Перемените обстановку. Не упусти свой шанс. На грани смерти
Шрифт:
— Ого, мой мальчик, у тебя слишком велик аппетит, — усмехнулся Гарри. Ну что ж, пойдем поговорим.
Мы разделись в бунгало и вышли в плавках на пляж, направляясь к зонтику.
— Давайте, Гарри, присядем здесь, покурим и поговорим, — предложил я.
— А почему именно здесь? — удивился он.
— Хотя бы потому, что я уверен в том, что здесь нет микрофонов, усмехнулся я, — и нашу тайну будем знать только вы и я…
— Да, но я забыл сигары в домике, — сказал он.
— Не волнуйтесь, я захватил вам сигары, а себе сигареты.
Опустившись на теплый песок, мы закурили.
— Итак, — начал я, — вы сказали, что будь у меня миллион, вы бы отдали за меня Джулию, даже не поинтересовавшись, откуда я его взял, так?
— Да, но я не пойму, к чему ты клонишь, Сид? Мы ведь все уже обговорили…
— Еще не все, Гарри. Не все… Но потом
— Да, но к чему теперь это вспоминать? — удивился он.
— Я был доведен до отчаяния…
— Я сожалею об этом, Сид, но не будем вспоминать о прошлом, или ты хочешь получить побольше приданого? Так я свою любимую дочь не обижу…
— Не в приданом дело, Гарри. Меня недавно постигло большое горе: умерла моя тетушка Элис, но она оставила мне весьма приличное наследство…
— Наследство, — фыркнул Моулз, попыхивая сигарой, — несколько тысяч ты называешь приличным наследством?
— Нет, гораздо больше. Ее наследство исчисляется несколькими миллионами.
Я думаю, что это где–то три — три с половиной миллиона в драгоценностях и несколько десятков тысяч в звонкой монете…
— Но откуда такое богатство у твоей тетки, жившей так бедно? — удивился он.
— Да это же драгоценности из коллекции твоей Стеллы, Гарри…
Он подскочил на месте так, будто его в задницу ужалил одновременно целый рой пчел.
— Моя коллекция? — заревел он.
— Тихо, Гарри, тихо… Той коллекции уже не существует. От нее остались только два предмета: браслет, подаренный Арчи Хоуком артисточке, да перстенек, обнаруженный у покойного Хенка Брейга. Остальные камни прошли частичную огранку и оправлены в более изящные и красивые оправы, несколько под старину. Так что я смело могу их всем показывать, застраховать, а потом продать. И никто не сможет доказать, что это бывшая редкая коллекция мистера Моулза. А драгоценности Бетти Хоук пошли на оплату работы, но некоторые камешки из них были добавлены в изделия. Вот моя новость, Гарри, — закончил я.
Он молчал, ошалело глядя на меня, забыв про дымящуюся сигару.
— Так это все–таки был ты, Сид? — наконец выдавил он.
— Конечно, это был мой единственный шанс, который я не мог упустить, чтобы не потерять Джулию, — спокойно ответил я, закуривая.
— Но как же твое алиби? Как ты все устроил? — уже заинтересованно спросил он.
— Ночью в пятницу, после разговора с вами, я долго не мог уснуть. Я знал, Гарри, что вы не шутили. И я искал выход. Тут я вспомнил, что Джулия говорила мне о драгоценностях, которые будут храниться в вашем сейфе. Так у меня зародился этот безумный план, который утром принял свои четкие контуры.
Утром я еще раз ознакомился с системой охраны и сигнализации конторы, приготовил ключ. Затем я поехал на служебной машине и подобрал на улице в багажник мотоцикл, спортивную модель «Тойоты». Если бы кто и заметил это, то я мог легко объяснить, что мотоцикл оставлен в неположенном месте. Кто бы мог подозревать в воровстве шерифа? — Я сделал паузу, затянувшись дымом и продолжал:
— Потом я отвез мотоцикл, предварительно проверив его, на стоянку у дома мистера Роджерса, где обычно стоят мотоциклы подростков. Там он не бросался в глаза. Оставалось выиграть время. — Он слушал заинтересованно. Я поехал по Лайз–стрит. Я долго стоял у оврага, раздумывая, а потом сделал трамплин, рассчитав, что при его помощи я смогу перелететь через овраг.
