Переломы
Шрифт:
Алиса утыкается в носовой платок:
— Вы… Вы все придумали, вы… вы пытаетесь… выставить меня… сумасшедшей. По-настоящему сумасшедшей!
Фред дотрагивается до ее плеча, но Алиса решительно отталкивает его руку:
— Нет, оставь меня в покое!
Ее голос изменился, он звучит гораздо резче. Люк Грэхем сворачивает на парковку перед супермаркетом и останавливает машину.
— «Ашан»? — спрашивает Фред, поворачиваясь к окну. — Зачем мы сюда приехали?
— Не «Ашан». Там дальше спортивный магазин. Вы оба идите за мной…
Люк снимает
— Как только войдем, пробежимся по всем отделам. Мы ищем парня в халате, может быть, он напялил какую-нибудь куртку или другую одежду, чтобы не выделяться. Темные волосы, примерно метр девяносто, очень худой.
— А что с ним? — спрашивает Фред.
— Это долго объяснять. Будьте с ним поосторожнее. Он тощий, как скелет, но сильный. И буйный.
Они входят в магазин. Алиса держится немного сзади. Психиатр сворачивает направо.
— Заходите оттуда, а я пойду с другой стороны. Идите!
Алиса и Фред углубляются в разные проходы, Люк делает несколько шагов в противоположном направлении… а потом тихонько направляется к выходу. Оказавшись на улице, он пускается бежать и стрелой пересекает парковку.
Он срывается с места, чуть не врезавшись задом в другую машину, и вдруг видит, что к нему бежит Фред. Люк отъезжает от магазина и в зеркале заднего вида видит, как беснуется парень в бандане.
— Кретин, — бормочет Люк. — Это тебе за удар лопатой по лицу.
Разъяренный Фред возвращается в магазин и начинает искать Алису. Проходит довольно много времени, и… он понимает, что она исчезла и снова бросила его неизвестно где.
Скорее всего, она опять провалилась в одну из своих бесконечных черных дыр и превратилась в глупого мальчишку.
41
Возле решетки появляется тарелка с едой. Александр сразу же улавливает чудесный запах мяса. Он подходит, наклоняется за тарелкой и в этот момент к его плечу прикасается электродубинка, появившаяся откуда-то из темноты. Следует голубоватая вспышка, Александр на полу корчится от боли, ногти вонзаются в ладони.
Человек в капюшоне достает шприц и что-то впрыскивает ему в плечо.
— В тридцатых годах психически больным, которые отказывались принимать пищу, вводили инсулин. После этого укола ты будешь еще больше хотеть есть. Голод не убьет тебя, он будет подтачивать тебя изнутри, превратит в дикого зверя, а потом — в кусок дерьма. Голод будет твоим главным врагом. Прояви ответственность, подпиши письмо. Хоть раз в жизни признай весь ужас того, что ты совершил. И все кончится.
Боль постепенно отпускает Александра, поверхностные мышцы расслабляются, он снова может дышать.
— Пошел ты к ччч…
Человек подносит к его глазам фотографии. Александр моет машину. Александр в саду. Александр пляшет вместе с домашними в гостиной, скорее всего на Рождество. Фотографии сделаны откуда-то с улицы. Может быть, со стороны кукурузного поля.
— А теперь посмотри вот на это.
Другие снимки. Мужчина и женщина, в самых разных местах. В магазине, на улице, на кладбище. Александр сразу узнает лица. Тени из его прошлого.
— Они, ты… Ты, они… Заметил разницу? Ты всюду улыбаешься. Ты веселишься. Твоя улыбка мне омерзительна, не буду говорить насколько. А они… Они, погруженные в самый страшный мрак. Разбитые, уничтоженные. Лекарства, больницы, попытки самоубийства… Посмотри на них! Посмотри на них как следует! Ты убил всего одного человека! Ты разрушил куда больше!
— Я… Я заплатил…
— Ты заплатил? Ты заплатил? Язык бы тебе вырвать! Теперь ты поймешь, каково это — оказаться в их положении. И поверь мне, ты уже никогда не будешь улыбаться.
Мужчина выпрямляется, сжимает кулаки. Звук его дыхания… Тишина… Он забирает полную тарелку, накрывает ее и подходит к соседней камере.
Звук приборов, брошенных на землю.
— Приятного аппетита, Е. Твой сосед не голоден. Так что можешь получить удовольствие от своей последней трапезы.
Совершенно измученный Александр слышит, как пластиковая вилка царапает по тарелке. Он сплевывает, чувствуя, как подводит желудок.
— А теперь, Е., пора в путь.
Е. повинуется, как автомат. Она смирилась.
Жюстина Дюмец вышла из борьбы.
Через несколько минут соседняя дверь захлопывается. Александр снова вздрагивает, теперь он вздрагивает от малейшего шума. Он прижимается лицом к решетке, пытается что-нибудь рассмотреть сквозь слепящий свет. Е., сгорбленная, изможденная, похожа на восьмидесятилетнюю старушку.
Очень скоро он теряет ее из виду.
Александр забивается подальше в камеру и бросает о стенку маленький красный шарик, окрашенный его кровью. Шарик сделан из страницы его свадебного альбома и скреплен скотчем.
Он знает, что больше никогда не увидит Е.
У Жюстины Дюмец была жизнь, были родители, детство, были моменты радости и горя. Судя по всему, многие будут тосковать без нее.
Но если она такая же, как он, значит, Дюмец не безвинна. Она тоже что-то разрушила.