Передовик маньячного труда
Шрифт:
– Причина проста, делать мне у вас нечего, к тому же в это время у меня пары в институте, которые я, пропускать не хотел и не собирался. Еще одна, нечего мне просто у вас делать, а если вашему начальству я так нужен. Пускай сам ко мне едет или присылает повестку.
– Хм, – смущенно хмыкнул лейтенант от моей резкой отповеди, хотя зря я, конечно, набросился на простого курьера. – Мне приказано передать вам письменный приказ явится сегодня в час дня в управление в кабинет сто шесть.
– Раз приказано, то передавайте, – вздохнул я.
Расписавшись в получении, я пронаблюдал как лейтенант
Убрав лист во внутренний карман, заглянув в машину и убавив подсос, а то мотор уже ревел, стал выкрикивать дочек. Последнее кстати изрядно забавляло жителей дома. Сейчас-то не понятно из-за зимней одежды, но летом когда я выхожу во двор и зову дочек, то неместные изрядно удивляются, ошарашенно наблюдая, как на мой зов вместо мальчишек бегут девочки, с обычными такими косичками и мы скрываемся в подъезде.
Усадив их на заднее сиденье, я вернулся в почти прогретый салон, стекла по крайней мере оттаяли и выехав со двора поехал по привычному маршруту, в садик где задержался на полчаса (а вы попробуйте раздеть трех детей и переодеть их в легкую одежду когда они постоянно вертятся), и на стоянку институте.
Закрыв машину, я пошел к огромному зданию университета. По пути меня догнал сокурсник.
С того момента как я влился в их группу, то держал дистанцию получив общее мнение умника и зубрилы. За два года я близко так ни с кем и не сошелся, общаясь с каждым нейтрально-холодно. Вот с теми с кем учился раньше (жаль, что их выпустили), я общался охотно.
– Привет, Игорь, – поздоровался Антон Павлович, хлопая меня по плечу.
– Привет, – спокойно ответил я.
– Что, сегодня как всегда до глубокой ночи учиться будешь?
– Сегодня вряд ли. Повестку получил.
– Ты же вроде отслужил?! Слух такой был.
– Это в КГБ вызывают, зачем-то.
Павловский почти сразу и как-то незаметно отстранился.
– А зачем вызывают? – осторожно спросил он, когда мы подошли к большим массивным дверям.
– Не знаю, сказал же. На первые две пары пойду. Потом отпрашиваться надо в деканате.
В последнее время после моих успехов в хирургии староста старалась, чтобы я влился в коллектив, а не был демонстративной одиночкой, некоторые ей помогали вроде этого Павловича. А мне этого было не надо, вот таким способом я еще больше отдалил их.
Раздевшись я до начал занятий сходил в деканат, где секретарь переписав с предписания данные с повестки в журнал, что мол не по своей прихоти отлучится собираюсь, да и сам я поспособствовал этим слухах. Секретарь пообещала передать мою просьбу уйти пораньше деканату. Обычно у нас, студентов-медиков, нужды отпрашиваться никогда не было – нужно, собираешься и идешь по своим делам. Вот только всегда требовалась отработка пропущенных занятий. И совершенно не имело значение, по болезни ли пропустил или по каким-то другим причинам – пропущенное занятие всегда отрабатывалось. Тут же я хотел сделать все по закону. Есть веская причина – предъяви. Пусть только попробует вызывающий
Мы оба были уверены, что он отпустит, по-другому и быть не могло.
Выйдя от секретаря в коридор, я направился в свою аудиторию, где будут идти занятия нашей группы.
В двенадцать сходив в студенческую столовую (разрешение от декана я все-таки получил), оделся, получив в гардеробе свою дубленку с шапкой, и вышел на улицу.
Там на стоянке прогрел машину и поехал в управление КГБ.
Там было все как прежне. Машину оставил на обочине, метрах в трехстах от грозного здания и пешочком дотопал до входа. Дежурный офицер, приветливо кивнув (мы были знакомы), взял у меня паспорт, оформил все в журнал, вернул документ и подтвердил, что мне требуется идти в сто шестую комнату. Где она находилась, я знал, часто заседал в сто четвертой, поэтому поднявшись на нужный этаж, прошел к комнате и постучал. Та оказалась закрытой.
Стульев рядом не было, пришлось тащить с другого места через два кабинета, где стояло пара свободных. Устроившись в расслабленной позе на стуле, закинул ногу на ногу, я сдвинул шапку на лоб и решил прикорнуть, пока не придет тот, кто меня вызывал.
Даже заснуть не успел, буквально через пять минут послышались тяжелые шаги и рядом кто-то остановился.
– Соколов? – услышал я.
Подняв шапку, я посмотрел на незнакомого такого крепкого и кряжистого мужчину, и кивнул.
– Да.
Погремев ключами тот велел:
– Проходи.
Пройдя в обычный такой служебный кабинет, расстегнул дублёнку и положил шапку на сгиб коленки, пригладив слегка отросшие волосы на голове. Надо будет к своему парикмахеру сходить, не люблю обросшим быть.
– Я вас слушаю? – сказал я, посмотрев на устраивающегося за столом мужчину.
Неизвестный оторвался от перекладывания бумаг и посмотрел на меня.
– Почему ты не пришел по первому вызову? – спросил он.
– У меня пары важные перед экзаменами были, времени бегать, куда-либо, из-за телефонных шутников не было.
– Допустим, – кивнул тот, потом взял два листа и толкнул их в моем направлении.
– Подписывай.
Взяв листы и не обратив на протянутое перо ни малейшего внимания я стал читать, что мне подсунули.
– Я это подписывать не буду, – толкнул я листы в обратное направление.
– Это приказ на временное твое возвращение на службу. Как это ты не будешь его подписывать? – изумился неизвестный.
– Очень просто. Не буду. Мало того приходит какой-то хмырь что мало того не представляется, подписать что-то требует, так еще и ТЫкает. Вот я и говорю, что подписывать ничего не буду.
– Приказ о твоем, временно возвращению уже действителен, подписал ты его или нет, – усмехнулся неизвестный.
– Меня это мало заботит. По закону я прав и чист. Это все? – деловито спросил я.
– Я могу идти?
– Нет, не можешь, – усмехнулся неизвестный.
Меня немного напрягала его торжествующая усмешка, но все равно я был само спокойствие, отчего тот заводился все больше и больше. К этому я и стремился, вдруг, что интересно скажет в порыве.
– Что так? Я задержан, арестован? Нет? Тогда всего хорошего, – встав, я направился к двери.