Перехитрить Судьбу
Шрифт:
– И как же?
– заинтересовался Пума.
– Вообще мне нужно ее осмотреть. Есть много вариантов, как вывести ее из шокового состояния. Но интересно, что придумал ты.
– Думаю привести ее к тебе и сказать, что ты умираешь. Она привязана к тебе, поэтому если ты хорошо разыграешь свою роль, то Кэйтейра почти наверняка придет в себя. Лечим подобное подобным.
– Вариант. Не слишком мягкий, но все же... Только так ли я ей дорог?
– грустно улыбнулся Пума.
– Впрочем, чем не возможность узнать это на деле? Давай попробуем. Мне пока не так уж сложно будет разыграть умирающего.
– Сейчас начнем?
– спросил Тигр.
– А чего тянуть?
–
Морэйн зашел в комнату Кэйрейры. Благо, она была недалеко. Девушка все так же безучастно смотрела в окно. Тигр изобразил на лице крайнюю скорбь и обратился к Рыси.
– Кэй, у меня плохая новость. Не знаю, слышишь ли ты меня...
– вгляделся в лицо девушки - ни малейшей тени эмоций.
– Стрела, которой ранили Пуму, оказалась отравленной. Он зовет тебя... попрощаться, - опять никакой реакции.
– Ты пойдешь?
– в ответ тишина.
Тигр взял Кэйтейру за руку и повел к Пуме.
– Садись, - Морэйн заставил Рысь сесть на стул рядом с постелью раненого. Девушка послушно присела.
– Я оставлю вас наедине. Тигр вышел.
– Кэй...
– Пуме даже не приходилось прилагать особых усилий, чтобы голос звучал слабо и хрипло. Он взял ее за руку. Посмотрел ей в глаза. Рысь сидела и была похожа на сломанную куклу. Она даже не смотрела на него. Как всегда... Как все это время. Пума постарался отогнать от себя грустные мысли. Он уже давно простился с Кэйтерой, сам сказал ей, что больше не будет унижаться и выпрашивать ее внимание, а теперь все приходится начинать заново. Но самое обидное, что это вовсе не похоже на игру. Он действительно хочет быть с этой девушкой, хочет, чтобы она улыбалась ему, хочет хоть что-то значить в ее жизни... Только все это впустую. Повезло же полюбить фарфоровую куклу! Впрочем, что теперь говорить? Раной больше, раной меньше - какая разница? Главное, чтобы она пришла в себя.
– Кэй... я скоро уйду... Кэй...
– через силу заставил себя дотронуться до ее руки, - Я хотел попрощаться с тобой...
– Пума еле удержаться, чтобы не вздрогнуть, когда рука Рыси слабо дрогнула в его ладони.
– Я любил тебя... всегда... Хочу... чтоб ты знала...
– он судорожно сглотнул. Умирающий, или нет, а от волнения горло пересохло.
– В моей жизни была только ты... Кэй... Знаешь... Мне опять страшно умирать... Глупо, да? Пожалуйста, скажи что-нибудь на прощание...
– Пума пригляделся, ему показалось, что губы Рыси слегка дрогнули. Он закашлялся. По ощущениям в горле словно терновник застрял. Хотелось пить. Попытался дотянуться до стакана с водой. Видимо, перестарался, потому что плечо, внезапно, словно пламенем заполыхало. Сжал зубы, чтобы не закричать. По краю сознания скользнула мысль, что игра в умирающего такими темпами может скоро стать реальностью. Все-таки не сдержался и застонал. И в этот момент:
– Нилькар...
– Рысь тихо произнесла давным-давно забытое имя. Ее взгляд стал куда более осмысленным. Девушка взяла стакан с водой и протянула его Пуме. Тот сделал несколько глотков. Дышать стало легче.
– Спасибо...
Пума увидел перед собой зеленые глаза Рыси. Они были так близко, что у него перехватило дыхание.
– Я...
– девушка слегка покраснела и замолчала.- Ниль...
– ее губы легко коснулись губ Пумы.
– Ты только держись, только останься. Я все исправлю. Все-все... Ты очень нужен мне.
