Перерождение

Корнякова Татьяна

Я смотрю в окно очень долго. Я не хочу выходить из комнаты. Я из неё не выходила уже несколько дней. Никто ко мне не заходил, понимая, что мне нужно побыть одной. Мне нужно было справиться с этой утратой. Но я и сейчас не могу справиться, просто стараюсь держать себя под контролем и не сорваться. Потерять подругу, с которой дружу почти пятнадцать лет, — это тяжело. Теперь я не смогу увидеть её светлую улыбку, радостный смех; не смогу услышать её шутки и увидеть, как она снова совершает очередную глупость. А что же будет думать Белла? Она не знает, что Рикки умерла, и думает, что та в Новом Орлеане. Белла может отправиться за ней, и тогда её постигнет

та же учесть. Я не могу этого позволить. Не могу потерять ещё одну подругу. Я надеюсь, что Белла не будет принимать поспешных решений и останется в Австралии. Там безопаснее.

Мои мысли нарушает стук в дверь. Я оборачиваюсь. Молчу. Дверь открывается, и в комнату заходит Ребекка. Закрыв дверь, она проходит ко мне и присаживается на кровать.

— Привет, — произносит она. — Как ты?

Я молчу. К горлу подступает ком. Если я попробую что-нибудь сказать, то снова сорвусь, и слёзы опять польются градом из глаз. Но мне кажется, что я уже все их выплакала.

— Я знаю, тебе тяжело, — продолжает Ребекка, — и мне очень жаль.

— Почему я? — спрашиваю я шёпотом. Горло ужасно болит, и я не могу разговаривать в полный голос. — Почему я должна переживать смерть лучшей подруги, которая ни в чём не виновата?

— Боль и страдания всегда неизбежны для огромного, доброго и глубокого сердца, — замечает Ребекка.

— Ты была рядом, — говорю я, — и не смогла остановить их.

— Я растерялась, — оправдывается Ребекка. — Меня словно окатило ледяной водой. Я не могла пошевелиться. И только твой крик привёл меня в чувство. Поверь, мне очень жаль Рикки. Она была и моей подругой в прошлой жизни.

— Я знаю, — произношу я. — Я хочу побыть одной.

— Хорошо, — отвечает Ребекка.

Ребекка направляется к двери, открывает её. Останавливается и, задумавшись, поворачивается ко мне и добавляет:

— Мы не так близки, как были раньше. Но я всегда рядом, если тебе понадоблюсь.

И уходит.

Я снова откидываюсь на кровать и закрываю глаза. Сейчас мне совсем не хочется с кем-либо разговаривать. Я засыпаю. На этот раз мне не снятся кошмары.

Проходит несколько часов. Я просыпаюсь. Чувствую себя немного отдохнувшей после таких тяжёлых дней. Я иду в душ. Вода освежает. Я смываю кровь с ладоней, что осталась после ударов о стену. Вода смешивается с кровью. Кровь снова мне напоминает о том роковом дне. Я пытаюсь отвлечься. Смотрю на своё тело и вижу заживающие жёлтые синяки. Вспоминаю день, когда на меня напали. Всё это обрушивается на меня слишком быстро. Я включаю кран до предела, смываю всю кровь и пытаюсь не заплакать. Я всхлипываю. И сжимаю ладони в кулаки. Надо контролировать себя. Я выключаю кран и, обмотавшись полотенцем, выхожу из душа. Пройдя в комнату, я замечаю на своей тумбочке поднос со свежей едой. В желудке сразу урчит. Я быстро съедаю горячий омлет, запиваю таким же горячим чаем и глубоко вздыхаю. Я давно не ела. После этого я переодеваюсь в чистые джинсы и чёрную футболку и накидываю кожаную куртку. Привожу себя в порядок и смотрю в зеркало. Несмотря на то, что я освежилась и переоделась, мои глаза по-прежнему красные и опухшие, а это уже никак не убрать. Приходится оставить всё, как есть. Я выхожу из комнаты и иду по коридору. Спускаюсь по лестнице на первый этаж и захожу в гостиную. В ней находятся Клаус, Кол и Ребекка. А рядом лежит тело Рикки. Ребекка видит меня и говорит:

— Я не могла её похоронить, пока ты не попрощаешься.

