Передозировка
Шрифт:
Другую половину составляли узо и рецина.
— Ты не помнишь, что произошло?
— Нет. Помню только, как в реанимации мне светили фонариком в глаза.
— И какое последнее воспоминание?
— Как зашел в душевую. Сунул руку в карман за сигаретами. Думал перекурить по-быстрому.
— Перекурил?
Джордж пожал плечами.
— Зачем ты пошел в душевую?
— Наверное, чтобы принять душ.
— Зачем?
Джордж посмотрел
— Помыться?
— Ты испачкался?
Его глаза смотрели сквозь нее, словно он искал ответ в собственном мозгу.
Эмма заметила тот самый миг, когда Джордж вспомнил. Он отвел взгляд. И улыбнулся. И солгал.
— Не знаю. Разве?
— Ты сорвался с места посреди смены и никому ничего не сказал. Тебя нашли с иглой в руке и полным черепом крови. Что случилось?
— Понятия не имею. Наверное, не повезло. — Он улыбался, но смотрел настороженно.
— Это не простое невезение. Кто-то пытался от тебя избавиться?
— Да все были бы не против. Я же еще та заноза.
— Но убивать — это уже чересчур.
— Может, кто-то хотел, чтобы меня уволили?
Он мне не скажет.
— Джордж, так не пойдет. Ты мог бы спасти многие жизни, если бы все рассказал.
— Чьи жизни? Наркош? Хочешь знать, что я о них думаю?
— Они тоже люди. У них есть родители, мужья и семьи, которые страдают.
— Это их проблемы. Пусть родные и беспокоятся за них. А мне надо заботиться о своих. — Его взгляд скользнул по Мэри.
— Я сделаю для Мэри все, что смогу, — пообещала Эмма.
— Знаю. Но она не твоя забота, а моя.
— А если в следующий раз ты не проснешься? Что будет с Мэри и детьми?
— Верно подмечено, — кивнул он. — О себе я могу позаботиться, но оставлю тебе сообщение на случай, если все обернется совсем плохо.
— Как?
— Не знаю, Эмма. Придумаю. Прости. Каждому из нас приходится нести свой крест.
ГЛАВА 41
«Он прав, — думала Эмма по пути домой. — Каждому из нас приходится нести свой крест».
Тейлор осталась в Атланте.
— Мне здесь нравится, — заявила она. — Я нужна бабушке. Я останусь.
Эмма нисколько ей не поверила.
Чушь. Она никогда не жертвовала собой ни для кого. Тейлор что-то задумала.
Что еще хуже, дочь попросила Эмму открыть правду Виктору.
— Ты можешь ему сказать? Я просто не выдержу еще раз…
Эмма дождалась, когда они сядут в самолет.
— Тейлор не знает, кто отец ребенка.
— Как это?
— Она была на вечеринке. Очнулась и поняла, что ее изнасиловали.
Более тяжелого звука, чем болезненный всхлип Виктора, Эмма не слыхала. Голова опущена, глаза закрыты — он затаил в себе горе.
— И что дальше? — спросил он через некоторое время.
— Я пообещала помочь ей с абортом.
Виктор снова всхлипнул.
— Ей нужно сдать анализы, — добавила она. — ВИЧ, гепатит, сифилис, гонорея, бог знает что еще…
— Бог ничего не знает. Или ему плевать, — бросил Виктор. — Никакой бог не допустил бы такого. Полное дерьмо!
У Эммы навернулись слезы.
Я надеялась, Бог даст ему утешение. Вместо этого Виктор утратил веру. Ни один родитель не заслуживает такой боли.
За время работы ей приходилось сообщать дурные вести многим родителям. Всех и не вспомнишь.
В первый раз это был пухленький малыш. Он целую неделю чувствовал себя усталым. Ребенок выглядел хорошо. А вот его анализы — нет.
— Лейкемия, — сказал ее куратор. — Слишком высокие лейкоциты для обычной инфекции.
— Мы в этом уверены?
— Мы в неотложке. Мы никогда не уверены. Ни в чем. Разве что в смерти пациента. Да и то не всегда.
— Это как?
— Я как-то реанимировал пациента. Через полчаса сдался, констатировал смерть. А еще через час покойник ожил. Это принесло мне популярность. Теперь все хотят, чтобы в случае их смерти реанимацию проводил именно я. Думают, будут жить вечно. — Он пристально посмотрел ей в глаза. — Эмма, в неотложной помощи мы никогда ни в чем не уверены. Наше дело — управлять рисками. Какова вероятность, что жжение в груди означает сердечный приступ? Каков шанс, что лихорадка вызвана менингитом? Может ли онемение означать инсульт? Мы рассчитываем вероятности и принимаем риск на себя. Ты сумеешь с этим справиться? Если нет, то работа в неотложке не для тебя.
Эмма кивнула.
— Тебе придется научиться приносить дурные вести, — предупредил куратор. — Захочется убежать. Но убегать нельзя. Открой себя боли. Прими ее. Только так ты поможешь своим пациентам.
Эмма рассказала о лейкемии родителям малыша. Потом сидела вместе с ними, слушала их, обнимала. Они были убиты горем, но благодарны.
Потом она пошла в туалет и расплакалась.
Это было давным-давно, когда жизнь еще не закалила ее.
Она взяла Виктора за руку.
Поплачу потом.
ГЛАВА 42
Пора звонить Загаряну, решила Эмма. Джордж не заговорит. Очередная катастрофа — новая передозировка, новое изнасилование или новая попытка заставить Джорджа замолчать — лишь вопрос времени. В следующий раз ему может и не повезти. Она со смесью злости и восхищения подумала о его преданности Мэри. Жаль, меня никто так не любит.
Загарян ответил на третьем гудке.
— Давайте встретимся. Вы сейчас дома?
— Еду туда.
— Буду у вас через полчаса.