Переломы
Шрифт:
— И вы спрыгнули.
— Хватит! Хватит!
— Я знаю все, чтобы потопить вас. В частности, одно имя. Жюстина Дюмец.
Люк потрясен этими разоблачениями, прошлое снова встает перед ним. Он пытается подняться, но пистолет не дает ему пошевелиться. Он прищуривается, и ему удается разглядеть, что посетитель одет во все черное, с капюшоном на голове. Сердце Люка словно зажали в тиски. В прошлом ему уже приходилось видеть этот капюшон. Он преследует его в самых страшных снах.
—
— Прежде всего, оставьте в покое Алису Дехане. Вы не будете ее лечить. Вы оставите ей ее воспоминания. В следующий раз я не буду так снисходителен.
— Но… При чем тут Алиса? Какое она имеет к этому отношение?
Пистолет со страшной силой обрушивается ему на голову.
— За кого вы меня принимаете?
Люк стонет, с трудом поднимает голову.
— Я ничего не понимаю!
— И не пытайтесь понять, вот и все.
— Я не могу отказаться от пациентки! Никогда в жизни!
Вздох.
— Вообще-то, несмотря ни на что, Грэхем, я вас уважаю, вам это известно? Мозгоправы знают, как ранить людей, знают лучше других, от них куда больше толку, чем от пыток. Слова имеют такую власть, а в мозгах у людей столько всяких извращений, и все это только и ждет, как бы вырваться наружу и расцвести пышным цветом. Вам, наверное, много чего довелось услышать, а, Грэхем? Сколько женщин рассказывали вам, как их в детстве трахали родные отцы? А вы-то своего не упустите, а? Вы их тоже имеете? А уж Алиса Дехане вам много порассказала, я думаю?
— Вы ненормальный.
Луч фонаря начинает метаться.
— А красотка Доротея? Как она поживает?
Люк трет висок, потом смотрит на кровь на кончиках пальцев.
— Вы знаете Доротею?
— Конечно. Я все про вас знаю. Про ваших больных, про ваши недостатки, про ваши достоинства… Бедный папа умер на теннисном корте, мама киснет в доме престарелых, и так далее. — Луч фонаря светит то в один глаз, то в другой. — Алиса не поправится. Выкиньте ее, как мусор. Послушайтесь, Грэхем, или вы сдохнете. Если придется, я займусь хорошенькой бабенкой, с которой вы сегодня ужинали в ресторане. Как там ее зовут? Жюли Рокваль?
— Она тут ни при чем, оставьте ее в покое!
— Отлично, мы друг друга поняли. Есть еще кое-что. Этот тип, которого вы поместили в свою клинику…
Люк подносит руку ко лбу:
— Диск с записями из центра, фотографии, бланк госпитализации. Это были вы.
— Когда вы меня от него избавите?
Люк делает глубокий вдох.
— Господи боже мой, о чем вы?
— Вы прекрасно меня слышали.
— Я… Я не могу сделать ничего такого. Он в больнице, он не скоро выйдет оттуда, и…
— Значит, убейте его в больнице. Судя по всему, она не так уж хорошо охраняется. Даю вам два дня, чтобы найти способ. До послезавтра вечером.
— Вы… Вы больны… То, что вы сделали, переходит все мыслимые границы.
— Может быть. И может быть, если бы в мире было побольше таких, как я, мир стал бы лучше. Ну, так мы договорились по поводу этого человечка?
Люк не отвечает, но его молчание красноречивее слов.
— Великолепно. А теперь… Надо сжечь все материалы по Дехане. Записи, ваши бумаги, все.
— Прошу вас, я…
— Если мне придется повторять вам еще раз, это может плохо кончиться.
Люк встает, совершенно разбитый, и идет в столовую. Там он открывает шкаф и достает оттуда небольшую коробку.
— Все здесь. Кассеты, мои записи, рисунки Алисы.
— Вы уверены, что это все? А в кабинете у себя вы ничего не прячете?
— А что еще я могу там прятать?
— Не валяйте дурака, а пойдите-ка лучше и принесите мне все кассеты из автомобиля.
— Нет… Не…
— Идите!
Люк в отчаянии подчиняется.
Незнакомец кивает головой:
— Хорошо, хорошо. В огонь…
Люк открывает топку и бросает туда коробку, кассеты. Один из самых трудных поступков за всю его жизнь. Пляшущие языки пламени жадно пожирают свою добычу. Проходит не больше пяти минут, и все превращается в пепел. Все слова Алисы, самая суть терапии… Люк застывает, глядя, как испаряются результаты его работы. Алиса… Ее изломанная память, ее травмы… Все улетело.
Голос принимается за свое:
— Теперь — жесткий диск из вашего компьютера.
— Там нет ничего, что…
— Значит, вам не жалко будет мне его отдать. Давайте!
Люк послушно идет к кабинету. Открывает корпус системного блока, вырывает провода. Неизвестный сует жесткий диск в карман.
— Ладно, Грэхем, извините, но мне пора. Убейте кататоника, оставьте в покое Алису, и больше вы никогда обо мне не услышите. Ваше прошлое останется позади, и вы счастливо доживете до старости. В противном случае вас ждет ад.
Фонарь гаснет. В темноте Люк чувствует, как что-то ударяется о его грудь.
— Вот, держите, можете добавить к своей коллекции.
Еще какое-то движение и хлопок входной двери.
Люк, шатаясь, встает. Опирается ладонями о стену. Весь дом дрожит и, кажется, вот-вот обрушится вместе с миром, со всем его миром, который уже рухнул.
Он разражается слезами.
Потом с трудом зажигает свет. Напавший на него человек швырнул ему вырезку из газеты с черно-белым снимком, снятым с той скалы, откуда упала машина его жены.