Я прохожу к телу. Рикки. Такая спокойная, безмятежная. Она как

будто спит. Только теперь не проснётся. Я замечаю на её шее кулон. Лунный камень. Знак нашей дружбы. Рикки дорожила нашей дружбой.Я беру её ледяную руку, крепко сжимаю её. На глазах наворачиваются слёзы, но с трудом мне удаётся их сдержать.

— Покойся с миром, Рикки Чедвик, — произношу я. — Надеюсь, тебе будет весело в другой жизни. Прости, что не сдержала слово. Мне жаль. Ты не заслужила смерти. Прощай, подруга.

Я отпускаю руку Рикки. На душе становится немного легче. Ко мне проходит Ребекка и смотрит на Рикки.

— Ты удивилась, когда увидела меня, — говорит она. — Но я не Эмма. Теперь. Прости меня за мою ложь, Рикки. Ты была хорошим человеком. Я это поняла.

— Нам придётся выдать её за Андреа Лабонэйр, — произносит Клаус.

Я к нему поворачиваюсь и хмурюсь.

— Оборотни не верят в твою «смерть», — поясняет Клаус. — Похороним её под твоим именем.

— Нет! — восклицаю я. — Она моя подруга! Я не позволю.

— Иначе оборотни поймут, что мы их обманываем, — парирует Клаус.

— Ну и пусть! — заявляю я. — Я готова дать отпор!

Клаус моментально приближается ко мне. Я чувствую на себе его дыхание.

— Ты готова активировать проклятье? — усмехается он, задевая меня за живое. — Оно тебе пригодится, если хочешь дать отпор.

Я молчу. Клаус прекрасно знает, что я не активирую проклятье, поэтому и манипулирует мной. Приходится подчиниться.

— Делай, что хочешь, — бросаю я и, толкнув его, возвращаюсь к лестнице.

Я захожу в свою комнату, закрываю дверь и сажусь на пол возле кровати, облокотившись на неё. Сейчас во мне бушует сразу несколько эмоций: гнев, ярость, злость, грусть и отчаяние. Я бессильна против мира сверхъестественного. И могу присоединится к нему, если активирую проклятье. Я не могу этого позволить, но и не могу оставаться слабой. Я нахожусь в безвыходном положении. И нет третьего варианта. И мне никто не может помочь.

Дверь открывается, и в комнату заходит Кол.

— Приуныла, волчица? — ухмыляется он.

— Издеваешься? — фыркаю я. — И так ужасно.

Кол проходит и садится рядом со мной.

— Я потеряла подругу, — произношу я, — и я подавленна. Я не знаю, что мне делать. Мы с Рикки были лучшими подругами, почти сёстрами.

— Я знаю, — отвечает Кол, — ты рассказывала, когда только прибыла сюда.

Я удивлённо смотрю на Кола. Я и не думала, что он запомнит.

— Ты справишься с этим, — говорит мне Кол. — Рано или поздно всё пройдёт, боль отступит, и всё заживёт.

— Но останутся шрамы, — заключаю я.

— Без них никак, — соглашается Кол.

На несколько минут в комнате находится мёртвая тишина. А потом я произношу:

— Я должна уехать из Нового Орлеана.

— Что? — удивляется Кол.

— Я не могу здесь оставаться. Я должна вернуться в Австралию к родителям, — говорю я. — Мне здесь делать больше нечего. Я не могу ничем вам помочь. Я для вас лишь обуза, которую постоянно нужно спасать. Вы знаете, что я не активирую проклятье. А так от меня нет никакого толку. Я не всесильная, как вы. У меня нет клыков. У меня есть злость, которую я плохо контролирую. Вы ожидали встретить Андреа Лабонэйр — мифическую революционерку, а получили Клео Сертори — слабую правильную девочку с двумя косичками, которая всегда боялась монстров. Я вам не подхожу и не могу помочь. Прости. Я должна покинуть Новый Орлеан. Но Клаус не позволит мне уйти. А я не могу остаться здесь.