закончил говорить с Ноем.
– Извини.
Из комнаты ожидания выглянула медсестра:
– Кто из вас муж Дэни?
Броуди в ужасе выкатил глаза. Шейн не обратил на него внимания.
– А что с ней?
– Вернулась после томографии, туда сейчас придет врач. Ваша жена страдала повышенным давлением до происшествия?
– Что?
– Доктора интересует ее давление. У нее было повышенное давление?
Шейн забыл о том, что хотел надрать Броуди задницу, и бросился назад в больницу.
– Муж? – услышал он, как пробормотал ему вслед Броуди. – Это уже эпидемия какая-то.
Два неприятных момента досаждают тому, у кого пробит череп. Во-первых, что бы вам ни говорили о наложении швов, но эта процедура очень болезненная. Во-вторых, почему-то с тем, у кого травмирована голова, все пытаются говорить медленно и громко.