Перелом. От Брежнева к Горбачеву
Шрифт:
Например, каждый договор имеет название. В данном случае «Договор об ограничении системы ПРО». Есть возражения? Нет. О'кей — пошли дальше. Каждый договор имеет заключительную фразу «за правительство США... за правительство СССР...». Есть возражения? Нет. О'кей — пошли дальше. Каждый договор имеет преамбулу, а в ней фразу о том, что Советский Союз и Соединенные Штаты, преисполненные решимости и т.д. В конце договора содержится положение, что оба текста, составленные на русском и английском языках, считаются равно аутентичными. Есть возражения? Нет. О'кей — пошли дальше.
Мы называли это «ходить по кругу». Над нами смеялись. Никто не верил, что из этого что— то получится. Но примерно через
Джим Гудби отнесся к этой идее позитивно, но с большой осторожностью.
— Американцы— сказал он — не возражали бы, если такая работа началась бы уже сейчас, а не в сентябре, как считают многие делегации. Однако тут возникает много вопросов. Допустим, удастся выработать формулу только по неприменению силы, уведомлениям и наблюдателям. Что произойдет после этого? Достаточно ли это для общей договоренности? Сочтут ли правительства такую договоренность достаточной, чтобы считать завершенным первый этап Конференции?
За всем этим, однако, стоял один, не высказанный тогда вслух вопрос: не нанесет ли такая работа ущерб западной позиции, которая пока ещё строилась на том, что все шесть натовских предложений составляют неделимый пакет, из которого нельзя выбросить ни одной меры. Но вскоре ситуация прояснилась. 13 марта Гудби сообщил об инструкциях из Вашингтона: было бы преждевременным начинать разработку формулировок возможной договоренности, поскольку ещё нет достаточного представления о советской позиции по ряду вопросов.
На этой ноте, собственно говоря, и закончилась пятая сессия. В отчете в Москву делегация сообщила:
«В целом, как показала дискуссия, страны НАТО не готовы еще к практическим переговорам. Здесь, разумеется, сказываются и расхождения, которые существуют между США и некоторыми европейскими их союзниками, прежде всего по вопросу о неприменении силы. Но главное — это очевидное стремление американцев попридержать развитие переговоров в Стокгольме, поставить их в зависимость от обсуждения вопроса о правах человека в Оттаве.
Вместе с тем нейтралы проявляют все большее беспокойство медленным развитием переговоров в Стокгольме. Они вынашивают сейчас идею о том, чтобы не предрешая рамки будущей договоренности и не отбрасывая ни одного из внесенных предложений, сконцентрировать переговоры, включая выработку предварительных формулировок, по таким направлениям, как неприменение силы, ограничение и уведомление о военной деятельности государств, приглашение наблюдателей. Предложение об этом шведы и финны рассчитывают внести в ходе следующей сессии с тем, чтобы начать переговоры в сентябре».
ОПЯТЬ НА ПОХОРОНЫ В МОСКВУ
А в Москве в эти дни начались перемены. Вечером 10 марта 1985 года умер Черненко. К власти пришёл Горбачёв. Весь мир замер — что ждать от нового советского лидера? Немецкий журнал Штерн вышел под кричащим заголовком «Красный Кеннеди?» А далее следовал волнующий весь Запад вопрос: «Обладает ли он волей Петра Великого, который открыл Россию Западу в ХYIII веке, чтобы сделать её более сильной?»
В 4 утра 11 марта Рейгана разбудил верный помощник Макфарлейн и сообщил важную новость: в Москве перемены –умер Черненко. Поначалу президент хотел сам ехать на похороны, чтобы разузнать обстановку в стане
А на похоронах обстановка была напряжённой. Горбачёв был, что называется, на выданье и потому в разговорах с иностранными руководителями вёл себя осторожно, заняв по сути дела круговую оборону. Это особо отметил Буш, который так охарактеризовал нового советского лидера в своей телеграмме Рейгану из Москвы:
«Горбачёв будет проводить советскую линию в отношении Запада более эффективно, чем любой (я подчёркиваю — любой) из его предшественников. У него обезоруживающая улыбка, тёплые глаза и умение делать хорошую мину при произнесении плохих вещей, а потом отыгрывать назад и устанавливать настоящие отношения с собеседником.
Он может быть очень жёстким. Пример: Когда я поднял на конкретных примерах вопрос о правах человека, он прервал меня, чтобы вернуться к тем же риторическим преувеличениям, которые мы уже слышали раньше. Цитирую: «В США вы не уважаете прав человека». Или (говоря об афро— американцах), «вы жестоко подавляете их права». Но в то же самое время: «Мы будем готовы обдумать это» и «давайте назначим представителей и обсудим это». Суть сводится к следующему: «Не читайте нам лекции о правах человека, не нападайте на социализм, но давайте обсудим наши и ваши позиции». [98]
98
George Bush and Brent Scowcroft A World Transformation, Alfred A. Knopf NY 1998, p. 5.
Но оценка Шульца была более определённой и категоричной.
— Когда следует ждать перемены в Москве?–спросил его премьер министр Канады Малруни на приёме в Кремле.
— Сегодня! –ответил госсекретарь
Мировая печать тоже писала о грядущих переменах, с восторгом отмечая, что новый советский лидер может улыбаться и говорить без бумажки. А мы в Стокгольме гадали, что творится за кремлёвскими стенами? Внешне, по крайне мере глядя из столицы Швеции, всё выглядело чинно и благопристойно. Но по миру упорно катились слухи о какой— то борьбе между «стариками» и «молодыми» в советском руководстве. Назывались и участники этой подковёрной схватки: Горбачёв, Гришин, Романов…
Поэтому, воспользовавшись кратким весенним перерывом, я бросился в Москву выяснять через своих хороших знакомых, что происходит. А среди них оказались люди весьма знающие — Евгений Примаков, Анатолий Громыко, Александр Дзасохов... [99]
Итог моего расследования был таков: открытой борьбы на самом Политбюро не было. Уже через полчаса после известия о смерти Генсека в Кремле началось заседание. Нужно было решить главное –кого назначить председателем похоронной комиссии. И тут наступила гнетущая тишина — такое решение не было пустой формальностью. По традиции председатель этой комиссии становился Генеральным секретарём ЦК КПСС –руководителем Советского Союза. Именно таким путём пришли к власти Брежнев, Андропов, Черненко. Но… пауза была недолгой, и решили назначить Горбачёва.
99
В то время Е.М. Примаков был директором Института востоковедения, А.А. Громыко — директором Института стран Африки, А.С. Дзасохов — первым зам предом Советского комитета солидарности стран Азии и Африки.