ПереКРЕСТок одиночества
Шрифт:
– Все равно этого мало. Уверен, что вы уже имеете немало единомышленников, готовых выполнить ваши приказы – качнул я головой – Вы скажете прыгнуть – они прыгнут. Константин, например. Он точно был из таких. И даже загибаясь, зная, что умирает, он вытерпел ужасные боли, чтобы передать вам посылку. И только потом позволил себе умереть. Поразительная преданность для обреченного на смерть.
– Константин – собеседник печально глянул вниз. На портфель у своих ног – Да. Он из тех, кто был решителен до предела. Из тех, кто неустанно напоминал о нашей цели даже мне. Константин раз за разом опускался ниже, под облака, чтобы выискивать подходящих узников, беседовать с ними, заряжать оптимизмом и решительностью. Константин был крупным
План? Я промолчал, но зарубку в памяти сделал. Глядя, как Арни закуривает следующую сигарету, понял, что он волнуется, колеблется и чуть-чуть нажал. Совсем чуть-чуть, понимая, что я зачем-то нужен этому человеку. Сильно нужен.
– Я не такой как Константин. Я не самородок.
– Кто знает.
– Может начистоту? Чем я так приглянулся?
Сделав глубокую затяжку, Арни коротко сказал:
– Крестом.
– Крестом? – оглядел я внутренности своей обители – Чем моя камера лучше?
– Своей старостью, Гниловоз. По моим сведениям, сейчас во всей армии летающих келий осталось лишь дюжина столь же древних крестов как твой. Всего дюжина! Остальные – например мой – внешне схожи, но сделаны гораздо позднее. И сделаны изначально под узников. Из той дюжины, что сейчас на лету, девять обитают в самом нижнем слое или чуть выше. Узники-владельцы не трогают третий рычаг, по той или иной причине смирились со своей судьбой и просто проживают жизнь. У них нет стремлений. Нет целей. Они сдались. И просто жуют тюремный хлебушек. До них не достучаться – их ставни вечно закрыты. И один только бог знает, как они там живут и не сошли ли они давно с ума. Еще двое – дергают третий рычаг через раз, неистово запасаются золотом и едой. И не хотят идти на контакт. Считают, что надо просто ждать истечения лет, после чего они покинут тюрьму и оставшиеся годы проживут в роскоши и сытости. Мы пробовали много раз. Но нам смеялись в лицо. И еще один… он по-настоящему сошел с ума. Раз за разом дергает третий рычаг, летит высоко, рядом с нами. И всей душой надеется, что следующий удар Столпа придется по нему – он жаждет любой смерти, только не через самоубийство. Кретин! Я разговаривал с ним часы! Но он глух к моим доводам.
– Ого – хмыкнул я – Понимаю. И, кажется, догадываюсь, о чем пойдет речь дальше. Какой-то явно дерзкий замысел, верно?
– К сожалению – да.
– И вы уже давали подсказку, когда намекнули, что древние кресты просто переоборудовали, сняв ненужное, поставив необходимое и заблокировав лишние ходы. Я прав? Дело именно в этом?
– Да. Таких крестов как у тебя осталось немного. И с каждым годом их все меньше. Каким бы прочным не было устройство – оно не может работать вечно. Да и Столп не дремлет, сшибая исправные кресты. Вскоре древних моделей не останется. И тогда всем нашим замыслам придет конец.
Нашим замыслам…
– Какая у вас шахматная фигура? – спросил я прямо.
И получил прямой ответ:
– Ферзь.
– Ого. Самая могучая фигура на доске. А где же король?
– Там – и снова палец указал вниз – На земле. Он тот, кто обеспечит нас защитой при спуске. Тот, кто поможет на первых порах. Тот, кто встретит и обогреет. Ведь там всегда царит мороз.
– Все интересней и интересней. Ладно… что с моим крестом не так? Что может скрываться в нем? На ум приходит только одно.
– Озвучь?
– Управление – пожал я плечами – Что еще может быть ценным в этом куске камня? Ну или люк. Выход, что позволит мне выбраться на поверхность креста. И если два наша креста сцеплены – смогу перебраться на ваш крест и поискать люк там.
Долгое молчание. Дробное кивание. Спешно закуриваемая новая сигарета. Взгляд сквозь дым.
