Переиграть войну! Пенталогия
Шрифт:
Я проследил за ним взглядом и заметил, что он исчезает на чердаке соседнего с этим дома. Нет, проложили его аккуратно – с первого взгляда не заметишь, но, очевидно, ветер сдул его с крыши, да и я специально всматривался, так что заметил раскачивающийся на вису отрезок.
«Приплыли!» – было первой мыслью. На несколько мгновений я впал в ступор, так как первым позывом было метнуться куданибудь в укрытие, вторым – выручать Дымова, а третьим было осознание того, что уйти просто так нам не дадут.
Но первый порыв прошел, и я начал думать более позитивно, благо коекакие домашние заготовки у нас были.
Ленивой, даже можно сказать нарочито ленивой, походкой я направился
– О, Антон, смотри, здесь тоже детей не было, – начал Зельц.
– Тихо, не шебуршись! – прервал я его. – В деревне – немцы. Я наблюдательный пункт с телефоном засек. Думаю, минут через десятьпятнадцать нас брать будут.
Леша остолбенел на мгновение, затем рванулся к выходу. Я еле успел поймать его за локоть:
– Поздняк метаться – к лесу нам просто так уйти не дадут. Я думаю – там засада! – отрывисто бросил я ему. – Спрячь свое удостоверение гденибудь здесь в доме… – и я, нагнувшись, вытащил изза голенища сапога сверток с заготовленой «липой».
Так получилось, что аусвайсы полицаев, убитых нами в той деревне, где мы забрали Лидию, были без фотографий, и Бродяга во время пребывания на МТС немного поработал над ними, так что сейчас у меня был документ на имя Захара Стополова 1908 года рождения, сотрудника местной вспомогательной полиции. Был сей документ выдан комендатурой Логойска две недели назад.
Дымов же стал Лександром Пройтой, восемнадцатого года рождения, и тоже – сотрудником вспомогательной полиции.
– Так. Леша, повязку пока не доставай, и… – я на секунду задумался, оглядывая комнату, – как документы спрячешь, ходики со стены сними, – и я показал на настенные часы с боем.
– Ээ… – Дымов на некоторое время потерял дар речи.
– Ну, должно же быть какоето оправдание, почему мы оказались так далеко от родных мест. Так хоть сразу в расход не пустят… А там выкрутимся. Ну, чего застыл?! – прикрикнул я на него.
– Есть! – Алексей, похоже, пришел в себя.
– И говор свой интеллигентный изврати какнибудь, я тебя прошу, – добавил я.
…Когда мы вышли из дома, нагруженные двумя мешками с небогатым скарбом, нас уже поджидали. Стоило мне сделать несколько шагов, как изза забора раздалась команда:
– Halt! H"ande hoch! [89]
Я послушно выронил мешок и потянул руки вверх. Скосив глаза, я увидел двух солдат, держащих нас на прицеле.
– Nicht schiessen… – как можно жалостливее попросил я. – Wir sind von der Hilfspolizei! [90] – добавил я, безбожно коверкая немецкие слова.
89
Стоять! Руки вверх! ( нем.)
90
Не стреляйте! Мы из вспомогательной полиции! ( нем.)
Вдалеке послышался шум мотора. «А вот и начальство гадское приехало!» – подумал я и покосился на Дымова.
– Kopf nicht umdrehen! [91] – раздалось изза забора, и мне пришлось замереть.
Наконец в клубах пыли показалась открытая легковая машина военного образца, а за ней – грузовик, все тот же вездесущий «Блиц». «Недоджип» остановился, и с переднего места выбрался немец. «Ого, вот это горилла!» – в этом эсэсовце было под два метра росту и сильно больше центнера – весу.
91
Не
Вылезший вслед за ним офицер казался подростком, хотя на все сто соответствовал «арийскому стандарту» – атлетичный блондин, выше меня сантиметров на пятьсемь. Оба были одеты в камуфлированные мелкими пятнышками парки. В открытом вороте офицера я увидел петлицу с тремя «кубиками». «Унтерштурмфюрер – поармейски лейтенант», – вспомнил я.
Однако первыми в ворота вошли два выбравшихся из грузовика автоматчика и немедленно взяли нас с Зельцем на прицел, причем встали ребятишки весьма грамотно – так, чтобы фрицы за забором не попали на директрису.
– Wer seid ihr? [92] – лениво спросил «зазаборных» старший эсэсовец, остановившись метрах в трех от нас.
– Sie behaupten, dass sie von der Hilfspolizei sind [93] , – ответил тот, что скомандовал мне поднять руки.
– Es ist interessant, – протянул офицер и сделал жест какомуто гражданскому, стоявшему у него за спиной. – Habt ihr die Papiere?
– Документы у вас есть? Кто вы? Шпионы? Комиссары? – голос переводчика был резким и неприятным.
92
Кто они? ( нем.)
93
Говорят – из вспомогательной полиции ( нем.).
– Да… то есть нет, господин начальник. – я постарался сыграть смятение. – Туточки они – в кармане, – и я пальцем показал на нагрудный карман пиджака.
Эсэсовец выслушал перевод, брезгливо скривился и скомандовал:
– Brunner, pr"ufe sie mal durch! [94]
Изза его спины вышел еще один эсэсовец, с одним «кубиком» и полоской в петлице, одетый в обычную серую форму, и приблизился к нам с Дымовым. Первым делом он вытащил из моего кармана аусвайс и, сделав несколько шагов, отдал его офицеру. Затем он повторил ту же операцию с Зельцем. Я думал, что после предъявления документов немцы расслабятся, но автоматчики продолжали держать нас на прицеле, да и «зазаборные» – тоже. А с учетом того, что из грузовика вылезло никак не меньше десятка вражеских солдат – рыпаться пока было рановато.
94
Брюннер, проверь их! ( нем.)
Унтерштурмфюрер развернул наши бумаги и стал придирчиво их рассматривать, затем чтото негромко спросил у переводчика:
– Как вы оказались в этом районе? – перевел он вопрос.
– Так это… – я изобразил смущение, – тут нам сказалы деревенек пустых много. Ну, мы и решылы вещичек какихнито собрать… – и я кивнул на наши мешки.
Переводчик разразился длинной фразой понемецки, я же прислушивался, стараясь уловить знакомые слова. «Так, «мarodeurs» – это и без перевода понятно.
По знаку офицера тот же самый немец, что забрал наши документы, подошел к моему мешку и, распустив завязки, стал копаться в нем. «Нуну, исследуй, много ты там найдешь», – подумал я, но виду не подал, продолжая стоять с дебильногрустным выражением на лице.