Перестройка миров. Тетралогия
Шрифт:
– Ну давай тогда за знакомство! – три емкости звонко стукнулись, нарушая зимнюю тишину, которая стояла в начала июля.
Два больших глотка обожгли пищевод, приятно разливаясь и заполняя желудок. Олег закашлял, ощущая, что щеки начинают гореть.
– Вот! Теперь хоть на человека стал похож. А то стоишь в вязанном платке. Весь важный такой, – мужчина опять засмеялся, протягивая огурец. – Говоришь, что из локации только пришел?
– Ага, вон из той! – сказал Олег, указывая на слабо мерцающую арку.
– Зачистил, значит, всю? Молодец! Уровень выше
– Нет, мне, пожалуй, не надо. У вас, случаем, кафейку не найдется? А портал десятого уровня был! – непоследовательно ответил Олег, жуя сморщенный плод.
– Десятый? И ты один справился? Силен ты, брат, ох силен! Одежда системная на тебе? У меня только растворимый, но горячая вода есть. Будешь? – спросил незнакомец, доставая банку. Бренд носил имя легендарного бразильского футболиста.
– Ух ты, раритет какой! Лет двадцать не видел! – сказал Олег, игнорируя первые вопросы. – Буду, конечно.
– Да нет, это не тот «Пеле», что раньше. Дома у меня завалялась емкость, вот и пересыпал в неё. Тут «Черная карта». Отцу – царство ему небесное – подарили в начале нулевых настоящую пепельницу, так что окурки не заполнили эту банку. Тебе лет-то сколько? – непосредственно поинтересовался мужчина. – А то твои слова про двадцать лет немного смущают. И зовут как?
– Олег, – сказал Светлов, пожимая широкую ладонь первого, а потом руку Станислава Викторовича. – Так скоро «Сектор Газа» смогу кричать в пьяном угаре.
Мужчины переглянулись и засмеялись. Они держась за животы и не могли остановиться. Олег недоуменно смотрел на двух людей, которые с каждой секундой хохотали всё громче. Через несколько минут они пришли в норму.
– Меня Сергеем Михайловичем зовут. Ты внимания не обращай! Просто вспомнили, что в девяносто седьмом году отчебучили такое под эту песню, что вспоминать смешно и стыдно. И не смотри так, не расскажем! – улыбнулся первый, вдыхая воздух полной грудью и пытаясь успокоиться. – Тебе сколько? Сахар нужен?
– По две и того, и другого, – сказал Олег, наблюдая, как в воздухе появился рафинад и чайник.
Новоявленный знакомый материализовал столовую ложку и бутылку с янтарной жидкостью. Мужчина отмерил несколько миллилитров алкоголя, добавил его в кофе и протянул кружку Светлову. Последний благодарно склонил голову.
– В этом деле главное не переборщить! Кофе крайне хорош, когда в нем есть несколько граммов бренди. Сам попробуй. Так ты из локации пришел? У тебя там тоже визуальные и слуховые помехи были? – спросил Сергей Михайлович.
– Да, я думал, что система предупреждает, чтобы я не задерживался долго в зачищенном месте. И не предполагал, что это происходило по-все-мест-но, – передразнил Олег. – А почему Станислав Викторович молчит? Инициализация всех нас вылечила. Думал, что и немоту убрала. И личный вопрос: у вас ведь отсутствуют классы?
– Ты бы, кстати, лицо снегом протер. Разводы кровавые остались. А классы у нас есть. Как им не быть? Говорилось же, что всем людям они достались. Я, например, бард. А вот мой
Олегу уже несколько раз говорили, что его глаза изменились. Влияние каруанского кольца перестроило зрительный анализатор. Светлов подумал и ответил:
– Да. Я теперь кошатник. Могу видеть в темноте. Это бывает удобно. Фонари и факелы с собой носить не надо.
– Удобно-то оно удобно, – начал говорить Сергей Михайлович. – Только бесполезно в бою. В локациях всегда есть свет, хоть и не особо яркий. Не обращал внимания что ли?
– Обращал, – ответил Олег, делая очередной глоток обжигающего кофе. – Ходил несколько раз группой. Так меня спрашивали, откуда свет в переходах. Хотя, если судить о переменах, что затронули наш мир, меня это не удивляет. А вам локаций не встречалось, в которых ничего не было бы видно?
– Так есть одна такая. Недалеко от «Озерков». Там сейчас много людей ошивается. Все пробуют продвинуться в подземельях, – сказал мужчина, подставив стакан, который снова стал наполняться.
– А что за локация? И почему много людей ошивается? – спросил Олег с безразличием в голосе. Внутренне он напрягся, понимая, что это может быть очередным шансом.
– Так первый уровень подземелья любой может пройти, – начал рассказывать бард. – Там мобы все нулевые. Да и второй тоже не вызывает никаких проблем. Возвратиться можешь только через смерть, но за каждую ступень тебе дают одну дополнительную жизнь…
– Тогда почему все не набивают себе бесконечное количество жизней? – задал вопрос Светлов, перебивая собеседника.
– Так там ограничение стоит. Странно, что ты не знаешь. Я уж думал, что каждый уже там побывал. У тебя есть одна попытка в двенадцать часов. Потом можешь попытаться еще раз, но начнешь уже с того уровня, где ты остановился в прошлый раз. И мне кажется, что там бесконечное количество ступеней. И чем дальше заходишь, тем лучше призы. Станислав Викторович, ты ведь на четвертом уровне погиб? – задали вопрос ритору, который всё также молча кивнул. – А я на третьем. Несколько жизней – мелочь. А вот предметы там дают хорошие.
– А что за предметы? – спросил Олег. – И что будет, если я попробую зайти через другой вход? Станций ведь у нас много!
– Не имеет никакого значения, где заходить будешь. А вот про предметы не расскажу. Я же не спрашиваю у тебя, что за силуэт обруча на твоей голове прорисовывается под платком. Сходи – узнаешь. Викторович, еще одну распечатаем или пойдем уже? – поинтересовался Сергей Михайлович у товарища, который тут же материализовал в руках очередную бутылку.
– А с локацией-то что? – вспомнил Светлов. – А то я на метро отвлекся.