Перерождение
Шрифт:
– Контраст большой, - ерничал Павел.
– Ты действительно ничего не помнишь, дружок?
– голос Эльзы был спокойным.
– Ничего, - Кир продолжал прятать глаза.
– Да прекрати ты залезать в панцирь, - улыбалась Эльза.
– У тебя его нет. Ты всего лишь новенький, это не на много отличает тебя от них. Расправь плечи и шагай по улице, как будто она твоя, - Эльза попыталась приободрить молодого спутника.
– Вы правы, я как ребенок в гостях, - Кир усмехнулся.
– Это пройдет, - поддержал Павел.
– Мы все здесь со странностями.
–
– перефразировал Кир.
– Много странностей, - настоял Павел.
– Например?
– Ну, например, я чувствую твой волнообразный пульс, - Эльза вдохнула глубоко морозный воздух. Зеленые полосы наблюдения неожиданно стали немного ярче.
– А такой пульс говорит о том, что тебе начали восстанавливать память. Я чувствовала подобное и не раз.
– Вам тоже восстанавливали память?
– Нет, глупенький, - Эльза улыбнулась, - я чувствовала такой же пульс и не только от тебя.
Кир прищурившись, поглядел на Эльзу.
– Как понять «чувствовали»?
– Она может чувствовать пульс на расстоянии, - прокряхтел Павел.
– Ничего, скоро ты узнаешь и не только об этих странностях, - Эльза взяла Кира под руку.
– Моя язва оказала влияние на мои органы чувств. Слава Богу, не на все. Но я чувствую колебание жидкостей, их течение, давление.
– Но как?!
– поражался Кир. Он смотрел на Эльзу и не мог понять, то ли она шутит, то ли таким странным образом издевается над ним.
– Ох, прошу, перестань волноваться, - она прижалась на пару секунд к его боку и погладила по руке. Киру вдруг ощутил, насколько мягкой и рыхлой была кожа на ее пальцах.
– Все такое умеют?
– Нет. Болезнь влияет на каждого индивидуально и предсказать, что кто-то станет более чувствителен, скажем, к свету, невозможно, - Эльза посмотрела на мужа.
– Как ноги?
Они остановились. Павел несколько раз поочередно согнул одну затем другую ногу.
– Расходились вроде, - заключил он.
– Тогда я не против присесть, - Эльза неуверенно направилась к ближайшей лавочке. Она опиралась на руку Кира, пытаясь совладать с непослушными ногами. Он осторожно посадил Эльзу и, оглянувшись назад, прикинул в уме, сколько они прошли. Павел медленными шажочками пошел в дом. Это было жилище их хороших знакомых и, конечно же, он непременно должен был совершить дружеский визит. Эльза с ухмылкой взглянула на благоверного.
– Зачем вы так много ходите, если у вас так болят ноги?
– Кир был искренен.
– Ах, не жалей мои ноги, - Эльза проводила взглядом мужа до веранды и взглянула на Кира.
– Если совсем не ходить, то препараты превратят мои ноги в камень. Поверь мне на слово, что возвращать им подвижность будут не массажем.
– Эльза, можно вас спросить?
– Мы друг другу интересны, я вижу. Но позволь мне предложить способ «ты - мне, я - тебе»? Сначала ты мне вопрос - я отвечаю, потом я тебе и ты отвечаешь, - на лице Эльзы сияла усталая улыбка. Ей так хотелось, чтобы Кир согласился, что ее глаза стали поблескивать в свете синих фонарей.
– Я
– Не переживай. Болтушка Эльза найдет о чем спросить.
Кир кивнул.
– Ну и?
Кир не понял.
– Ты же хотел о чем-то спросить? Я думала с кратковременной памятью у тебя все в порядке, - улыбнулась она.
– Да, простите, - Кир немного помялся.
– Почему вас называют «ночными»? Почему вы ведете ночной образ жизни?
– Два вопроса?
– Эльза прищурилась на один глаз и слегка покачала головой.
– Это все из-за удивительной способности нашей болезни изменять наши биоритмы. Обмен веществ перестраивается так, что нам легче бодрствовать когда на небе луна, - Эльза посмотрела вверх. Но темень проплывающих туч едва различимыми грязными мазками плыла по небу.
– Ученые, изучающие нас, решили отселить всех, кто бродит по ночам, в отдельные районы. К счастью, ночных не так много оказалось, и домов пока хватает на всех. Во всяком случае, мы живем по двое, а не по трое.
Кир обдумывал ответ. Наверное, хорошо жить по двое: больше места между кроватями, проще ходить между ними.
– Моя очередь, - Эльза приободрилась. Она прижала ладонь к подбородку, обдумывая свой вопрос.
– Чтобы у тебя такое спросить? Ведь твоя потеря памяти слишком сильно сужает круг возможного, - с досадой отметила она.
Мимо них проходили другие ночные. Когда они видели с кем сидит Эльза, то они замедляли шаг и пытались вслушаться в их разговор. Но вдруг, как будто чего-то испугавшись, они ускоряли шаг и удалялись по прежнему курсу.
– Вот, - Эльза, наконец, определилась, - почему тебе начали восстанавливать память? Это очень интересно. Насколько я знаю, к этому процессу прибегают лишь через три и даже шесть месяцев.
Кир посмотрел на Эльзу. Ее глубокие морщины, исполосовавшие все ее лицо, немного розовели на морозе.
– Я свидетель какого-то преступления или... его исполнитель, - усмехнулся Кир, - поэтому мне нужно срочно все вспомнить.
– Тебе нужно или кому-то?
Кир задумался. Но приготовился ответить.
– Не стоит, - Эльза остановила его.
– Это был второй вопрос и для меня не самый интересный. Твоя очередь.
– Почему у вас с Павлом отсутствуют белые язвы?
– Они не отсутствуют, они просто в тех местах, которые обычно у людей сокрыты, - Эльза загадочно закатила глаза.
– Но у всех в Деревне они на руках. Вы только вторые, кого я встретил без подобных отметин, - сбавил напор Кир.
– Как это ловко: уточняющий нюанс и мне придется отвечать еще раз, - хихикнула она.
– Ты наблюдателен. За эту черту награжу тебя правдивым ответом. Отметины есть у всех и чаще на руках и ногах. И у нас с мужем были. Но в лаборатории очень интересуются свойствами монии изменять цвет нашей кожи. Мы с Павлом - главные кролики, - Эльза отвела взгляд в сторону. Она посмотрела на зеленые полосы слежения. Они были, как и прежде, бледного цвета.