Перекрестки сумерек (др. изд.)

Джордан Роберт

Покачивая головой, сестра-тарабонка вновь начала смотреть на Джахара. Стражи других сестер не очень интересовали ее, по крайней мере не настолько, как ее собственный.

— Аша'маны тоже оплакивали его, как это делают Стражи. Я думала, может, Джахар и Дамер просто следуют примеру остальных, но Джахар сказал мне, что у них тоже так принято. Я не стала вмешиваться, разумеется, но видела, как они пьют в память Стража Дайгиан, юного Эбена. Они не произносили его имени, но каждый выпил за него по полной чаше вина. Бассан и Нетан, оба знают, что могут умереть в любой день, и принимают это. Джахар ждетсмерти; каждый день он ждет ее. Для него каждый час — почти наверняка последний.

Кадсуане с трудом удержалась от того,

чтобы не воззриться на нее. Мериса нечасто говорила так много. Ее лицо было спокойным, голос — ровным, но что-то волновало ее.

— Я слышала, что ты практикуешься с ним в соединении в круг, — сказала Кадсуане деликатно, глядя вниз, во дворик. Когда говоришь с сестрой о ее Страже, необходимо делать это деликатно. Это было одной из причин, по которым она хмурясь смотрела вниз. — Тебе еще не удалось понять, получилось ли что-нибудь у мальчишки ал'Тора в Шадар Логоте? Действительно ли ему удалось очистить мужскую половину Источника?

Кореле тоже упражнялась в соединении в круг с Дамером, но Желтая сестра была столь сосредоточена на своих тщетных попытках понять, как делать с помощью саидарто, что он делал с помощью саидин,что не заметила бы, даже если бы порча Темного застряла у нее в глотке. Какая жалость, что сама она не получила шаль на пятьдесят лет позже, чем это случилось, иначе могла бы соединиться узами с одним из мужчин и ей не пришлось бы спрашивать. Но эти пятьдесят лет означали бы, что Норла умерла бы в своем маленьком домике в Черных Холмах еще до того, как Кадсуане Меледрин пришла бы в Белую Башню. Это изменило бы многое в истории. И прежде всего в этом случае вряд ли она бы занимала положение, хотя бы отдаленно напоминающее то, которое занимала сейчас. Поэтому она просто спрашивала — деликатно — и ждала ответа.

Мериса долгое время стояла молча и спокойно, потом вздохнула.

— Я не знаю, Кадсуане. Саидар— это океан спокойствия, который перенесет тебя туда, куда ты захочешь, если ты знаешь течения и позволишь им нести тебя. Саидин… Лавина пылающих камней. Обрушивающиеся ледяные горы. Кажется,что он чище, чем когда я впервые соединились в круг с Джахаром, но в этом хаосе может скрываться все что угодно. Все что угодно.

Кадсуане кивнула. Она была не уверена, что ждала другого ответа. С чего ей ожидать какой-либо уверенности относительно одного из двух наиболее важных вопросов в мире, если она не уверена в отношении столь многих более простых и незначительных? Внизу, во дворике, деревянный клинок Лана внезапно замер, на этот раз без удара, а лишь касаясь горла Джахара, и победитель вновь перетек назад в свою стойку ожидания. Нетан вновь встал со скамьи, и вновь Джахар махнул ему, усаживая обратно, сердито поднял свой меч и встал в позицию. Третий Страж Мерисы, Бассан, приземистый широкоплечий крепыш, почти столь же загорелый, как Джахар, несмотря на то что был кайриэнцем, засмеялся и отпустил грубое замечание насчет чересчур амбициозных людей, спотыкающихся о собственные мечи. Томас и Дамер обменялись взглядами и покачали головами; в их возрасте мужчины уже давно перестают дразнить друг друга. Клацанье дерева по дереву возобновилось.

