Перепрошивка
Шрифт:
Я поднялась в нашу спальню, Эмиль и Влада уже давно проснулись. Малыши лежали прижавшись к друг другу. А на их щечках блестели следы от слез. Я присела на край кровати, а они прильнули ко мне, словно птенчики.
– Ну что, ребятишки, смогли хоть немного поспать. Я знаю, что эта ночь была для вас тяжела, но я вам обещаю, мы постараемся сделать все возможное, чтобы найти вашего папу.
Спустившись вниз, малыши подбежали к Алексею Исааковичу. Он их обнял, посадил возле себя. Кай принес им свеже-испеченные блинчики. Спустя некоторое время, мы попросили всех малышей пойти в другую комнату, потому что у нас был «взрослый разговор». А у Анжелики, как по часам, наступило время для сна.
Кай, подкинув дров в камин, сел в свое
– Ну что, начнем? – спросил Кай. – Давайте сразу к делу, без правил этикета.
– Да, да…наверное, вы правы Кай. Без лишнего этикета. Алексей Исаакович потупился в пол. Тяжело вздохнув, начал свой рассказ. – В тот день, когда вы забрали Лилю, Данила позвонил мне и попросил о встрече. Мы условились встретиться в пиццерии (в те дни рестораны и кафе были еще открыты), напротив больницы. Заказав пиццу , мы уселись поудобнее. Знаете, там такие удобные места, мягкие такие, словно кресло на котором сидит Кай. – улыбнувшись, он посмотрел на моего мужа. – Так вот, о чем это я? Ах, да… Когда поднесли пиццу, Даня положил мне руку на плечо. Немного помолчав, он посмотрел мне прямо в глаза. Я знаю этот взгляд очень хорошо и он не предвещал ничего хорошего.
– Дядь Леша, мне нужно тебе кое-что рассказать, и, это очень важно …это так же опасно, я слишком многое узнал в течении этой последней недели. Это может стоить мне жизни, но ведь кто-то же должен заложить первый кирпичик в стену правды, которая поможет спасти весь этот мир, который нас окружает. Но, пообещай мне одну вещь. Если случиться так, что в один из дней, я не вернусь домой, ты должен будешь позвонить Норе Низовцевой. Помнишь ее?
– Да, да …как же, как же …помню, такая золотоволосая девушка. Твоя бывшая коллега, ты мне ее показывал на общей фотографии. Очень милая девушк, а на мой взгляд… Но Даня, ты меня пугаешь, друг мой. Что же такое страшное должно произойти, что ты меня о таком просишь? А ты о детях подумал? Прости, но это, тоже, немаловажный вопрос.
– Дядь Лешь, дело не шуточное, бомба замедленного действия. Я должен это тебе рассказать, если со мной что-нибудь случиться, то будет тот человек, который будет знать правду и сможет ее пересказать нужным людям. Я очень хочу, чтобы мои дети были в безопасности, но также хочу, чтобы у них было будущее, как впрочем для детей вцелом. В конце концов, я смею надеяться на то, что если что-то случиться, ты будешь рядом, ведь так?
– Данила, конечно, я буду с ними до конца. Но не забывай, мне уже далеко за шестьдесят…сколько Господь мне отпустил, ни ты и ни я об этом незнаем. А что если и со мной что-нибудь случиться? Что тогда?
Данила опустил голову, потупив глаза вниз. Он автоматически откусил кусочек и пиццы, но потом бросил его обратно в тарелку.
