Перекрестки сумерек (др. изд.)
Шрифт:
— Ты просишь о помощи бунтовщицу,Теслин? Мы должны были оставить ее Шончан! Послушай меня. Ты должна чувствовать то же, что и я. Неужели ты согласишься пойти навстречу большей опасности, чтобы избежать меньшей?
— Меньшей! — взвилась Теслин. — Ты ровным счетом ничего не знаешь о…
Ринна вытянула свою книжку перед собой и выпустила ее из руки, так что та со стуком ударилась об пол.
— Да простит нас милорд, но у нас еще есть наши ай'дам,и мы можем очень быстро напомнить этим девочкам, как следует вести себя. — Ее акцент делал голос музыкальным, но улыбка на губах не касалась карих глаз. — Не стоит позволять им распускаться до такой степени.
Сита хмуро кивнула, соглашаясь, и встала, словно собираясь достать поводки.
— Думаю, с ай'даммы
— В этом нет необходимости, — сказал Мэт, помедлив. Лишь одно мгновение. Конечно, он не прочь бы увидеть Джолин «утихомиренной», но Эдесина могла вытащить нож, а это в свою очередь переполошило бы весь курятник, независимо от того, как обернется дело. — Что это за «большая опасность», о которой ты говорила, Джолин? Джолин! Какая опасность сейчас угрожает нам больше, чем Шончан?
Зеленая, решив, что ее взгляд не производит достаточного впечатления на Бетамин, обратила его на Мэта. Не будь она Айз Седай, можно было бы сказать, что она выглядит обиженной. Джолин терпеть не могла объясняться.
— Если тебе так необходимо знать, кто-то направляет Силу. — Теслин и Эдесина кивнули: Красная Сестра — с неохотой, Желтая — весьма решительно.
— В лагере? — встревоженно спросил Мэт. Его правая рука поднялась сама собой, схватившись за серебряную лисью головку под рубашкой, но медальон не был холодным.
— Нет, — ответила Джолин так же неохотно. — К северу, далеко отсюда.
— Гораздо дальше, чем любая из нас должна была бы почувствовать, — вставила Эдесина с оттенком страха в голосе. — Количество саидар,которое там используется, должно быть огромным, невообразимым. — Она замолчала, встретив неприязненный взгляд Джолин, которая, повернувшись к Мэту, продолжала изучать его, словно решая, как много можно ему сказать.
— На таком расстоянии, — продолжала она, — мы вряд ли ощутили бы, как направляют Силу Сестры в Башне. Это были скорее всего Отрекшиеся, и что бы они там ни делали, нам стоит держаться от них как можно дальше.
Мэт немного поразмышлял; наконец он произнес:
— Если это далеко, то будем придерживаться первоначального плана.
Джолин пыталась было продолжать спор, но он не стал слушать. Стоило ему подумать о Ранде или Перрине, как в голове сразу поднимался цветной вихрь. Он предполагал, что это одно из свойств его как та'верена.На этот раз у него не возникло мысли ни об одном из его друзей, но цвета неожиданно вспыхнули в его мозгу — целый веер, состоящий из тысяч многоцветных радуг. На этот раз из них почти составился образ — он смутно увидел нечто похожее на мужчину и женщину, сидящих на земле лицом друг к другу. Видение мгновенно исчезло, но Мэт уже знал, так же твердо как и свое имя: это не Отрекшиеся; это Ранд. И он не мог не подумать: интересно, а что делал Ранд, когда остановились кости?
