Переиграть войну! Пенталогия
Шрифт:
– Ну, вы, господин поручик, и развоевались, право слово… – развел руками командир. – А насчет минирования я пошутил. И помоложе найдутся.
– А вы насчет возраста не начинайте, гос… товарищ полковник! Чекист ваш, – в третьем лице упомянул Акимыч Бродягу, – не сильно моложе меня, раба Божьего будет, а по лесам как молодой скачет. Знать не от хорошей жизни… Так что и я сгожусь…
Тут я заметил, что так и стою у входной двери, увлеченный разговором.
– Вы нам на вашем месте нужнее! – отрезал командир. – С транспортом
Акимыч (хотя правильнее было бы сказать – поручик Соломин, так изменился за несколько минут староста!) замялся. Потом прочистил горло:
– Гхм, только три подводы готовы. Больше не успели, товарищ полковник.
– Это сколько на них зерна влезет? Тонна? Больше?
– Пудов по сорок на каждую, – ответил староста
– Это почти две тонны, товарищ командир, – быстро сосчитал я в уме.
– Ну, еще тоннудругую в грузовик… А сколько в зернохранилище всего?
– Точно не скажу, но центнеров шестьдесятсемьдесят должно быть, если не растащили.
– Ну и не будем жадничать. Вам сколько времени нужно, чтобы транспорт подготовить?
– Так ведь ночь уже на дворе… – начал было Соломин.
– Стало быть, до утра отложим? Так?
– Полчаса, товарищ полковник! Через полчаса все будет готово!
Внезапно в наушнике у меня зашипели помехи, и искаженный голос Трошина произнес:
– … ас гости.
– Внимание! К нам, похоже, немцы едут! – громко прервал я говоривших, и тут же Трошину: – Бухгалтер, Арт в канале! Подробности давай! И тангенту вначале нажимай, а потом говори!
После небольшой паузы в наушнике раздалось:
– Здесь Трошин. На южной дороге – две или три машины. Двигаются в нашем направлении. Как понял? Прием.
– Понял тебя хорошо. Точно к нам?
– Едут от леса, пока непонятно, свернут на хутор или нет…
– Понял тебя. Наблюдай.
Я быстро пересказал полученное сообщение командирам.
– Черт! Как не вовремя! – выругался Фермер. – Сколько там народу может быть?
– Может, пять человек, а может – и взвод, – немедленно ответил я.
– Да, как только узнать – сколько их там? Капитан, – обратился командир к Бродяге, – «глушак» у тебя с собой?
Тот кивнул. Командир же на пару секунд задумался.
– Командир, а может, тишком уйдем? – спросил я.
– А как он, – кивок в сторону старосты, – будет объяснять, откуда у него на дворе интендантская машина взялась?
– Тоха, спроси – сколько до противника?
Я выполнил приказание и запросил Трошина.
– Семьсот, может, шестьсот метров, – ответил Слава.
– Степан Акимович, нам потребуется ваша помощь.
– Слушаюсь, господин полковник!
– Как только мы уедем, будьте готовы рассказывать противнику, что это давешний интендант уехал. Куда да зачем – это вам неведомо. Ясно?
– Антон, – обратился Саня ко мне, – ты с ребятами прикрываешь наш отход. Но не высовывайтесь. Нам важнее сейчас скрытность,
Уже в дверях Бродяга, все это время чтото негромко говоривший Соломину, достал из нагрудного кармана какойто сложенный вчетверо листок бумаги и протянул его старосте.
На улице командир сразу сел в легковушку, а Бродяга оседлал мотоцикл. Пара секунд – и они практически синхронно запустили движки и выехали со двора. Я же связался с Трошиным:
– Бухгалтер, Арт в канале! Бугры отчалили, мы – прикрываем. Сиди спокойно и не высовывайся! Да, а где ты сейчас находишься?
– Арт, здесь Бухгалтер. Не понял тебя. Я у второго большого сарая к югу от дома.
«Да, Славу надо еще подучить, как кодировать переговоры по радио…» – и с этой мыслью я перелез через забор.
* * *
Ночные гости подъехали к дому старосты только минут через пятнадцать, когда командиры наши уже почти доехали до леса, а я уже встретился с Трошиным и Кудряшовым, и мы втроем уютно расположились вокруг объекта. Время уже было к полуночи, так что заметить нас, лежавших в высокой траве в тени хозяйственных построек метрах в двадцатитридцати от забора, без прибора ночного видения было проблематично. Немцы приехали на двух грузовиках, но во двор заезжать не стали, остановившись на единственной короткой улице хутора. Несколько человек вылезли из машин и требовательно постучали в ворота Акимыча. За те несколько минут, что отделяли наш уход от прибытия немцев, хитрый староста не только запер ворота, но и успел вернуться в дом. Чтото ворча себе под нос, он подошел к воротам и громко спросил:
– Кто там?
Негромкий ответ на немецком я не разобрал. Затем у ворот на несколько десятков секунд зажегся фонарик – очевидно, немцы проверяли у Акимыча документы. Потом послышался шум открываемых створок.
«Ага, на постой определились!» – догадался я. Изза темноты определить точное количество приехавших было сложно, но, судя по голосам и шуму, было их около десятка.
Возня на подворье продолжалась около четверти часа, наконец, выставив двух часовых и отправив старосту в погреб за едой, немцы несколько угомонились. Из открытого окна избы доносились голоса, бряканье кухонной утвари и посуды. Изредка – раскаты смеха.
Акимыч возился с замком на двери одного из сараев метрах в пятнадцати от того места, где я лежал. Вдруг сквозь приглушенные матюки и ворчание я разобрал, что староста обращается ко мне:
– Сержант, а сержант… Ты здесь? Семеро их… Семеро… Я в сараюшке спать лягу. Прогнали, ироды! Мать их за ногу и об забор!
– Тссс, Акимыч, здесь мы… – тихо, так, чтобы не слышали часовые, успокоил я его. – Ты в этом сарае спать будешь? Если да, то потерпи немного – через несколько минут поговорим, – и я пополз в темноту.