Перед лицом любви
Шрифт:
Господи, она была сладкой и горячей. И такой сексуальной, чудесной обольстительницей.
– Это была какая-то очень сильная омела, – прошептала она.
Шейн рассмеялся:
– Омела здесь совершенно ни при чем.
Она смотрела на его губы.
– Нет?
– Нет.
– Может быть, стоит проверить это?
Ветка омелы валялась на полу, куда он уронил ее. Шейн пинком отправил ее под полку, с глаз долой. Проследив за его пируэтом, она издала негромкий смешок, передававший то ли ее волнение, то ли предвкушение.
Не отрывая от нее взгляда, Шейн осторожно убрал прядь волос с ее виска… и затем вдруг они снова бросились в объятия, их губы слились, а руки стискивали тела друг друга…
Пока раздавшийся стук в дверь едва не вызвал у него сердечный приступ. Господи!
– Кто-то есть внутри? – послышался женский голос.
Мэдди. Черт! Шейн уткнулся лбом в макушку замершей в его объятиях женщины и закрыл глаза.
– Эй? – Мэдди не сдавалась. – Там есть кто-нибудь?
Шейн приложил палец к губам таинственной женщины в надежде, что, если они будут вести себя очень тихо, возможно, Мэдди уйдет.
– Шейн, это ты?
О, черт! Кого он пытается обмануть? Это же Мэдди, бультерьер. Вцепившись во что-то, она ни за что не разомкнет челюсти.
– Как ты догадалась?
Она засмеялась:
– Когда ты уяснишь себе, что я знаю все?
– Уходи.
– Ах, какой обидчивый! Что ты там делаешь?
– Мэдди?
– Да?
– Код розовый.
– Ты сказал, код желтый?
– Прекрасно знаешь, что нет. Код розовый, Мэд.
Наступила тишина, в которой отчетливо слышался удаляющийся стук каблуков.
Женщина высвободилась из его объятий.
– Твоя девушка?
– Нет.
Она кивнула.
– А код розовый?
Мэдди была администратором и ассистенткой трех партнеров фирмы «Скай-Хай» – Броуди, Ноя и самого Шейна. Мэдди была незаменимым работником даже при том, что постоянно доставала его. Код розовый означал «Убирайся к черту!», в отличие от кода желтого, что означало «Выручай меня».
– Это рабочий термин. Осторожно…
Но она уже врезалась спиной в полку, и на нее посыпались рулоны бумажных полотенец. Пискнув, она пригнулась, пытаясь поймать и водворить на место все, что падало с полок.
Какое-то время он с интересом наблюдал за ней. Кулон, изображавший большую букву «D», на тонкой, изящной цепочке переместился на спину и висел между лопатками. Вещи продолжали падать, а ей никакие удавалось их поймать и водворить на место. Придвинувшись к ней, Шейн поднял руки, удерживая предметы отпадения.
Она подтянула бретельку на плечо, но та тут же снова свалилась. Вид у незнакомки был несколько неопрятный, но очень притягательный, хотя раньше неопрятность никогда не привлекала его.
Но в данном случае она была привлекательной. И не из-за того, что ее сладкая попка упиралась в его пах.
Ладно, частично и из-за этого тоже.
Шейн дотронулся до ее кулона, зажал его между пальцами и перебросил через плечо, поместив в ложбинку между грудями, где ему и надлежало быть.
Ощутив его прикосновение, она замерла, потом, будучи почти зажатой между ним и полками, повернулась к нему и, подняв голову, взглянула на него. В помещении царила тишина, слышалось только их дыхание.
– Я действительно думала, что это все из-за омелы, – наконец прошептала она. – Знаешь, этот праздничный ажиотаж или что-то подобное, вот мы и настроились на эту волну.
– По-моему, мы уже пришли к выводу, что это не так.
– Возможно, это из-за кладовой.
Ясно, что ее устроила бы любая надуманная причина. Но дело было не в омеле и не в кладовой, и он медленно покачал головой.
– Тогда из-за чего?
– Думаю, из-за взаимного влечения.
Ее губы были все еще влажными после поцелуя. Он понятия не имел, что в ней было таким сексуально притягательным, но не мог оторвать от нее взгляда.
– Стало быть, – она повела плечом, – ты Шейн.
– Да, а ты?
– Дэни. Дэни… – она запнулась, – Питерсон.
– Питерсон.
– Верно.
«Питерсон». Тревожное чувство начало нарастать в нем, и оглаживавшие ее плечи руки вдруг замерли.
– Дочь Сандры?
– Да.
Вот это да! В фирму «Скай-Хай эйр» было вложено столько любви и пота, море пота. В первый неприбыльный год, по сути, в прошлом году, он, как и Броуди, и Ной, заложил все, что имел, на одном энтузиазме выкарабкиваясь из неопределенности.
Включая трастовый фонд Шейна.
Но и этого было недостаточно. Им нужны были связи. У семьи Шейна были связи, и Сандра Питерсон была одной из них. Она привела своих богатых друзей в «Скай-Хай», снабдив их множеством новых клиентов. А любимым занятием этих клиентов было распространение сплетен.
У всех, включая Сандру. Сколько раз Шейн слышал ее разговоры о дочери. Замечательная, всегда говорила Сандра о ней, но сумасшедшая.
– Не думал, что ты появишься здесь, сегодня.
– Я тоже не думала. – Дэни отняла руки от его груди. – И по твоему виду можно судить, насколько ты ошеломлен известием о том, кто я.
«Пожалуй, попробуем разобраться». Он оказался в кладовой с дочерью их самой влиятельной клиентки, притиснул ее к полкам, а его руки… о Господи!
Шейн уже собрался было принести извинения, но она вдруг рассмеялась и затрясла головой.
Теперь он понял, почему она показалась ему знакомой. Она была точной копией своей матери за минусом двадцати прожитых лет и четырех замужеств. Он только что целовался с дочерью своей самой ценной клиентки. С сумасшедшей дочерью своей самой ценной клиентки.