Глава 4. История куклы
Фурик Карид сидел, уставившись невидящим взглядом на свой письменный стол с разбросанными по нему бумагами и картами. Оба зажженных светильника стояли на столе, но они больше не были ему нужны. Солнце уже коснулось горизонта; однако с тех пор как Карид пробудился от беспокойного сна в своей комнате в гостинице «Странница» и вознес обычные молитвы Императрице, да живет она вечно, он лишь натянул халат темно-зеленого имперского цвета, который некоторые упорно продолжали называть черным, сел за стол и больше не сделал ни единого движения. Он даже не стал бриться. Дождь прекратился, и Карид подумал, не приказать ли Аджимбуре открыть окно, чтобы впустить немного свежего воздуха. Чистый воздух прояснит ему мозги. Однако за последние пять дней дожди часто сменялись непродолжительными обманчивыми затишьями, которые кончались внезапными сокрушительными ливнями, а его кровать располагалась между двумя окнами. Давно уже надо было
Тонкий писк и удовлетворенное ворчание Аджимбуры заставили Карида поднять голову: в руке у низкорослого жилистого слуги был длинный нож, на острие которого безвольно болталась крыса величиной с котенка. Это была не первая крыса, убитая Аджимбурой в этой комнате за последние дни, и Карид полагал, что подобного не случилось бы, если бы Сеталль Анан оставалась хозяйкой гостиницы, хотя крысы в Эбу Дар, по-видимому, сильно расплодились в преддверии весны. Аджимбура, улыбавшийся сейчас одновременно мрачно и удовлетворенно, и сам слегка походил на сморщенную старую крысу. Проведя более трех сотен лет под властью Империи, племена холмов Кенсада до сих пор оставались лишь наполовину цивилизованными — и менее чем наполовину укрощенными. Медно-рыжие волосы слуги, в которых проглядывали седые прядки, были заплетены в спускавшуюся до пояса толстую косицу, которая могла бы послужить хорошим трофеем, если бы он вздумал вернуться в свои предгорья, чтобы пасть там в одной из бесконечных стычек между многочисленными племенами или отдельными семьями. Он не пил ни из какой посуды, кроме своей оправленной серебром чаши, при ближайшем рассмотрении представлявшей собой не что иное, как верхнюю часть человеческого черепа.
— Если ты собираешься ее съесть, — сказал Карид, словно здесь могли быть сомнения, — потроши крысу на конюшне, и так, чтобы тебя не увидели. — Аджибура ел все, кроме ящериц, которых в его племени не разрешалось употреблять в пищу; причин такого запрета он никогда не объяснял.
— Разумеется, о высокий, — отвечал тот, ссутуливая плечи, что у его народа служило поклоном. — Я хорошо знаю обычаи города и не стану смущать господина. — Он служил у Карида уже почти двадцать лет, однако, если ему не напоминать, мог бы освежевать крысу прямо в комнате и зажарить ее на огне, разведенном в маленьком кирпичном камине.
Смахнув тушку крысы с клинка в маленький холщовый мешок, Аджимбура сунул мешок в угол, очевидно решив оставить крысу на потом; затем, тщательно вытерев нож и убрав его в ножны, он уселся на корточки и принялся ждать, пока Кариду что-нибудь понадобится. Он мог ждать так целыми днями, если это было необходимо, не менее терпеливо, чем да'ковале.Кариду так и не удалось толком выяснить, что заставило Аджимбуру покинуть дом-форт на родных холмах и последовать за одним из Стражей Последнего Часа. Здесь его поджидало гораздо больше ограничений, чем в прежней жизни, и кроме того, Карид трижды чуть не убил его прежде, чем сделал свой выбор.
Отметая в сторону мысли о слуге, он вернулся к письменному столу, хотя и не собирался брать в руки перо. Карида возвысили до генерала знамени за то, что ему удалось добиться некоторого успеха в битвах с Аша'манами в те дни, когда мало кто одерживал победы, и теперь, поскольку он сражался против умеющих направлять Силу, кое-кто посчитал, что его знания могут пригодиться в битве против марат'дамани.В знаниях подобного рода не случалось нужды уже несколько столетий, но с тех пор как так называемые Айз Седай использовали свое неведомое оружие всего лишь в нескольких лигах от того места, где он сидел, многим пришлось крепко призадуматься, каким образом можно ослабить их мощь. Чего только не лежало на его рабочем столе. Кроме обычной кипы предписаний и рапортов, требующих его подписи, тут были ходатайства от четырех лордов и трех леди с просьбой высказать свое мнение относительно сил, противостоящих им в Иллиане, а также от шести леди и пяти лордов со сходной просьбой относительно айильской проблемы. Ну, эти вопросы будут решены в любом случае, а возможно, и уже решены. Его наблюдения будут использованы, лишь когда начнутся разногласия из-за того, кто что сделал для Возвращения. Как бы там ни было, война всегда оставалась для Стражей Последнего Часа вопросом второстепенного значения. О, разумеется, когда разыгрывалось решающее сражение, Стражи всегда были на месте — меч Императрицы, да живет она вечно, готовый разить ее врагов независимо от того, участвует ли в битве она сама, всегда в первых рядах там, где схватка всего горячей; но их главной задачей все же было защищать жизнь и обеспечивать безопасность императорской фамилии. Защищать, если потребуется, ценой собственной жизни, причем отдавать ее с радостью. А девять ночей назад бесследно исчезла Верховная Леди Туон, словно буря поглотила ее. Карид не думал о ней как о Дочери Девяти Лун — и не сможет так думать, пока не узнает, что она больше не носит вуаль.