Перерождение
Шрифт:
– Здравствуй, Ань, - огромная масса человека приблизилась к испугавшемуся зверьку.
– Ох, какой ты, - от неожиданности выдала Анна.
Вид взмокшего и измятого тренировками Шакирда действовал отталкивающе.
Ее темные волосы неровными прядями касались плеч. Аня не любила уделять им много внимания, стараясь быть менее заметной для охраны, подсматривающей за всеми. Лучше быть неряшливой, чем желанной для похотливых малообразованных самцов, говорила она Наде не раз. Она заправила волосы за правое ухо, которое было деформировано сильным ороговением
– Ой, привет. Прости, я не ожидала почему-то тебя здесь увидеть, - она обернулась на группу людей, готовящихся к занятиям.
– Я попросил Каро позаниматься со мной из-за увеличенной дозы активаторов...
– Их нужно сжигать, - Анна старалась подавить волнение в голосе.
– Надя рассказывала о твоей агрессии.
Сказав это, она немного поморщилась, посчитав, что ляпнула лишнее.
– Да уж, - потирая шею, выдал Шак.
– Как ты справляешься?
– С ускорителями?
– уточнила Аня, говоря еще тише.
Шакирд кивнул.
– Тяжко. Очень тяжко быть безразличной ко всему. И я не о притворстве говорю. Если тебя что-то бесит и хочется послать кого-то, или наоборот, когда хочешь обнять или просто улыбнуться, то нет ничего проще, чем притвориться что тебе этого не хочется. Но ведь внутри-то все работает иначе. Понимаешь? Это как твоя агрессия. Важно ее скрывать, но важнее ее не ощущать. А чтобы ее не ощущать, нужно быть аморфным. И если дать слабину, то зеленые светлячки на стенах тут же загораются.
– Тренировки с Каро помогают?
– Мы занимаемся не так как вы, - она сделала попытку улыбнуться.
– Амбала я из себя не строю. Каро как универсальный ключ к нам всем. Если тебе надо выжечь активаторы, - он станет для тебя подушкой для битья.
– Или я для него, - уточнил Шак.
– Или ты. А меня надо замедлять. Порой я даже завидую дурманам или сонным. Им даже не надо уметь быть черепахами. Они и есть черепахи. А меня так и норовит заставить все вокруг двигаться быстрее.
Аня нерешительно подняла голову и посмотрела на Шакирда. Но быстро отвела взгляд в сторону. Ей хотелось продолжить разговор. Ведь с Шаком они практически не общались и сейчас был самый подходящий момент. Но Аня вдруг испугалась того, куда может завести разговор об их тренировках.
– Мне показалось или тут был Комар?
– она посмотрела на разминающуюся группу из десяти человек.
– Правда, был, - Шак глубоко вздохнул.
– Ты шла, кажется, в оранжерею?
– Да...
– облегченно вспомнила она.
– Можно я пройдусь с тобой? Мне передали, что у тебя эхинацея поспела, - Шакирд смотрел на Аню.
– В последнее время ее постоянно спрашивают. Хорошо, что у меня много семян, надо будет высадить еще. Правда места нет уже, - Анна чуть не пустилась в рассуждения о насущных проблемах, но вовремя опомнилась.
Она украдкой взглянула на Шакирда. И они пошли вместе.
– В лаборатории явно к чему-то готовятся, - тревожно произнесла Аня.
– Почему ты так решила?
– Ты не один кто хочет нейтрализовать активаторы эхинацеей. Даже зеленые ко
– Он передал Каро, что его ждет Мила.
– Передал?!
– удивилась Аня.
– Вот это да. Комар на посылках. Его нужно было в бараний рог свернуть, чтобы он добровольно подошел к Каро.
– А он и не подходил. С расстояния общался. Стоял у столба. Мерзостный прыщ.
– Что от него еще ждать?
– недовольно резюмировала Аня.
– Когда-то был в авангарде соционики и с таким рвением отлавливал «отклонившихся в минус». Но вот вдруг сам отклонился. Стал носителем белого порока. Ты только представь себе, каково было его падение?
– Так он и продолжает всех делить на тех, кто достоин жить в зеленой зоне и остальных...
– Отбросы мы, - усмехнулась Аня.
– В его неисправимом понятии. Такие как он не меняются. Я даже уверена, что он нисколько не усомнился в правильности работы соционики. Он фанатик, который, попав под раздачу собственной системы, с гордостью принимает наказание. Такие как он готовы сжечь своих детей, если они вдруг окажутся больными «белой язвой». Служение великой машине соционики - их цель. Это их религия.
– Ты много о нем знаешь, - отметил Шак.
– Мне довелось встречаться, не с ним, но с теми, кто работал в многочисленных департаментах Института соционики. Кстати, говорят, Мила помнит, когда этот Институт еще сам был департаментом при Министерстве науки. Я сама не спрашивала, ты же знаешь Милу.
– Да, характер у нее прескверный. Но Каро как-то терпит.
– Он и Комара терпит. Всех терпит. Все терпит, - обреченно заметила Анна.
– Самое смешное, что даже с ярлыком «отклонившегося в минус» и попав сюда, этот прыщ не получил по заслугам.
– Таким как он, всегда везет, - мрачно произнесла Аня.
– Иначе как назвать то, что он в зеленой зоне? Да и вообще твоя идея, что, попав сюда, он должен был получить по заслугам граничит с чем-то нехорошим.
– С чем же?
– не понял великан.
– С тем, что Деревня - это ад, и мы все здесь несем наказание за свои проступки.
Шакирд не нашелся с ответом. Впрочем, Деревня и правда была для него адом. И спорить с Аней ему не хотелось.
Они дошли до оранжереи. Это было полукруглое здание с прозрачной крышей и частью стен. Оно занимало четверть окружности площади, и было самым большим общественным строением. Возле двери стояли несколько человек. Главного цветовода Деревни уже ждали. Анна достала ключи из кармана штанов. Она улыбнулась кислой улыбкой ожидавшим ее и открыла дверь. Несомненно, по популярности она могла соперничать с Каро и даже превосходила его благодаря травам, за которыми приходят все в Деревне. Оранжерею Анна возглавила чуть больше шести лет назад. Тогда Таш посодействовал в том, чтобы имеющийся цветник был расширен. Потом, как-то незаметно, к растениям прикипел и ее ухажер Максим. Что положительно отразилось и на его персоне. Неуместные шутки его с тех пор воспринимались с большим терпением.