Перепелка — птица полевая
Шрифт:
По нижней улице спускалось стадо. Из-под коров поднималась горькая пыль. Дневная жара уже отступила. Со стороны Сега-озера дул ветерок, принося облегчающую прохладу. Наконец-то и звезды набрали силу — рассыпались по всему горизонту, отчего небо еще сильнее пожелтело.
Пичинкин долго стоял на остановке и не знал, что делать. Домой пойти, на Пикшенский кордон, или вернуться в лесничество? И захотелось ему поехать в Саранск. «Смотри-ка, обещала, а сама обманула…» — грустно подумал парень. Девушка днем и ночью
В поезд с Пичинкиным село несколько вармазейцев. От их расспросов — куда и зачем? — Виктор прошел в последний вагон. Тот был весь в пыли. Она летела со всех расщелин, лезла в нос.
За окном мелькали порхающие звезды. В вагон зашел его возраста проводник. Сел около Виктора, обратился гнусавя:
— В гьёрод?
— В Саранск, — промямлил Пичинкин.
Проводник достал из накинутой через плечо сумки бутылку пива, раза два глотнув, сказал:
— Жяра невыносимая. Никак, все лето высушит.
— Сожжет, на прохладу не жалуется, — гоня душевную тревогу, сказал Виктор.
— Рот не промочишь? — хотел угостить парень.
— Спасибо! Пить не хочу, — Виктор вновь стал смотреть в открытое окно.
— Штярый вагон, будто штярая телега: трясется и трясется. И пыль не ушпеваешь подметать. Сколько ни закрывал окна — пассажиры все равно открывали их. — Проводник допил оставшееся пиво, засунул пустую бутылку в сумку и направился в другой вагон.
Виктор не заметил, как уснул. Во сне видел незнакомых женщин, которые носили в овраг перед их домом воду. Одна из них ногами месила глину…
Кто-то стукнул его в плечо. Открыл глаза — перед ним стоял тот же проводник. В руках держал зажженный фонарь.
— Ты, дрюжок, так и Москву прошпишь, — засмеялся он.
Действительно, поезд стоял на саранском перроне. Виктор вышел из вагона и, сонно пошатываясь, зашел на пустой вокзал. Прислонился на скамью, стал протирать глаза. Потом посмотрел на часы — времени было около полуночи.
Зашла уборщица, стала подметать пол.
«Смотри-ка, и здесь пустая телега»… — почему-то вспомнились ему слова проводника.
Он вновь вышел на улицу. Вокзал со всех сторон был освещен. Жик-жик, жик-жик, — вздрагивали у дежурного паровоза колеса. Видать, он ждал какой-то состав, станет разводить оставшиеся вагоны. Минут через пять он попятился назад. На его место встал пригородный поезд, и перрон наполнился голосами пассажиров.
Виктор поспешил к остановке такси. Там уже стояли в очереди. «Ой, откуда вас столько?!» — удивился он. Наконец-то, догадался: люди возвращались со своих дач, спешат домой.
В одном такси, которое ехало на Светотехстрой, оставалось свободное место, и Пичинкин сел.
Он смотрел через стекло и удивлялся тем переменам, которые произошли в городе. Больше
Она протянулась по окраине села Берсеневка. Недавно здесь было большое поле, где летом цвели подсолнухи, сейчас же… По освещенному тротуару шли люди. Один из парней играл на гитаре, а друзья ему подпевали.
Виктор нашел нужный дом, поднялся на пятый этаж и — попятился… На лестничной площадке с его ровесником стояла Оля, дочь Захара Митряшкина. Стояла, обнявшись…
— Вот я и приехал! — хотел было сказать Виктор.
— Пичинкин, ой! Ты откуда в полночь?… — растерялась Оля.
Стоящий с ней рядом парень немного отошел в сторону. Его удивленные глаза будто спрашивали: «Кто ты?!»
— Как откуда, с Вармазейки! Не вовремя, прости…
Виктор еще хотел что-то добавить, но не удержался и обиженно шагнул к лифту.
— Витя, Витя! Ты меня не так понял! — вслед закричала Оля.
«Как уж не так — здесь много ума не надо», — уже выходя на улицу, проговорил Виктор то ли себе, то ли девушке. — Смотри-ка, и сказала как солдату: «Пичинкин!..» Раньше так ко мне не обращалась».
Вышел на большак, поднял руку, голосуя автобусу.
На его бывшей квартире хозяева еще не спали. Геннадий Филиппович вышел навстречу полуодетый. Лицо горело — был немного под хмельком. Вероника Сергеевна, хозяйка, обрадовалась его приходу больше всех.
— Смотри-ка, смотри-ка, какой гость! Проходи, Витя, что стоишь? Я вот начала месить тесто на завтрашние пироги…
На кухню вышла Сима, их единственная дочь. За три года, пока к ним не заходил Пичинкин, она еще больше пополнела. Увидев гостя, спряталась в спальню.
Вите неудобно было, как он оказался у них. Он только сказал, что пришел ночевать, если они, конечно, разрешат.
— Ой, смеешься над нами! Разве ты не наш человек? — несушкой закудахтала Вероника Сергеевна. — На вот, садись! — и пододвинула гостю табуретку.
Вскоре и Сима вышла. Принаряженная, волосы уложены. Сима разглядывала Виктора, а сама места себе не находила. Наверно, та любовь, которая возникла у нее раньше, еще не погасла. И зазнавалась она, конечно, ради приличия, ведь на глазах родителей не бросишься парню на шею.
После полуночного ужина хозяева легли спать. Виктор с Симой вышли к крыльцу, сели на деревянную скамью. Было прохладно. Звезды пропали, небо потемнело — жди дождя. Виктор накинул свой пиджак на спину девушке, и та молча прильнула к нему.
Наконец-то Сима спросила:
— Ой, действительно, а зачем ты пришел?
— Продавать лук на базаре.
— Лесной мастер, а ум как у мальчишки.
— Откуда знаешь? — засмеялся Пичинкин.
— На земле живу. Слышала и о том, как с начальством воюешь.