По щеке Рыси скользнула слеза. Девушка небрежно ее смахнула, словно стыдясь. Совсем некстати в горле у Пумы опять запершило. Он изо всех сил пытался сдержать рвущийся наружу кашель, но получалось плохо. Наверное, со стороны это выглядело как настоящая агония, потому что Кэйтейра испуганно вскрикнула и, вскочив со стула, распахнула дверь:
– Леопардик!
– закричала она что есть силы.
Рингевен, которая буквально несколько минут назад прилегла вздремнуть, вскочила, словно ужаленная. Голова отказывалась что-то понимать. Вроде, голос принадлежал Рыси, хотя, когда это она пришла в себя и почему никто об этом не знал? Может, что-то с Пумой случилось? Леопардик набросила на себя первое, что попалось под руку - это была рубашка Волка и, плюнув на приличия, рванула по коридору выяснять, кто же ее звал.
Увидев открытую дверь в комнату Пумы и выглядывающую оттуда Рысь, Рингевен на мгновенье остановилась.
– Рин, он умирает, сделай же что-нибудь!
– набросилась на ошеломленную девушку Кэйтейра.
Леопардик вбежала в комнату и увидела кашляющего Пуму. Выглядел он не самым лучшим образом. Однако проделав все необходимые манипуляции, девушка поняла, что пациенту совершенно ничего не грозит. Подала симулянту стакан воды, повернулась к Рыси:
– Ну и зачем было так кричать?
– спросила она.
– Что, сама не могла ему воды дать?
– Рингевен была в курсе планов Тигра, а потому решила сделать вид, что возвращение Кэйтейры ее ничуть не удивляет.
– Он умирал!
– Вечно ты краски сгущаешь, - фыркнула Рин.
– Отставить панику. Никто не умирает. Он, конечно, сейчас не в лучшей форме, но жить будет, обещаю.
– Стрела же была отравлена!!!
– оторопела Рысь.
– Была. Только теперь уже все нормально. Он поправляется. А теперь, если не возражаешь, я пойду спать. И уж если тебя так заботит состояние моего пациента, то вполне можешь за ним поухаживать, пока я отдыхаю.
– Эй, пациент!
– сказала она, обращаясь уже к Пуме.
– Хватит пялится на мои ноги, у Рыси они ничуть не хуже.
Сказав это, Леопардик ушла, а Кэйтейра повернулась к виновнику переполоха.
– Какого...
– начала она.
– Хватит, Кэй, - прервал ее Пума.
– Не нужно говорить то, о чем будешь потом жалеть. Я люблю тебя, а ты... наверное ты все же сможешь полюбить меня, правда?
– Ты такой дурак, Нилькар...
– прошептала Рысь, присаживаясь на стул рядом с кроватью.
Когда Тим спустился вниз, сорванцы уже вовсю уминали многочисленные яства, которыми был густо уставлен стол. Тарелка с аппетитными оладьями стояла немного поодаль. Тим сел на свободный стул и притянул к себе угощение, а также кружку с горячим ароматным напитком из молодых листьев земляники, затем с наслаждением схватил оладушек, и, не церемонясь, откусил от него большой кусок. Нет, выдержка у него все же оказалась на высоте. Он ухитрился даже не подать вида, что лакомство пересолено и переперчено сверх всякой меры. Не обращая внимания на заинтересованные взгляды "юных отравителей", Тим проглотил оладий и запил его земляничным варом. Про себя порадовался, что прохиндеи не додумались подсыпать еще чего-нибудь ему в питье.
– Вкусно!
– заявил, он.
– Просто обожаю это блюдо, а здесь его даже немножко поперчили - просто прелесть! Хотите попробовать?
– разрезал еще один оладий и протянул Элану и Рою по половинке.
Пакостники попытались отказаться, но не тут-то было. Тим заявил, что они могут все не есть, но попробовать просто обязаны. И если они этого не сделают, то он на них сильно обидится. Пришлось братьям все-таки взять "угощение". Как они ни старались, а сдержать гримасы не удалось. Мужественно съев "дело рук своих", бедокуры насупились и разобиделись.