Перемирие на Бакуре
Шрифт:
Вдруг мерцание, которое было для Люка Девом в Силе, ярко вспыхнуло.
— Дев? — встревоженно окликнул его Люк.
Вспышка тут же начала слабеть и вскоре совсем угасла. Мерцание души Дева Сибварры растворилось в безбрежном океане света.
— Он ушел от нас, — проворчал врач, взглянув на свои датчики. — По правде говоря, у него не было ни малейшего шанса, коммандер.
Люк не отрываясь смотрел в лицо мальчика. Где справедливость? Он был еще такой юный — и такой храбрый. И такой способный. Наверняка с годами он
Или нет? Люку показалось, что он видит старого Йоду, стоящего на игровом столе «Сокола», опираясь на свой посох и покачивая головой.
— Мне очень жаль, — врач вытащил трубку, свернул ее и убрал в сумку вместе с остальным медицинским снаряжением. — Это, конечно, всего лишь портативное оборудование, но я сделал все, что мог.
— Не сомневаюсь, — пробормотал Люк и снова раскашлялся.
— Вам, наверно, нужно отдохнуть, сэр, — сказал врач.
Он заговорил о чем-то с Лейей, но их голоса звучали все слабее, все отдаленнее. Стоя на коленях, Люк перебирал воспоминания о храбром мальчике, который страдал, и спасся, и умер как раз тогда, когда можно было праздновать победу.
Люк не знал, сколько прошло времени, но в какой-то момент почувствовал, как маленькая рука легла ему на плечо.
— Лейя?
— Нет, Люк. Лейя в комплексе, ведет переговоры. Это я.
Голос принадлежал Гаэриель! Наверно, это Хэн пригласил ее подняться на борт. Люк попытался встать, но правая нога не слушалась.
— Помогите, — пробормотал он, и Гаэриель потянула его вверх. Сняв шаль, повязанную на талии, она накрыла ею лицо Дева. — Спасибо. Никому не пришло в голову сделать это.
— Он и вправду под конец пришел в себя? — спросила Гаэри.
— В смысле разума? Да.
— Зачем? — прошептала девушка. — Зачем вы старались спасти его? Он столько зла причинил людям.
Не желая встречаться с ней взглядом, Люк ответил, глядя в пол:
— Он в полной мере познал, что такое боль. Мне хотелось, чтобы он познал, что такое быть сильным.
— И что такое человеческое сострадание, верно?
Не нужно спорить. Больше всего Люку хотелось отдохнуть — и чтобы эти руки обнимали его. Он попытался улыбнуться. Гаэри обхватила его за талию, притянула к себе и прошептала:
— Все кончено, Люк, и постарайтесь выбросить это из головы. Иначе будет плохо, я знаю. Придет время, и вы снова сможете радоваться. Космическое равновесие, я же вам говорила.
Перестав сдерживаться, забыв о необходимости соблюдать приличия, Люк обнял ее и заплакал. Наверно, она права. Космическое равновесие. На одной чаше весов — тягостные воспоминания, на другой — его Сила. Успокоившись, он подвел Гаэриель к креслам рядом со столом для голопроекций.
— Как вы… — чувствовалось, что девушка подыскивает слова. — Судя по всему, вы сумели убить личинок трихоид?
— Вот как они называются! Откуда вам известно о них?
— Мне и самой одна перепала.
— Зато я владею Силой.
— Вы потрясающе вели себя в кантине. Я никогда не забуду этого.
— Что еще мне оставалось?
Она пристально посмотрела на него. Легкий ветерок, создаваемый вентиляторами «Сокола», ерошил ее мягкие волосы цвета меда.
— Ваш мир прекрасен, — сказал Люк. — Я рад, что мне довелось увидеть его.
— Да, это правда. И меньше всего мне хотелось бы снова покинуть его.
— Бакура будет отправлять посланника для встречи с руководителями Альянса, — это была последняя надежда Люка. — Благодаря своему образованию вы для этой роли подходите как нельзя лучше.
— Может быть… но вряд ли мне предложат эту должность. Да и на самой Бакуре полно дел. Я нужна Эппи и дяде Йоргу. Я — Каптисон, и этим все сказано.
— По… Понимаю.
В душе было пусто. Гаэри еще здесь, но уже далеко-далеко от него. Люк оперся локтями о стол и попробовал пошевелить правой ногой. По-прежнему больно. Глубокий вдох тоже вызывал неприятные ощущения. Придется ему на обратном пути опять заняться самоисцелением, а иначе 2-1Б будет отмачивать его в бакте. А может, он во всех случаях сделает это.
— Вы берете пленников во время войны? — спросила Гаэри.
— Нет. Обычно нет. Мы их отпускаем. Каждый солдат, вернувшийся домой, расскажет другим, что Альянс… Ну, что они были у нас в руках, но мы отпустили их.
— Люк? — Гаэриель положила тонкую руку ему на плечо. — Мне очень жаль.
Люк почувствовал, что ее внутреннее сопротивление ослабело. Он так надеялся на это, но… Слишком поздно. Повернувшись к девушке, он медленно и целиком открылся ей в Силе, и на этот раз она не выставила против него свою защиту.
— Почему? — спросил он.
Щеки Гаэриель вспыхнули.
— Я хочу, чтобы мы были союзниками, Люк. Но на расстоянии.
Похоже, его удел — одиночество. Только эмоционального срыва ему не хватало.
— На расстоянии, — поколебавшись, он дотронулся до ее лица. — Но один раз, только сейчас…
Она склонилась к нему, и он поцеловал ее, наслаждаясь прикосновением нежных, как лепестки цветов, губ и сладким ароматом ее присутствия.
Прежде чем она вырвалась и разрушила воспоминание, он отпустил ее.
— Мы еще увидимся на Бакуре, — прошептал Люк.
Они встали. Стараясь не хромать, он повел ее по коридору.
У трапа его перехватил имперский врач.
— Думаю, мне стоит осмотреть вас, сэр.
— До свидания, — тихо сказала Гаэри.
Люк сжал ее руку. Да пребудет с тобой Великая Сила, Гаэри. Всегда. Он провожал девушку взглядом, пока ее юбка не мелькнула в последний раз у входа в лифт. Ветер поднимал крошечные вихри пепла на пермакритовом покрытии площадки.
Люк повернулся к врачу.