– Я не ошибся в тебе, мальчик с дурнопахнущим прозвищем. Ты сходу угодил сразу по двум важнейшим точкам. Я впервые открыл все карты. Вернее приоткрыл. Я устал таить козыря, устал говорить смутными намеками и сыпать неопределенными обещаниями. Я дал прямые подсказки. И ты удивительно быстро разобрался. Все верно. Это лишь теория и отчаянная надежда. Но есть шанс, что в старых крестах остались органы управления. Резервные. Это логично – в самом начале тюремщики не могли знать, выгорит ли их затея с подневольными работниками. Еще их поджимало время. Переоборудование и кастрация крестов проводилась спешно. Об этом говорят редкие артефакты, порой находимые в древних крестах. В одном из них, том, что разбился не меньше семи лет назад, в кокпите осталась приборная доска с мертвыми циферблатами и повисшими стрелками. В другом торчали из стены какие-то трубки. В другом в полу остались крепления для кресел. В еще одном торчал из пола ни к чему не подключенный штурвал. Штурвал! С крестов сдирали все в спешке. Едва закончив – пихали туда узника и отправляли на орбиту вокруг Столпа. Дергай, дергай за рычаги! Дергай! Система разрабатывалась на ходу. Ошибки и накладки при этом неизбежны. В каждом старом кресте, переделанном из воздушного судна в летающую банку, могут оставаться органы управления. Хоть какие-то!
– Где? – развел я руками – Где? Мой кокпит девственно пуст! Лишь стекла позволяющие мне видеть окружающий белый мир. В нем нет ничего!
– Я знаю – кивнул Арни – Тот, чей клеенчатый плащ ты носишь, сказал мне то же самое. Но это неважно. Само собой из кабин оборудование выдирали в первую очередь. Искать надо в другом месте.
– Где? Я отдраил большую часть креста. Проверил почти каждый кирпичный шов. И нашел лишь выбитые зубы и старые иглы от шприца. Ну еще горсть пуговиц.
– Я покажу. Жди, Гниловоз. Жди. И увидишь.
– Мне торопиться некуда – сказал я в спину удаляющегося Красного Арни.
Едва он свернул и пропал из вида, задумчиво взлохматил волосы, уронив фуражку. Вот это крутой поворот. Такого не ожидал. Вся моя спокойная рутина разом рухнула. Столько новостей всего за час. Как мне сейчас поступить? А что тут думать? Я не желаю провести в камере остаток молодости.
И что хочет показать Арни?
Как оказалось – довольно красивый рисунок креста. Он прижал его к стеклу на уровне моих глаз. Снизу же пришлепнул схему. Пришлепнул пару кусочков пластыря. И встал сбоку, чтобы видеть меня. Я впился глазами в рисунок. Старый тюремный крест. Изображенный во всех деталях.
– Такой как у тебя – тихо пояснил Арни, не мешая мне изучать изображение – Копия твоего. Видишь? Или нет?
– Вижу – кивнул я, прижимая палец к месту, которого у других крестов, тех, что пролетали мимо кокпита, не видел.
Горб. Вздутие на спине креста. Что-то вроде небольшой рубки подводной лодки. Совсем невысокой. Со сглаженными очертаниями. Метра два в высоту? Полтора? Просто продолговатый горб.
– Резервная кабина? – предположил я, опуская взгляд ниже.
– Скорее кабина наблюдателя или же место стрелка – поправил меня собеседник – Раньше кресты были рассчитаны на целый экипаж. И у каждого из его членов была своя задача. Кто-то за штурвалом. Кто-то у орудия. Ну и наблюдатель. Или ученый. Ведь в те времена, после победы над удивительной тварью, она не могла не представлять для них интерес.
– И стоит сюда добавить желание уничтожить тварь раз и навсегда.
– Само собой. Кто захочет иметь под боком извечную угрозу? В крестах более поздней постройки подобного вздутия нет. И либо это более громоздкое оборудования, а вовсе не кабина с резервным оборудованием и тогда наши планы обречены, либо же это наш шанс выбраться отсюда. В любом случае мы должны знать наверняка.
Я не ответил, изучая схему. Тут тоже все просто. Крест в боковом разрезе. Нары, стол, кокпит, туалет, кормильня. Все указано с точностью, соблюден масштаб. Схема выполнена на отлично. А сверху показано вздутие с жирным вопросительным знаком внутри.