Остальные четверо Стражей были не единственными зрителями поединка Лана с Джахаром во внутреннем дворике. Стройная девушка, темные волосы которой были заплетены в длинную косу, с волнением наблюдала за происходящим с красной скамьи; она-то и была причиной нахмуренных бровей Кадсуане. Этой девчонке необходимо было сверкать своим кольцом Великого Змея под самым носом у людей, чтобы они признали в ней Айз Седай, каковой она и являлась, по крайней мере формально. Дело было не только в том, что лицо Найнив было девчоночьим — Белдейн была не менее молода. Найнив подпрыгивала на скамье, всякий раз едва не вскакивая на ноги. Ее губы непроизвольно шевелились, словно она беззвучно издавала подбадривающие возгласы, а иногда она даже двигала

руками, словно показывая Лану, как он должен действовать мечом. Легкомысленная девчонка, полная страстей, которая лишь изредка демонстрировала, что у нее есть и мозги. Не одна Мин бросила свое сердце вместе с головой в колодец ради мужчины. По обычаям Малкир, давно погибшей страны, на лбу Найнив была нанесена красная точка, означающая, что она замужем за Ланом, несмотря на то что Желтые редко выходят замуж за своих Стражей. Сестры вообще редко так поступают, если уж на то пошло. И разумеется, Лан не был Стражем Найнив, как бы он и девчонка ни пытались делать вид, что это так. Кому он принадлежал на самом деле, было вопросом, которого они оба избегали, как воры, крадущиеся в ночи.

Но что интересовало Кадсуане еще больше и внушало еще больше беспокойства, были украшения, которые носила Найнив, — длинное золотое ожерелье и тонкий золотой пояс, а также браслеты и сделанные в комплекте с ними кольца, усыпанные кричаще-яркими красными, зелеными и синими камнями, совершенно не подходящими к ее платью с желтыми прорезями. И вдобавок ко всему на левой руке она носила эту странную вещь, золотые кольца, прикрепленные плоскими цепочками к золотому браслету. Это был ангриал,гораздо более сильный, чем сорочьи украшения в прическе Кадсуане. Остальные украшения тоже очень походили на ее собственные — это был тер'ангриал,несомненно сделанный тогда же, во времена Разлома Мира, когда множество рук обращалось против Айз Седай, и очень часто эти руки принадлежали мужчинам, которые умели направлять Силу. Странно думать, что в те времена их тоже называли Айз Седай. Все равно что встретить мужчину по имени Кадсуане.

Вопрос — это утро, казалось, было полно вопросов, а ведь солнце еще и наполовину не поднялось к зениту, — вопрос состоял в том, носит ли девчонка свои украшения из-за мальчишки ал'Тора или из-за Аша'манов? Или из-за Кадсуане Меледрин? Найнив продемонстрировала свою верность юноше из ее родной деревни, но вместе с тем она относилась к нему настороженно. У нее все же были мозги, только она редко хотела ими пользоваться. До тех пор, однако, пока на этот вопрос не будет найден ответ, слишком доверять этой девочке опасно. Проблема только в том, что в эти дни очень немногое не было опасно.

— Джахар становится сильнее, — внезапно произнесла Мериса.

На мгновение Кадсуане нахмурившись посмотрела на другую Зеленую сестру. Сильнее? Рубашка юноши уже начинала прилипать к спине, в то время как Лан, по всей видимости, не пролил еще ни капли пота. Потом она поняла. Мериса имела в виду Силу. Кадсуане, впрочем, лишь вопросительно подняла бровь. Она не могла припомнить, когда в последний раз позволяла удивлению отразиться на своем лице. Должно быть, тогда, годы назад, в Черных Холмах, когда она лишь начала заслуживать те украшения, которые теперь носила.

— Вначале я думала, что тот способ, которым учатся Аша'маны, формирование, уже привел его к полной силе, — продолжала Мериса, хмурясь на двоих мужчин, работающих учебными мечами. Нет, она хмурилась на Джахара. Лишь легкая морщинка между бровей, но этот взгляд был направлен на того, кто мог увидеть его и понять, что она недовольна. — Там, в Шадар Логоте, я решила, что мне просто показалось. Три или четыре дня спустя я была наполовину уверена, что ошиблась. Но теперь я не сомневаюсь, что поняла правильно. Если мужчины обретают силу рывками, невозможно сказать, насколько сильным он станет.

Она, разумеется, не упомянула о том, что беспокоило ее больше всего: что он может стать сильнее, чем она. Сказать подобную вещь было немыслимо по очень многим причинам, и хотя Мериса уже как-то привыкла делать немыслимые вещи, — большинство сестер упали бы в обморок от одной мысли о том, чтобы связать себя узами с мужчиной, способным направлять Силу, — она старалась не говорить о них вслух. Кадсуане говорила, хотя и нейтральным тоном. Свет, как она ненавидит быть деликатной! Ненавидит необходимость быть деликатной, во всяком случае.