Перед рассветом
Шрифт:
Продемонстрировав великолепный удар в прыжке, Макс выбила пистолет из руки Кафельникова и в то же время, вывела его из равновесия. Используя свое преимущество, Макс ударила его снова и он повалился назад. Когда русский пытался подняться, она схватила его за отворот пальто левой рукой и нанесла сильный удар правой. Его глаза закрылись, и он обмяк. Теперь это был человек, висящий на пальто, зажатом в ее крошечном кулачке.
Бросив его на пол, Макс повернулась, чтобы увидеть борющихся Стерлинга и Сета. Они были так близко к краю площадки,
— Сет, — закричала она.
Подбежав к заграждению, Макс перегнулась через него и увидела Сета, цепляющегося за край парапета пальцами поврежденной руки. Его здоровая рука пыталась удержать портфель, за который уцепился Стерлинг. Бушующее ночное небо теперь, казалось, смеялось над ними. Магнат хныкал, его глаза были расширены от ужаса, а его власть была сейчас под большим сомнением.
Макс знала, что у нее есть только одна секунда.
Она обвязала веревку вокруг одной из стальных опор, затем спустила ее Сету, которому оставалось только отпустить стену и схватиться за нее. Стерлинг визжал, его захват ослабевал, но он продолжал из посдедних сил держаться за портфель.
— Я вытяну тебя! — пронзительно прокричала она сквозь ветер и дождь вниз, Сет кивнул — в данный момент это был единственный способ общения, и он напомнил о тренировках в Мантикоре.
А Стерлинг завопил:
— Быстрее, ради Бога, девочка — поторопись! Я заплачу тебе!
Прежде чем Макс успела что-то сделать, она почувствовала на себе чужие руки, и кто-то схватил ее и повалил с ног, отбрасывая ее в сторону, так же как дети, когда-то посещавшие Иглу, бросали на землю обертки от конфет.
Поворачиваясь на лету, Макс освободилась и выпрямилась, вслепую хватаясь за веревку и натягивая ее на себя, перебирая руками по веревке… … и в следующий момент она поняла, что висит высоко над улицей, и только отвороты пальто Кафельникова удерживают ее от падения. Ее ноги сталкивались с Сетом и Кафельниковым, висящими чуть ниже нее, а она изо всех сил цеплялась за русского, который теперь был прижат к ограде, и пытался удержаться, чтобы не перевалиться за нее. Он хватал ее за руки и пытался оторвать их от себя.
Кафельников прорычал:
— Ты несчастная сука!
Раскачиваясь и держась за его пальто, она ухмыльнулась тому, как дождь и ветер атакуют их обоих.
— Дежа вю, да, Михаил?
Теперь от изобразил ужасающую, садисткую белозубую усмешку, которая сверкнула сверху как кривая луна.
— Да, навевает милые воспоминания, например, устанение твоего драгоценного Китайского Клана…
Русский расстегивал пальто, так что он мог скинуть его и отправить Макс в полет!
Зафиксировав взгляд на Кафельникове, она отпустила один его лацкан, в темноте он не мог
— Это тебе за Фреску, — произнесла она со льдом в голосе.
Он уже наполовину расстегнул пальто.
— Кто это еще такой?
— Никто. Просто одна из твоих жертв…
И она дернула его за отворот и отправила русского за стену, перебросив через свою голову в темную дождливую ночь.
Кафельников орал всю дорогу вниз, и, используя преимущества своего улучшенного Мантикорой слуха, Макс не без удовлетворения смогла различить звук его приземления.
Она поднялась по веревке, перелезла через заграждение и приготовилась вытаскивать тех двоих. Сет оставался тихим, почти спокойным, а Стерлинг плакал, умолял, и в нем не осталась практически ничего из того, что она о нем знала… как будто бы дождь смыл все это.
За ее спиной трио лифтов звякнули в унисон.
Ее глаза опустились вниз в темноту, на раненного Сета: они знают, братья знают…
Лайдекер был здесь — он и его спецназовцы хлынут из лифтов в любойй момент!
Глядя вниз на Сета, она увидела как он медленно, но уверенно покачал головой. Он не сказал, но она почти что могла читать его мысли: он ранен и не может сбежать; и он не собирается возвращаться в Мантикору…
Было ли это одинокой слезой, сбежавшей по его лицу, думала она, или просто дождь?
— Прости, Макс, — было всё, что он сказал… …и отпустил верёвку.
Сет тихо падал, даря лучшую свою улыбку сестре, которая с тоской тянулась вниз к нему.
Джаред Стерлинг же напротив кричал и размахивал руками, словно Бог мог внезапно даровать ему умение летать; но Аллах, похоже, был в настроении пошутить, так как из-за всех усилий богатенького дурака крышка открылась и деньги дождём полились на парковку.
Макс отвернулась прежде чем оба мужчины достигли тротуара, сейчас способность улавливать малейшие звуки этой жестокой ночи совсем не радовала её.
Голос позади неё крикнул:
— Стоять!
Но это был не Лайдекер, всего-лишь один из членов ГБР.
— Не двигайся — покажи мне свои руки. Сейчас же, живо, сейчас!
При других обстоятельствах она бы улыбнулась, представляя лицо члена боевого отряда, когда она перепрыгнет через стену и исчезнет из виду, растворяясь в ночи.
Что она и сделала. ГБРовец не мог видеть, что она, держа конец верёвки, качнулась вперёд, потом обратно, через лишённое стёкол окно в ресторан, находящийся ниже.
Она приземлилась словно кошка, которой практически и была, голова кверху, настороже — у нее сейчас есть лишь секунды. Лайдекер пошлёт за ней своих людей, кого-то по лестнице, других на лифтах. Она подбежала и нажала вниз все три кнопки, надеясь хотя-бы притормозить группу преследователей и помчалась по лестнице.
Ее брат отдал жизнь, чтобы избежать лап Лайдекера; она рискнет своей, чтобы избежать той же участи, а скорбь подождёт.