Правда меня могла подвести случайность: кто–то мог разрушить трамплин, но этого не случилось. Затем я подобрал из полицейской фонотеки голос телефонистки, вызывающей абонента, причем постарался, чтобы этим абонентом оказались вы, Гарри… Монтаж занял у меня около часа, а магнитофон с записью уместился у меня в кармане. Достать сумку для драгоценностей, парик, шлем и очки не составляло труда. А на туфли я прикрепил аккуратно вырезанные куски резины. Все было готово у меня в машине. И я постарался, чтобы она стояла прямо у изгороди, за которой был мотоцикл. Лишь для этого я приехал к мэру пораньше. Но и это время я использовал в своих интересах: я подготовил мэра к возможной атаке на меня с вашей стороны. Я специально сел пить бурбон с лейтенантом, чтобы он видел, сколько я выпил. Но предварительно я принял препарат, чтобы не пьянеть. Отлучившись на минуту в туалет, я позвонил вам по телефону, стоящему под лестницей, пустив сначала магнитофонную запись голоса телефонистки, чтобы Марк Хамберт мог подтвердить мое алиби, а питом говорил с вами сам.
Это было еще одним, основным моим алиби. Я окликнул Джонни, указывая на парочку, а потом вместе с ним вернулся к лейтенанту Рейлану…
Потом я разыграл негодование при встрече с вами, дав обещание привлечь вас к суду за клевету… Однако, когда все разъехались, я не забыл ночью собрать в багажник машины трамплин с Лайз–стрит и отвести от дома мэра мотоцикл. Первый этап был завершен и прошел успешно. Но мне нужно было еще реализовать ваши камешки. Мне нужно было время и нужно было развивать какую–нибудь правдоподобную версию. И здесь мне на помощь пришли два человека: ваша дочь Стелла со своими похождениями и Хенк Брейг. По ее следу я пустил полицию, а она стала допускать ошибку за ошибкой, хотя действовала весьма хладнокровно. Хенка я уговорил отдать знакомым ювелирам переделать по частям эти громоздкие и ценные только по массе украшения, уговорившись заплатить ему пятьдесят тысяч долларов. Мы дали слово друг другу, и каждый его сдержал. Но еще при первой встрече я его предупредил, что малейшая ошибка в этом деле будет последней в его жизни.
Я умолк, а Гарри слушал меня, как завороженный.
— Ну давай, Сид, расскажи все до конца, — попросил он.
— Хенк Брейг выполнил свое обещание и переделал все драгоценности, но то ли из жадности, то ли по рассеянности, он оставил у себя перстенек, принадлежащий миссис Бетти Хоук, а затем, в пьяном виде, подарил его одной девке легкого поведения, у которой его выловил лейтенант Рейлан. Он отличный коп.
— Я в этом не сомневаюсь, — подтвердил мистер Моулз.
— Он передал его мне с советом арестовать Хенка, но я сумел убедить его не трогать Хенка до утра. Затем я вызвал его. Мы встретились за городом. Я высказал ему все, что о нем думал. Он все это выслушал молча, но потом просил простить его. Я смягчился и пообещал отправить его утром в Мексику или еще куда–нибудь подальше. Потом я предложил отметить окончание этого дела. Когда мы немного выпили, он стал хвалить меня и восхищаться мною. Я же хвалил его, но стал сомневаться в его способности много выпить, говоря, что если бы он умел пить, то не было бы этого случая с перстнем. Он начал уверять, что перепьет меня, ну мы и устроили соревнование… Правда, я предварительно принял препарат, чтобы не пьянеть. Он был пьян до предела.
Тогда я довез его до мостика и сказал, что дальше везти не могу, чтобы нас не увидели вместе.
— Ты друг, Сид… — говорил он заплетающимся языком. — Я улечу завтра, а?
— Да, — ответил я, — если тебе поможет Бог.
— Я… я пошел… — прошептал он.
— Иди, Хенк, — сказал я, закуривая, — и пусть нас Бог рассудит…
Он не дошел до середины мостика и свалился в эту лужу. Раздался только всплеск… Не было ни криков, ни мольбы о помощи. Когда я докурил сигарету и осветил фонариком под мостиком, подойдя к нему, то увидел Хенка, лежащего неподвижно в воде лицом… Я вернулся домой… — Я отбросил окурок в сторону. — Вот и вся история, Гарри… Если не только вы, а я сам расскажу ее кому–нибудь еще, то никто, кроме вас, в нее не поверит. Так что лучше всего забудьте о ней… Все равно деньги остались в семье, — усмехнулся я.