Перегрузка
Шрифт:
Мысли Нима опять вернулись к безмятежности Руфи; она ярче всего отразилась на картине. Ему бы немного этой безмятежности сейчас, подумал он. Ему хотелось поговорить с Руфью о Бенджи и бар митцва. Это ведь очень важно, поскольку обряд религиозного совершеннолетия мальчики-иудеи проходят в тринадцать лет и один день, после чего они считаются взрослыми. Черт подери! Куда она могла отправиться на две недели, с каким мужчиной? Ним был уверен, что Нойбергеры что-то знают. В крайнем случае им наверняка известно, где с ней встретиться:
Ним слишком хорошо знал свою жену, чтобы поверить, что она
Он выпил вторую порцию виски с содовой, еще побродил по дому, вернулся к телефону и набрал домашний номер Гарри Лондона. Они не разговаривали целую неделю, что теперь редко с ними случалось.
Когда Лондон поднял трубку, Ним спросил:
— Хочешь приехать ко мне и немного выпить?
— Извини, Ним, мне хочется, но я не могу. Договорился кое с кем пообедать. Скоро ухожу. Ты слышал о последнем взрыве?
— Нет. Когда?
— Час назад.
— Кто-нибудь пострадал?
— На этот раз никто, но это единственная хорошая новость. Две мощные бомбы были установлены на пригородной подстанции “ГСП энд Л”, рассказал Гарри Лондон. В результате взрыва больше шести тысяч домов в этом районе лишились электроэнергии. Передвижные трансформаторы, смонтированные на грузовиках, немедленно отправили к месту аварии, но маловероятно, что электроэнергия начнет подаваться в полном объеме до завтра.
— Эти сумасшедшие становятся ловкими, — сказал Лондон. — Они узнают, где мы наиболее уязвимы и куда засунуть свои шутихи, чтобы нанести самый большой ущерб.
— Уже известно, та ли это группа?
— Да. “Друзья свободы”. Они позвонили в программу “Новости” пятого канала прямо перед взрывом и сказали, где он произойдет. Но было слишком поздно что-то предпринимать. Итак, одиннадцать взрывов за два месяца. Я подсчитал.
Ним знал, что, хотя Лондон не был непосредственным участником расследования, у него были свои каналы информации. Он спросил:
— Полиция или ФБР чего-нибудь добились?
— Полный нуль. Я же сказал, те, кто это делает, становятся более ловкими, и это правда. Они наверняка изучают цель, прежде чем нанести удар, затем решают, где они могут, входя и выходя, остаться незамеченными и как причинить наибольший ущерб. Эта шайка, “Друзья свободы”, знает так же, как и мы, что нам пришлось бы использовать армию, чтобы держать под контролем все.
— И не было никаких следов?
— Опять нуль. Помнишь, что я говорил раньше? Если полиция раскроет это дело, то только по счастливой случайности или если кто-то совершит промашку. Ним, это совсем не то, что по телевизору или в романах, где все преступления всегда раскрываются. В действительности полиции это часто не удается.
— Я знаю, — сказал Ним, немного раздраженный тем, что Лондон опять начал говорить назидательным тоном.
— Но есть забавная деталь, — задумчиво сказал руководитель отдела охраны собственности.
— Что это?
— Некоторое время взрывов было меньше, они почти прекратились. Потом неожиданно резко возобновились. Похоже на то, что у тех, кто это делает, появился новый источник взрывчатки или денег, или то и другое.
— Что нового с кражей энергии? — Ним переменил тему.
— Не слишком много, черт возьми. Мы, конечно, стараемся и ловим всякую мелюзгу. Подадим в суд пару дюжин новых дел о поломке счетчиков и краже электроэнергии. Это все равно что затыкать сотню пробоин, когда знаешь, что их на десять тысяч больше. А где люди и время, чтобы найти их?
— Как насчет большого административного здания?
— Торговля земельными участками “Зако”. Мы по-прежнему ведем там наблюдение. До сих пор — ничего. Я думаю, мы попали в полосу неудач. — Гарри Лондон говорил расстроенным голосом, это было на него не похоже. “Может быть, его собственное дурное настроение оказалось заразным”, — подумал Ним после того, как попрощался и повесил трубку.
Ему по-прежнему было неспокойно одному в пустом доме. Итак, кому еще он мог позвонить?
Он подумал об Ардит, но затем отказался от этой идеи. Ним еще не был готов — и может, никогда не будет — выслушивать религиозные проповеди Ардит Тэлбот. Но мысль об Ардит напомнила ему об Уолли, к которому Ним недавно два раза ходил в больницу. Уолли был сейчас вне опасности и уже прошел курс интенсивного лечения, но впереди его ждали месяцы, а может быть, и годы малоприятных и болезненных пластических операций. Неудивительно, что у Уолли было плохое настроение. Они не говорили о его сексуальной неполноценности.
Вспомнив об Уолли, Ним с чувством некоторой вины подумал о том, что с ним-то в этом отношении все в порядке. Не позвонить ли ему одной из знакомых? Кое-кого он не видел несколько месяцев, но они, вероятно, согласятся немного выпить, пообедать где-нибудь поздно вечером, ну и все остальное. Если он сделает над собой усилие, ему не придется коротать ночь одному.
И все же ему не хотелось утруждать себя.
Карен Слоун? Нет. Ему с ней очень хорошо, но сейчас у него было неподходящее настроение.
Тогда работа? На его столе в здании главного управления компании “ГСП энд Л” накопилась куча бумаг. Если он поедет туда сейчас, эта ночь не будет первой, проведенной на работе. Если воспользоваться ночной тишиной, можно сделать больше, чем в дневное время. Не исключено, что придет какая-нибудь неплохая мысль. Слушания по проекту “Тунипа” уже отнимали у Нима почти все его время, и, значит, обычную рабочую нагрузку нужно было как-то подогнать под новый график.
Но нет, это тоже не годится, о какой писанине в таком настроении может идти речь! Как насчет такой работы, которая заняла бы его ум?
Что бы он мог сделать, чтобы подготовиться к своему первому выступлению в понедельник в качестве свидетеля?
Его уже тщательно проинструктировали. Но нужно всегда быть готовым к неожиданностям.
Внезапно ему в голову пришла идея. Она возникла ниоткуда, словно кусок хлеба из тостера. Уголь!
Тунипа — это уголь. Без угля, который будет доставляться в Калифорнию из штата Юта, никакой электростанции в Тунипа не может быть. И все же, хотя Ним обладал обширными техническими знаниями об угле, практический его опыт был ограниченным и по очень простой причине: до сих пор в Калифорнии не было угольных электростанций, Тунипа станет первой в истории штата.