Переходя все границы
Шрифт:
Наконец, стиснув зубы, она посмотрела на мужа.
— Мне ужасно не хочется прерывать твое столь приятное занятие, Тревор, — приторно-слащавым голосом произнесла она, — но, как мне кажется, тебе бы следовало встать и помочь мне.
— В любое другое время, Кайла, но не…
— Забудь, черт тебя разбери! — закричала она. — Сама справлюсь.
Терпение его лопнуло, и он поднялся из ванной, рассерженный и…
Обнаженный.
Шлепая босыми ногами по деревянному настилу и оставляя за собой мокрые лужицы, он подошел
Бросив сумки на кухонный стол и прикрыв ладонью пах, он развернулся и воззрился на жену. Лицо его красноречивее всяких слов говорило: «Вы сами на это напросились, леди!»
Раздосадованная на себя за то, что устроила сцену, и на Тревора за то, что позволил ей это, Кайла со всех ног бросилась в спальню, хлопнув дверью с такой силой, что сотрясся весь дом.
— Я все еще в немилости?
В комнате, затемненной жалюзи на окнах, сгущались фиолетовые сумерки. Кайла лежала на боку, подтянув колени к груди. Она долго плакала, потом, успокоившись, приняла душ и облачилась в ночную сорочку. До талии она была укрыта одеялом, а сложенные вместе ладони она подложила себе под щеку.
При звуке голоса Тревора она слегка приподняла голову. Он стоял возле едва приоткрытой двери, словно опасаясь, что она может запустить чем-нибудь в его голову, если он посмеет сделать хоть шаг вперед.
— Нет. Прости меня.
Тревор вошел в спальню. Он был одет лишь в короткие шорты, и Кайла зажмурилась, прежде чем снова опустить голову на подушку. Она слишком хорошо помнила, какое ошеломляющее впечатление производит его обнаженное мокрое тело, когда солнечные лучи, пробивающиеся сквозь листву деревьев, играют в покрывающих его грудь волосах. Она воскресила в памяти упругие мышцы его живота, его длинные ноги и внушительных размеров мужское достоинство, окруженное гнездом темных волос.
Кайла заливалась горячими слезами сожаления — сожаления оттого, что ей открылась его притягательная нагота. Несмотря на все прилагаемые ею усилия, она все равно продолжала желать этого мужчину и горько раскаивалась, что отвергала его столь долгое время.
Сейчас она почувствовала, как просел матрас, когда Тревор лег позади нее и обнял со спины. Пальцы его вплелись ей в волосы, затем он нежно провел ладонью по ее щеке, убирая упавшие прядки. Его действия приносили облегчение.
— Тяжелый день? — Его теплое дыхание мягко омывало ее ухо.
— Хуже не бывает.
Он тихонько рассмеялся.
— В таком случае, полагаю, ты просто не была готова увидеть своего сына, загримированного как для участия в представлении.
«В действительности я не была готова увидеть тебя встающим из ванны, словно мужская версия богини Венеры, рожденной пеной», — подумала Кайла.
— Прости, что вспылила. Столько всего навалилось сразу.
Теперь Тревор, опираясь на локоть, склонился к жене, задумчиво скользя указательным пальцем по ее щеке.
— Надеюсь, ты понимаешь, почему я не выпрыгнул с готовностью из ванны, чтобы помочь тебе с сумками.
— Да.
— Я просто не ожидал, что ты вернешься домой так рано, в противном случае я бы давно выкупал Аарона и убрал бы беспорядок.
— Ты ни в чем не виноват, Тревор. Ни в чем. Это только моя вина. — Она вздохнула. — Мне нехорошо и…
— Что случилось? — Кайла спиной почувствовала, как мгновенно напряглось его тело.
— Ничего.
— Но что-то же происходит. Ты больна? Скажи мне.
Она покачала головой и воззрилась на мужа особым говорящим взглядом.
— Ах, это, — разочарованно протянул он.
— Да, это. — Она поерзала, занимая более удобное положение.
— Когда?
— Обнаружила, когда приехала домой. Следовало бы догадаться, раз я шипела, как гадюка.
— Ты прощена. — Он осторожно положил руку ей на талию. — Тебе… больно?
— Немного.
— Ты приняла лекарство?
— Да. Пару таблеток аспирина.
— Это поможет?
— Наверное.
— Но не точно?
— Нет. Просто нужно время. И все пройдет.
— Понимаю.
Тревор медленно стянул с Кайлы одеяло. Ее ночная сорочка была короткая и на тоненьких бретельках. Она была изготовлена из тончайшего белого материала, напоминающего Тревору изящные батистовые платочки. По подолу имелся вышитый цветочный мотив. Через сорочку проступали очертания белых трусиков. В таком наряде Кайла выглядела беззащитной девственницей, и Тревор почувствовал, как твердеет его плоть.
Он снова коснулся ее талии. Кайла оставалась неподвижной. Руки его скользнули вниз, постепенно перемещаясь вперед, очень медленно, чтобы дать ей время запротестовать. Она этого не сделала, и он нежно обнял нижнюю часть ее живота.
— Здесь?
— Да.
Он стал гладить ее живот кругообразными движениями.
— Так лучше?
Она кивнула.
— Бедная крошка. — Он нежно чмокнул ее в висок.
Кайла вздохнула, глаза ее сонно закатились.
— Тревор?
— Да?
— Ты раньше когда-нибудь жил с женщиной?
Руки его мгновенно замерли, так что она могла почти физически ощутить его колебание.
— Нет. Почему ты спрашиваешь?
— Что тебе известно об этом периоде?
— Только то, что я безмерно счастлив не мучиться этим каждый месяц.
Не открывая глаз, она улыбнулась:
— Типично мужской ответ.
В действительности Кайла не собиралась менять положение ног. Но под гипнотическим воздействием массажа внизу живота ноги ее задвигались сами собой, распрямились, чтобы предоставить Тревору лучший доступ к больному месту.