– Дядя Леша, я все понимаю, и у меня болит от этого душа и сердце. Ты же знаешь, как сильно я люблю своих детей, но здесь выбирать не приходиться. Мне нельзя молчать, люди должны проснуться и увидеть, действительную реальность, а не то, что нам пытаются вбить в наши головы вот уже больше шести месяцев! Да, этот долбанный вирус существует, и да, от него гибнут люди как мухи, и да, вакцина каким-то чудесным образом появилась так скоро, вопрос только в том, проходила ли она апробацию, как положено в таких ситуациях? Говорят в новостях, что да. Но ведь это ложь, полной апробации не было. Это значит, что люди, которые согласятся на вакцинацию, могут получить еще более серьезные проблемы со свои здоровьем. Медики стали задаваться вопросом, почему же дети меньше болеют, чем взрослые. И, действительно, во время первой волны, были только единичные случаи …Но вот сейчас, ситуация достаточно круто поменялась, а в новостях говорят, что все как всегда, дети не находятся в зоне риска. Так вот, дядя Леша, это чистой воды ложь. За последние четыре недели,
Я старался слушать его как можно лучше, да так, что мне стало нехорошо. Пришлось принять нитроглицерин и этот пресловутый карволдин. Спасибо знакомым, что выслали мне их сюда. Хоть и старый, но проверенный метод. По крайней мере мне помогает всегда, своего рода скорая помощь. Простите, я часто отхожу от темы. Так вот:
– Каждый раз, проходя мимо детского отделения, я заметил, что детей по два раза на день возили на тестирование. Почему возили, если тест можно было сделать прямо в боксе? По воле случая, когда я поднимался в кардиологию, ко мне в лифт попросились две медсестры с малышем лет четырех, он сидел в кресле, а в руках держал маленький баллон с кислородом. Бедный малыш, подумал я. Они попросили нажать на двенадцатый этаж. Я этому очень удивился, потому как мы его уже годами не используем. Я переспросил еще раз и еще раз услышал цифру двенадцать. Лифт тронулся.
– Девочки, а с каких пор мы начали использовать двенадцатый этаж?
– Доктор, вы что, ничего не знаете? – спросила одна из них, с заполыхавшими от стыда щеками.
– Выходит, что нет, если я вас об этом спрашиваю- улыбнувшись ответил я.
Другая девочка, студентка, сказала, что там оборудовали отделение, для больных этим вирусом…но, это было детское отделение.
– Неужели так много детей?
– Трудно сказать, мы не все можем видеть. Понимаете, у нас нет полного доступа в это отделение. Наше дело завести пациента, а там его встречает другая медсестра, или же, если нужно, бригада врачей. Это все, что мы знаем и можем сказать.
– Девочки, а скажите мне, пожалуйста, бывают же случаи, когда вы одного и того же пациента дважды в день должны возить?
– Да, большей частью так и бывает. Например, можем завезти в десять утра, к четырем вечера увозим снова в прежнее отделение.
– Да, интересно. – я не хотел их больше смущать. Я смотрел им в след, когда они вышли из лифта. А потом, мельком, глянул на малыша. На какой то миг, мне даже показалось, что он просит глазами о помощи. Но в тот момент я был очень уставшим, в течение дня было проведено три тяжелые операции, так что я подумал, что мне показалось.
Даня тяжело вздохнул, видно было, что ему нелегко об этом говорить. Я предложил взять паузу. Мы заказали кофе. Зависла тишина, я ее не хотел нарушать, все ждал, пока он начнет снова говорить. Выпив глоточек кофе, он закрыл на несколько секунд свои глаза. Тяжело вздохнул, посмотрел на меня, и, продолжил:
– Сам того не замечая, я начал за всеми наблюдать. Видно было, что многие были, даже и не вкурсе, что образовалось новое отделении педиатрии на двенадцатом этаже. Мне начинало уже казаться, что я потихоньку схожу с ума… Хотел было, даже, обратиться к психиатру.
В один прекрасный день, в ординаторской зазвонил внутренний телефон. Я ответил. На другом конце провода я услышал моложавый мужской голос. Человек говорил четко, бойко и ничего лишнего. Сказал, что ему нужна консультация кардиолога. И попросил, чтобы я поднялся в новое отделение на двенадцатом этаже. Выслушав все спокойно, я ответил, что обязательно подойду, однако это будет чуть позднее, чем четыре часа дня. У меня была незапланированная операция, поэтому я не смогу прийти раньше. В ответ я услышал, что когда я буду готов, я должен позвонить по этому номеру. Мне нужно было ждать прихода «проверенного человека».